— Да вы что, ваше сиятельство! О чем вы говорите, никак не пойму?!
На «сиятельство» я не польстился и в профилактических целях ткнул его кулаком под ребра, вновь прикрывая ему рот рукой, чтобы он случайным вскриком не выдал нашего присутствия. Воробьев удар перенес стоически, разве что слегка скривился от боли и закатил глаза, но не издал ни звука.
— Объясняю. Люди, плащами которых ты восхищался, — профессиональные преступники, стрелки, которых ищет вся полиция города. Это не телохранители великого князя. Если же каким-то образом они явились на дирижабль вместе, то это означает лишь одно — настоящие охранники мертвы, князя пленили и захватили в заложники. А все, кто еще на свободе, им помогают, и ты в том числе. Доступно?
— Но, ваше сиятельство, вы ошибаетесь! — забормотал, пытаясь убедить меня в своей правоте, Джек, как только вновь обрел возможность говорить. — Не только я на свободе, но и капитан, и связист, и офицеры в командной рубке. Ведь вы же сами их видели! Мы же только взлетели. Никто не захватывал «Возрождение», да и когда бы они успели?
— Думаю, захват как раз сейчас и происходит, — предположил я, внезапно услышав несколько приглушенных вскриков где-то впереди. Тень охранника исчезла.
Открывать огонь на цеппелине стрелки не будут — угроза взрыва или пожара слишком велика. Значит, захват дирижабля они осуществят по-тихому, используя лишь холодное оружие и подручные средства. Но в выучке стрелков я нисколько не сомневался. Эти люди сумеют провернуть задуманное быстро и четко.
Джек крики тоже услышал и, кажется, только сейчас мне поверил окончательно. Я отпустил его, уже не сомневаясь, что стюард на моей стороне. Слишком он молод — на вид не старше восемнадцати. В этом возрасте мало кто умеет достоверно врать, и уж я бы понял, если бы он завилял в своих ответах. К тому же Воробьев скинул мне лестницу и помог подняться на борт. Это тоже говорило в его пользу.
— Нужно предупредить капитана! — сообразил Джек. — Аварийное приземление! Командный отсек можно заблокировать изнутри.
Он дернулся назад, в сторону двери, но я схватил его за рукав форменного пиджака и заговорил, стараясь донести до сознания стюарда каждое слово:
— Ни в коем случае! Ты будешь делать вид, что все в совершеннейшем порядке. Если они только почувствуют, что разоблачены, если цеппелин начнет спуск — они попросту убьют князя. Ты этого хочешь?
Воробьев в ужасе выпучил на меня глаза. Я видел, он отчаянно пытается найти выход из сложившейся ситуации, но жизненного опыта юноше не хватало. Хороший парень, не трус, далеко пойдет. Если переживет этот день.
— Ваше сиятельство…
— Зови меня Бреннер.
— Господин Бреннер, что же нам делать?
Правильный вопрос. Я и сам обдумывал тактику предстоящей операции.
— Тебе лучше всего спрятаться где-то до поры до времени. Целее будешь!
— Ни за что! Я с вами! Мы спасем его высочество! — В глазах Воробьева разгорелся нездоровый огонек самопожертвования. Я много раз видел, как люди, не совершившие в жизни еще ничего выдающегося, внезапно жертвуют собой во имя высших целей. Иногда это оправданно, но в некоторых случаях вовсе не обязательно. Всякому делу — свой специалист.
Впрочем, запретить стюарду идти вместе за мной я тоже не мог. Каждый сам решает, когда жить, а когда умереть. И все же долгие мгновения я сомневался, не усыпить ли прыткого юнца на часок-другой, попросту пережав сонную артерию надлежащим образом.
— Я пригожусь! — продолжал увещевать меня Джек. — Я знаю все ходы-выходы и еще у меня есть ключ!
Положим, ключ я могу и забрать, ну да ладно… поступай, как считаешь должным, выйдет, как суждено.
— Хорошо, — решил я, — сколько этих типов в плащах ты видел?
— Человек десять, я точно не считал.
Все в сборе? Вряд ли в городе остался резерв. Ловко придумано, спрятаться сначала под землей, а затем оказаться в воздухе, когда тебя ищут исключительно на поверхности. А что сталось с настоящей охраной князя? Скорее всего, мертвы. Когда же произошел захват? Времени, в сущности, у стрелков было не слишком много. Князь направился из своей резиденции прямиком к флюгплацу. Получается, что стрелки по дороге перехватили кортеж, уничтожили охрану и каким-то образом пленили великого князя, убедив его не поднимать шум на пути к ангару. Но ведь помимо личных телохранителей его сопровождали солдаты, ехавшие в двух грузовиках. Уж этих-то точно никто не подменял. Я видел и грузовики, и солдат у ангара… Вывод один: где-то в пути князь сделал остановку, возможно приказав солдатам ждать его в условленном месте. Кто-то сумел заманить Платона Александровича в ловушку… В этот момент все и произошло. Интересно, оба главаря — Кречетов и Шалимов — тоже на борту?..
— Помимо охраны кто еще прибыл с князем?
— Несколько очень важных на вид господ, но их имена я не знаю. Я же всего лишь стюард. И конечно, Константин Платонович — его снимки я видел в газетах.
