Корнилий за последние два года осунулся и как-то поблёк. Оно немудрено с такими беспокойными подчинёнными и начальником-самодуром. Ха-ха!
А ещё патриарху явно не нравились открывающиеся виды и лёгкий ветерок. Поэтому он, насупившись, кутался в фелонь чёрного цвета, напоминая нахохлившегося ворона. С учётом крючковатого носа сравнение весьма удачное.
— Ты понял, что всё зашло слишком далеко? Или пышная встреча, устроенная Илларионом Суздальским глаза затмила? Немцы из Аптекарского приказа недавно начали изготавливать особые линзы, очки называются. Говорят, помогает при плохом зрении. Для такого уважаемого человека сделаем быстро, — решаю потроллить патриарха.
Это такой намёк на сложную ситуацию не только в Юрьеве-Повольском, но и иных населённых пунктах Поволжья. А ведь упомянутый городок — второй в Суздальской епархии.
— Всё бы тебе надсмехаться, государь. Я не слепой и на зрение с рассудком пока не жалуюсь. И прекрасно вижу, что ересь сильно въелась в души юрьевцев и жителей иных городов, — тихо ответил поп, хмуро взглянув на меня. — Но и твои опричники здесь бессильны. Всем языки не отрубишь и в Сибирь не сошлёшь. Хотя ты сам приказал обходиться без лишнего кровопролития.
— Ничего, я попробую, — отвечаю со злой усмешкой. — Рыба гниёт с головы, вот головы-то мы и рубим. А тело потом проще спасти. Обычный народ никто не трогает, ловят только смутьянов. Но всё равно работы непочатый край. Ведь церковь же помогать не собирается.
— Ты не прав…
— Вот скажи, за каким лядом Илларион начал строить новый монастырь[2]? Что он даст народу или нашей державе? Я же русским языком объяснил, что времена, когда обители являлись хранителями знаний, сосредоточением производств или помогали просто скрыться за высокими стенами, давно прошли. Какая здесь духовная составляющая? И зачем тратить столько денег впустую? — понимаю, что нельзя злиться, поэтому стараюсь успокоиться. — Вам более не позволят завлекать в свои сети молодых людей, парней или девиц — неважно. А для ухода от мирской суеты старцам вполне хватит оставшихся монастырей, расположенных в удалённых уголках. Я не против храма, то дело нужное. Сам ведь присутствовал при его освящении. Но зачем строить колокольню, стену и иные здания? Больница, которая открыта в пустоши — это просто насмешка над современной медицинской наукой. Вокруг народу — раз-два и обчёлся. Ещё рядом в Гороховце есть обитель. Кстати, там купец Ершов открыл настоящий госпиталь, который может соперничать с нижегородским по обустройству и грамотности врачей. Братия и жители окрестных сёл могут там врачеваться. Но кто будет содержать новый монастырь? И повторюсь — зачем? Лучше бы на такие деньги открыли школу или приют.
— Нельзя смотреть на веру со стороны выгоды, — спокойно ответил патриарх, который был неробкого десятка, за что мною уважаем и ценим. — Старец Мефодий был святым человеком, а значит, его решение основать обитель верное. К тому же помимо колокольни и больницы, братия уже начала строить странноприимный дом.
— И кого монахи лечить собрались? И главное — как? Травниц и подобных лекарей церковь отвергает. А деревенский мужик лучше к знахарке пойдёт, нежели к монахам. Те в святости своей ещё половину урожая изымут или попросят отработать несколько месяцев — бесплатно, конечно, — снова усмехаюсь, глядя на возмущённого иерарха. — И вот мы плавно переходим к главной теме нашей беседы. Церковь занимается чем угодно, но не решением последствий раскола. Одни строят монастыри, теша свою гордыню, другие устраивают с боярами заговор, третьи просто паразитируют или живут в собственном мире, далёком от чаяний простого народа. При этом все священнослужители обижаются, что царь изъял у них ненужную и часто незаконно добытую собственность.
— Ты отнял у церкви монастыри, включая Чудов, где поселил своих опричников! Ещё и свитки древние все выгреб. Хорошо хоть на иконы и святыни не покусился, — огрызнулся Корнилий. — Бог не оставит сей произвол без наказания!
Хотелось сказать, что я неверующий, но лучше не провоцировать нужного дядьку. Несмотря на противоречия и неприятие моей политики, патриарх понимает, что многие вещи делаются во благо государства.
— Часть книг и манускриптов находилась в ужасном состоянии. А ведь некоторым из них триста и более лет. За такое отношение к истории и культуре надо на кол сажать! Вон учёный люд в обморок попадал, когда узнал, что в монастырях гниёт полное собрание «Поучений Владимира Мономаха» или «Волховник» аж четырнадцатого века! Ещё мы нашли древний «Шестокрыл», «Протоевангелие Иакова», «Вознесение Исайи», «Апокалипсис Павла» или «История этрусков» в двадцати томах! Также труды Агатона, Гай Азиния Поллиона, Евдема Родосского, Квинта Энния, Клитомаха, Маркиона, Октавиана Августа, Варона, Хрисиппа или Диодора Сицилийского! Плюс сотни трактатов и свитков, включая древнерусские, греческие и славянские! — произношу с искренним возмущением. — Зачем было прятать библиотеку Софьи Палеолог и сбежавших от османов греческих иерархов? Это же мировое достояние! А сколько книг погибло или вы уничтожили? Я под это дело денег не пожалел и решил в Кремле библиотеку открыть. И вторую типографию придётся срочно запускать, чтобы свитки размножить.
