— Папа? А мы пойдём на ялмалку? Мы хотим на калусель, — ко мне подбежал Володя и прильнул к плечу. — Ты никуда не сбежишь? Мы ведь скучаем.
От взгляда сына мне стало стыдно. Столько в его словах было надежды, будто я вообще о нём позабыл. А разве не так? После Крыма появились дела на Дону. Затем мне пришла в голову идея подняться по Волге от Царицына до Ярославля. В Москву я вернулся уже в конце сентября и сразу закопался в делах. Потом очередные совещания в Туле и Коломне. Только детям не объяснишь, что ты мотаешься по важным делам, от которых зависит судьба страны. Или это мне уже кажется? Система худо-бедно работает и требует небольших наладок, но не ручного управления. Надо давать людям проявлять себя, в том числе учиться через ошибки. Я же вечно лезу и указываю, как лучше, убивая инициативу. Ещё и дома всё разладилось.
— Конечно, поедем. И на карусели покатаетесь, а послезавтра будет штурм снежных городков. Мы обязательно их посмотрим.
— Ула!
Володя аж подпрыгнул от радости и повернулся в сторону двоюродных братьев и сестёр, прислушивающихся к нашему разговору. Малышня сразу заулыбалась и начала дружно щебетать, вызывая улыбки старших родственников. Дети знают, что со мной не бывает скучно, а также всех ждут дополнительные подарки.
Надо действительно остановиться и просто посидеть в Москве, уделяя больше времени семье. Ведь это важно — воспитывать не только собственных детей, но и многочисленных племянников. От правильно привитого мировоззрения зависит будущее страны. Мне не нужны заговоры и интриги, исходящие от группировок, которые будут собираться вокруг царевичей или великих князей. Также нельзя повторить ошибку поздних Романовых, когда расплодившаяся семья заняла многие важные посты, не имея опыта и управленческого таланта. Что из этого вышло, можно понять, изучив события, приведшие к ликвидации монархии и Гражданской войне, нанёсшие колоссальный урон России.
— Государь, это вызовет неприятие родов и недоумение Сената. Столь заслуженного мужа редко изгоняют с должности без особой причины, — произнёс Одоевский.
Рождественские гулянья отгремели, и я наконец решил заняться кадровыми вопросами. Увольнение министра промышленности Протасьева и замена его на управляющего царским имуществом Петра Салтыкова не вызвали особых кривотолков. Должность эта расстрельная и не приносит её обладателю никаких преференций, кроме моих вечных придирок. Просто удивительно, что Александр Петрович продержался в своём кресле более пяти лет. Он фактически и систематизировал работу ведомства.
Однако у сына обычного стольника, замеченного Алексеем I, нет нормального образования. Протасьев много колесил по стране с отцом, который был воеводой в нескольких городах, где набирался опыта. Только сейчас этого мало. Тот же Салтыков, поднявшись с управляющего Коломенского до распорядителя огромного царского имущества, не стеснялся постоянно учиться. Он первым записался на лекции Академии государственной службы, а ещё ездил по успешным предприятиям и поместьям, где общался с владельцами, перенимая опыт. С тем же Бельским Пётр Михайлович видится чаще, чем я. Золото, а не человек. И очень жалко переводить его в Совмин.
Бывший министр же является хорошим исполнителем, но не творцом. Думаю, он хорошо покажет себя в качестве нового губернатора Астрахани. И это не ссылка, а очень важное назначение. Ведь некогда небольшой и захолустный городишко вдруг стал торговыми воротами России. В конце прошлого 1692 года я провёл перепись населения крупных городов. Очень полезная штука для управления страной.
Так вот, количество постоянных жителей Астрахани увеличилось с шести до пятнадцати тысяч человек. А ведь есть ещё бурно развивающиеся Красный Яр, Енотаевск, Чёрный Яр и Царёв. Для управления столь сложным регионом нужен опытный чиновник. Добавьте ко всему прочему калмыков и башкир, живущих в губернии, или чьи земли с ней граничат. Поэтому Протасьев окажется на своём месте. Опыта и авторитета ему не занимать. Если надо, он может быть весьма жёстким. Получается идеальный губернатор.
Причина нашей встречи с канцлером и его возражения связаны с другой персоной. Я намерился уволить главу МИДа Шереметева. И дело не том, что Борис Петрович является компромиссной фигурой и даже ставленником бояр. На его место я прочу Волынского, давно доросшего до столь важного поста. Но Одоевский и часть вельмож не согласны с моим кандидатом. Хотя среди дипломатического корпуса нет более толкового специалиста.
Пётр Артемьевич после переезда из Астрахани, где трудился послом по особым поручениям, а фактически готовил Персию к войне с османами, полтора года проработал товарищем министра. Несмотря на явное и тайное противодействие своего начальника, Волынский довёл работу с шахом до конца, заодно заключил новые договоры с Хивой и джунгарами. Кочевое ханство до сих пор весьма успешно воюет с маньчжурами, отвлекая их главные силы от Приамурья и Приморья. А с хорезмийцами у нас прекрасные отношения, в отличие от бухарцев, которых вместе с киргиз-кайсаками пришлось немного принуждать к миру. И везде себя проявил толковый дипломат, двигаемый мной по иерархической лестнице.