Ох, я же совсем позабыл про Костаса, ради которого и проник на цеппелин. Он ведь тоже на борту и, скорее всего, уже в плену стрелков. То есть Кречетов добился своего. Он может убить Костаса в любой момент, если уже этого не сделал… А это значит, что мои услуги ему больше не нужны. Как и сестренки. Время пошло на минуты.
Мне срочно нужен «язык». Информации слишком мало.
— Говоришь, что хорошо знаешь план помещений? Расскажи-ка, братец, об этом чуть подробнее…
Внутреннее устройство пассажирского отсека было крайне простым: на нижней палубе находилась кухня, курительная и туалетные комнаты, душевые и несколько служебных помещений, а на верхней — прогулочные палубы, ресторан, читальный зал, салон и пассажирские каюты. Командную гондолу соединял с пассажирской частью специальный коридор, подняться в который можно было по короткой лестнице, пассажиры туда не допускались — именно по нему мы и прошли десять минут назад. Еще два или три подобных коридора находились над пассажирским блоком. А выше, над пассажирской частью, располагались баллоны с водородом, позади, в хвосте, — отсек с двигателями. Обслуживающий персонал и офицеры жили на нижней палубе в тесных кубриках: повара, стюарды и техники — по четыре человека в кубрике, офицеры — по двое, капитан же занимал отдельную каюту.
Я еще раз удивился, как ловко и бесшумно стрелки согнали с нижних палуб весь персонал, да так, что капитан и офицеры в рубке ничего не услышали. Очевидно, сейчас всех уже рассадили по каютам, возможно, связали. Вряд ли кого-то убили. Это стрелкам не нужно, для них главное — безоговорочное подчинение. Хотя от стрелков всего можно ожидать, люди они безжалостные. И пока все идет по их плану.
Если стрелкам понадобится командная рубка, я не сомневался — они получат к ней доступ. Но пока к заветной дверце, ведущей к рубке, никто не спешил.
Сейчас, в первые минуты полета, дирижаблем управлял сам капитан, однако чуть позже, как это обычно бывало, он передаст управление одному из офицеров, а сам поднимется в салон к великому князю. Может быть, тогда и произойдет захват рубки, а может, стрелки задумали нечто иное.
— Нужно отправиться на разведку.
— Я готов! — В глазах Джека я не увидел ни тени страха, вполне естественного в данной ситуации. Либо он глуп как пробка, либо бесстрашен от природы. Люди и той и другой категории обычно погибают первыми.
— Держись позади. Когда будешь нужен, я позову. И не вздумай все испортить излишним геройством! На каторгу пойдешь!
Иногда лучше сразу дать понять твоему временному напарнику, что инициатива наказуема. А то натворит дел — не разгребешь.
Воробьев часто-часто закивал, всем своим видом выражая полнейшее повиновение. Нет, все же не глуп, решил я. Послало же Провидение мне в помощники авантюриста, который еще сам не осознал до конца своей истинной сущности.
Я быстро пересек кухню, стараясь держаться ближе к стене. Джек, как и было велено, следовал на несколько шагов позади.
Крики в коридоре уже давно стихли. Я осторожно выглянул в общий коридор нижнего уровня. Пусто. И вправо до самой дальней стены, и влево — никого. Две широкие лестницы, ведущие на верхний ярус, располагались в самом центре коридора. Удивительно, но стрелки не выставили караульного внизу. Впрочем, может, у них попросту не хватало людей?..
Придется рисковать. Я проверил оружие. Револьвер, нож-бабочка и уже привычный «дырокол». Стрелять на борту цеппелина, даже из револьвера, не говоря уже о «дыроколе», я опасался, как и всякий разумный человек. Если рванет хотя бы один-единственный баллон с водородом, то дирижаблю и всем, кто находится на его борту, конец. Строители воздушных судов давно хотели заменить водород гелием, но все никак не могли договориться с франко-бриттами, которые контролировали единственное известное месторождение за океаном.
И все же нужно проверить, не притаился ли кто-то из стрелков на нижнем уровне или в одном из смежных помещений.
Джек словно подслушал мои мысли. Пока я осматривал коридор, не решаясь в него выйти, он приблизился ко мне и предложил:
— Можно я пойду первый? Меня никто не заподозрит.
Что ж, хочешь рисковать — рискуй. Да и план показался мне разумным. В крайнем случае стюарда арестуют. Убивать парнишку им нет смысла.
Я кивнул, соглашаясь, и Воробьев обрадованно шагнул в коридор и тут же закрутил головой в разные стороны, изучая обстановку. Потом недоуменно пожал плечами, словно сомневаясь, а не придумал ли я всю историю, и смело пошел вперед. Нет, все же он глупец!
И тут же синхронно открылись двери туалетных комнат по обе стороны коридора, и два человека в знакомых мне плащах, служивших стрелкам своеобразной униформой, двинулись на перехват Джека. В руках они на этот раз держали не жуткие «томми-ганы», а крепкие на вид палки, утолщающиеся на конце, с удобными рукоятями. Я видел подобную дубинку однажды. Бита — вот как она называлась. Кажется, в колонии такие использовали для игры в мяч. Стюард угрозу заметил и поступил единственно правильным образом — развернулся и со всех ног бросился обратно в кухню. Стрелки молча кинулись за ним следом.