— Большая часть этих трактатов написана язычниками и грешниками. А в самих книгах ересь. Но ведь для тебя важны не только знания? Опять выгода?
— Конечно! Глупо не заработать на таком сокровище. Вон папский посланник чуть Кремль штурмом не взял, когда узнал, что у нас оказались все тома «Истории Рима» Тута Ливия. Предлагает за каждый трактат три веса золотом. Кто же ему, убогому, такое богатство отдаст? Сначала перепечатаю, а затем начну потихоньку продавать, дабы цену не сбить, — счастливо улыбаюсь, глядя на хмурого собеседника. — Я тут ещё людей послал отдалённые монастыри потрясти, а бояр попросил нести в библиотеку всё что есть. Мол, дело государственное и награда за царём не заржавеет. Это же не только сохранение знаний для потомков, но и золотое дно!
Судя по всему, мы случайно нашли библиотеку бабки Ивана Грозного, которую первый царь немало увеличил. Весомая её часть хранилась в Лавре, а остальное было раскидано по разным монастырям. Вот я и решил хорошенько заработать на издательстве уникальных произведений, многие из которых в моём времени были утрачены. Спасибо папскому послу, что едва сохранил рассудок, увидев список произведений. Нунций Опицио Паллавичини оказался фанатиком-библиофилом. Итальянец пообещал прислать нам переводчиков и оказать любую помощь, лишь бы самому прикоснуться к некоторым свиткам. Почему нет? Нормальные отношения с Папой тоже нужны. Но сейчас речь о родных служителях культа.
— Не сбивай меня с мысли. За два года вы не смогли сдвинуться в выработке общего представления как примирить общество. Понимаю, что Аввакум, Лазарь и несколько его ближайших сподвижников совершенно недоговороспособные. Зря только время потеряли. Про них можешь забыть, — киваю вскинувшемуся Корнилию. — Более никаких пустошей и ссылок. Я приказал аккуратно удавить фантиков. Есть в лагере еретиков более или менее вменяемые персоны. В первую очередь Варлаам и Исайя. Да и к Пустосвяту мои люди подобрали ключики. Думаю, даже у святых есть слабые места. Надо только знать, куда бить. Почти все люди одинаковы и хотят вкусно есть, сладко спать, тискать девок помоложе, ещё от власти никто не откажется. Вот я людей и искушаю. Но кто виноват, что они готовы продать свои жизненные принципы? Царь? Думаю, что нет.
Ненадолго замолкаю и перевожу взгляд на прекрасную картину. В порту пришвартовались два больших струга, а ещё одновременно разгружается сразу десяток немалых посудин. Лебёдки и прототипы кранов — тоже моё изобретение. Удивительно, но раньше суда разгружали вручную. Вернее, всё было на каком-то архаичном уровне. А сейчас это хорошо отлаженный и механизированный процесс. Лето короткое, надо многое успеть. Тем более когда речь идёт о тяжёлых грузах. По Волге ведь возят не только специи с шёлком.
Поворачиваюсь и натыкаюсь на ужас, плещущийся в глазах патриарха. Да, чего-то я переборщил с цинизмом. Но и меня надо понять. Времени нет, а ересь постепенно расползается по стране. Вернее, она укрепилась в некоторых городах. Ведь крестьянам плевать на теологические разногласия. Если их не смущают разные проповедники-провокаторы, то мужик спокойно работает и крестится троеперстием. Возмутителей спокойствия сейчас активно загоняют и уничтожают, как бешеных волков. Причём всё делается тихо, без шума и лишней огласки. Ну пропал человек, бывает. Многие старообрядцы и так на полулегальном положении или вне закона, в этом их слабость. Вместо того чтобы мимикрировать под официальных церковников, как низариты и прочие исмаилиты в мусульманских странах, скрывающиеся под маской суннитов, эти играют в партизанское подполье. Если использовать методики розыска из будущего, то все их малины, хазы, конспиративные избы и тайные знаки щёлкаются как семечки. Нужно просто нормальное финансирование и центр, занимающийся сбором и аналитикой информации. Предателей тоже надо учитывать. Этакого припёр к стенке — и он вам всю подноготную выдаст. Мрази! Проще чужих людей насмерть отправлять, агитируя запутавшихся на самосожжение. Сами ублюдки жить хотят. Кроме совсем отбитых вроде Аввакума и Лазаря. Но этих я уже вычеркнул из списка живых.
— Только не начинай про антихриста, грешника и исчадие ада. Или как меня там называют недалёкие церковники, — машу рукой, пресекая возмущение патриарха. — Кстати, епископов новгородского, псковского, тверского и ростовского, а также ещё два десятка персон помельче ждёт казнь. На этот раз никаких келий. Иоакима со товарищи я тоже приказал удавить. Скорее всего, они уже мертвы. Так, на всякий случай. А вот заговорщиков ждёт суд вместе с боярами. Более я подобных вещей прощать не буду. Теперь пострадают и семьи. Всех родичей вышлю простыми работниками на Урал. Сгною на рудниках, может, только юнцов с младенцами помилую. Отдам их в чужие семьи — купеческие или мастеровые. Но воспитывать мстителей никому не позволю.