Сейчас настала пора навести порядок в европейских делах. Зачем мне глава МИДа, если многие вопросы приходится решать самостоятельно? Шереметев не в состоянии разобраться с Польшей, Австрией и Данией, требующих особого внимания. Ладно Венеция или Швеция. С правителями этих стран у меня личные отношения, куда лучше не посвящать даже министра.
В общем, я провёл небольшую ревизию и решил поменять главного дипломата страны. И вдруг натолкнулся на стену непонимания Совмина и Сената, которое сейчас мне выразил канцлер. Причина недовольства вельмож простая. По устоявшимся обычаям главой МИДа назначается один из высших чиновников царства. Здесь неважно его происхождение, Фёдор Лихачёв или Артамон Матвеев князьями не были. Нужно быть в придворном пуле и опираться на какую-то группировку. Одиночки у трона не выживают. И вдруг я вытаскиваю из колоды не короля и даже не валета, а условную девятку. По мнению высокопоставленных господ, есть более достойные кандидатуры. Даже лидеры партии чиновников, есть у нас и такая, которыми являются братья Лихачёвы и Языковы, противятся моей инициативе. А после этого меня почему-то считают тираном и самодуром. Только мне приходится прислушиваться к мнению бюрократической верхушки и бояр.
Вот тебе и самодержавие. Вроде я сам установил такую систему, когда министры не просто пешки, а вполне самостоятельные фигуры. Однако ребята уже лезут на чужую территорию. Назначать и увольнять сановников — моё неотъемлемое право. Правда, приходится советоваться с канцлером и Сенатом. Можно продавить своё решение, но я привык договариваться. Ведь тому же Волынскому потом работать в коллективе, и царь не будет вечно подтирать ему сопли.
— Ты читал отчёт по работе послов и людей из МИДа в Польше? — спокойно спрашиваю Якова, стараясь не злиться. — Представляешь, сколько золота выброшено на ветер? Зачем нам покупать польскую знать, особенно в коронных землях, если мы сейчас союзники с королём Яном?
— Государь, но ведь так принято, — попробовал возразить князь. — Мы всегда дарили подарки важным людям. В ответ они поддерживали интерес России и защищали православных.
— Кем утверждён такой обычай? Самим Шереметевым, или есть указ моего батюшки? На подарки, ушедшие панам, я мог снарядить три или четыре полка. Одних породистых жеребцов пришлось отдать более десятка! А они с неба не падают, — хмуро смотрю на канцлера. — И вообще, я привык договариваться с правителем, или своё слово произнесут мои пушки. Чёртовы ляхи даже не стали поднимать вопрос притеснения православных в Сейме. Наоборот, гнёт над нашими единоверцами усилился и народ просто стонет от творящихся несправедливостей. Где все эти защитники? Скажу больше. За восемь лет разведка подкупила или переманила на нашу сторону более двух сотен шляхтичей из Литвы. Надо заметить, что казне это стоило в несколько раз меньше, чем траты Бориса Петровича. При этом ни один из якобы купленных им вельмож не поддержит Россию, случись какое-либо недопонимание. Министр до сих пор отказывается понимать, что времена изменились. Нет больше сильной и могучей Речи Посполитой, с которой иногда приходилось заигрывать. Именно мы сейчас настоящая сила, действующая без оглядки на Европу. Если Шереметев до сих пор не понял очевидного, то ему пора на отдых.
Делаю небольшую паузу, дабы привести в порядок дыхание. Нельзя мне нервничать, из-за этого периодически начинаются боли в спине и ногах.
— Тебе тоже не мешает осознать, что времена меняются с небывалой доселе скоростью. И перемены должны затрагивать не только армию, промышленность или торговлю. В первую очередь к ним обязаны быть готовы высшие сановники. Вы должны развиваться и опережать остальные сферы общественной жизни страны. Для этого действует Академия государственной службы, печатаются мои статьи в газетах, создаются новые методички. Яков, мы не можем себе позволить самоуспокоения или невежества. Надо постоянно учиться, в том числе обдумывать и перенимать опыт Европы. А работать по старинке — это глупость и даже предательство. Но я готов провести экзаменацию кандидатов на пост главы МИДа. Предлагайте своих. Только сразу предупреди министров и сенаторов. Если ваш протеже не пройдёт моё собеседование, то толкач лишится своего места. Требования к будущему министру простые — знание географии Европы и всех влиятельных правителей и их министров. Также кроме владения немецким и французским языками, кандидат обязан разбираться в вопросах мировой политики. Интересы России ныне распространяются от Англии до Китая и от Швеции до Персии. Я передам тебе завтра полный список требований к будущему министру. Даю вам две недели, после чего сам его назначу. Заодно запомни на будущее и передай остальным. Вскоре высшие посты будут получать достойные и знающие, а не родовитые или приближённые к царской семье. Ступай, князь.