– Что с вашим лицом? – спросила Берил, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь слои материи.
Феджвик снова прочистил горло.
– Ну что ж, раз мы все собрались, давайте перейдем к делу. Прекрасно! Отлично! Последняя воля и завещание Гордона Эджли, исправленное и дополненное год тому назад. Гордон был моим клиентом последние двадцать лет. За эти годы я очень, очень хорошо его узнал, и позвольте выразить вам, его родственникам и друзьям, мое глубочайшее, глубочайшее…
– Да, да, да, – перебил его Фергус, энергично замахав руками. – Можно опустить эту часть? Мы уже и так выбились из графика. Давайте сразу перейдем к делу, ради которого мы собрались. Кому достанутся дом и вилла?
– Кто унаследует состояние? – хищно наклонившись вперед, спросила Берил.
– Кто получит права на издание книг? – добавил Фергус.
Стефани украдкой посмотрела на Скелетжера Ловкача. Он стоял, прислонившись к стене, засунув руки в карманы, и спокойно смотрел на поверенного. Или ей только казалось, что он смотрел на поверенного?
Взгляд за темными очками вполне мог быть обращен в любую другую сторону. Стефани снова повернулась к Феджвику, который взял в руки документ и начал читать.
– «Моему брату Фергусу и его очаровательной жене Берил… – объявил он, и Стефани изо всех сил постаралась сдержать смех, – … я завещаю машину, лодку и еще один подарок».
Фергус и Берил недоуменно переглянулись.
– Машину? – переспросил Фергус. – Лодку? Зачем он оставил мне лодку?
– Ты ненавидишь воду, – прокричала Берил, переходя на визг. – У тебя всегда была морская болезнь!
– У меня действительно морская болезнь, – рявкнул Фергус. – И он об этом знал!
– У нас уже есть машина! – продолжала орать Берил.
– И у нас уже есть машина! – вторил жене Фергус.
Берил так сильно наклонилась вперед, что почти легла на стол поверенного.
– А этот подарок… – проговорила она низким, почти угрожающим голосом. – Надеюсь, это его состояние?
Мистер Феджвик нервно кашлянул, достал из выдвижного ящика маленькую коробку и толкнул ее к Берил. Алчная чета с недоумением посмотрела на коробку. Они явно ожидали чего-то большего. Потом оба одновременно потянулись к ней и, хлопая друг друга по рукам, стали вырывать коробку друг у друга, пока Берил не выхватила ее у мужа.
– Что там? – спросил Фергус слабым голосом. – Ключ от банковского сейфа? Или номер счета? Что это? Что это, жена моя?
Лицо Берил побелело, руки задрожали. Она часто заморгала, чтобы прогнать слезы, а потом показала содержимое коробки всем остальным. Внутри на бархатной подушечке лежала брошь размером с подставку для стакана. Фергус уставился на нее в мрачном молчании.
– На ней даже нет драгоценных камней, – рыдающим голосом проговорила Берил. Фергус широко открыл рот, мгновенно стал похожим на рыбу и повернулся к Феджвику.
– Что еще он нам оставил? – спросил он в панике.
Мистер Феджвик вновь попробовал улыбнуться.
– Может, свою любовь?
Вдруг Стефани услышала чей-то пронзительный вой, она даже не сразу поняла, что это взвыла Берил. Феджвик сосредоточился на завещании, стараясь не смотреть на жуткое зрелище, которое являли собой Фергус и Берил.
– «Моему хорошему другу и наставнику Скелетжеру Ловкачу я хочу дать один совет. Ты сам выбрал свой путь, и я не намерен отговаривать тебя от него. Иногда самые опасные враги, с которыми мы сталкиваемся, это мы сами, а самая ожесточенная битва происходит внутри нас. В преддверии бури случается так, что ключ к спасению спрятан, но иногда его можно найти на самом видном месте, прямо у себя под носом».
Стефани вместе со всеми посмотрела на Скелетжера Ловкача. Она вдруг поняла, что он совсем другой, не такой, как все, поняла, что с первой встречи заметила в нем что-то необычное, таинственное и даже угрожающее. Он понимающе склонил голову, и это была единственная реакция на услышанное. Он не стал объяснять смысл этого странного завещания Гордона.
Фергус погладил жену по коленке.
– Видишь, Берил? Машина, лодка, брошка – это не так уж и плохо. По крайней мере он не стал давать нам дурацких советов.
– Заткнись, наконец! – застонала Берил, и Фергус выпрямился на стуле.
Мистер Феджвик продолжил:
– «Моему брату Дезмонду, самому везучему из нашей семьи, я оставляю его жену. Надеюсь, Дезмонд, она тебе все еще нравится… – Стефани увидела, что ее родители грустно улыбнулись и взялись за руки. – Ты окончательно и бесповоротно увел у меня девушку, и если тебе когда-нибудь захочется отвезти ее на мою виллу во Франции, то вилла твоя, я завещаю ее тебе».
– Они получат виллу? – закричала Берил, вскакивая с места.
– Берил, – сказал Фергус, – пожалуйста…
– Знаете, сколько стоит вилла? – продолжала Берил. Было похоже, что она вот-вот бросится на родственников с кулаками. – Нам досталась брошка, а им вилла? Их только трое! А у нас есть Кэрол и Кристал! Нас больше! Нам нужно улучшать жилищные условия! За какие такие заслуги они отхватили виллу? – Она швырнула в родителей Стефани коробкой. – Давайте меняться!
– Миссис Эджли, пожалуйста, успокойтесь, иначе мы не сможем продолжать, – сказал мистер Феджвик и пристально посмотрел на Берил. Та неохотно села.
– Спасибо, – проговорил Феджвик. Было видно, что волнений на сегодня ему вполне достаточно. Он облизал губы, поправил очки и снова устремил взгляд на завещание. – «Если я о чем-то и жалел в своей жизни, так это о том, что у меня не было детей. Когда я видел, кого произвели на свет Фергус и Берил, то считал себя счастливчиком, но, глядя на Стефани… Итак, о моей племяннице, Стефани…»
Глаза Стефани расширились. Что? Она что-то получит? Разве недостаточно того, что дядя оставил родителям свою виллу?
Феджвик продолжал:
– «Мир гораздо больше, чем ты знаешь, и значительно страшнее, чем ты можешь себе представить. Единственная ценность в нем – быть правдивым с самим собой, а единственной целью может быть поиск себя самого».
Она физически ощущала, как Фергус и Берил сверлят ее взглядами, и изо всех сил старалась этого не замечать.
– «Стефани, сделай так, чтобы родители тобой гордились. И пусть они радуются тому, что ты пока живешь под их крышей, потому что всю свою недвижимость и состояние, а также права на издание моих книг я оставляю тебе, и после совершеннолетия ты будешь полноправной владелицей всего этого. Пользуясь возможностью, хочу сказать, что я всех вас по-своему любил, даже тех, кто мне никогда не нравился. Я имею в виду тебя, Берил».
Феджвик снял очки и поднял глаза.
Стефани вдруг осознала, что все смотрят на нее. Фергус вновь стал похож на вынутую из воды рыбу, а Берил тыкала в племянницу своим длинным костлявым пальцем и пыталась что-то сказать, но не могла. Родители смотрели на Стефани в полном удивлении. Только Скелетжер Ловкач подошел к девочке и осторожно взял ее за руку.
– Поздравляю, – сказал он, повернулся и вышел. Как только дверь за ним захлопнулась, Берил вновь обрела голос.
– ОНА? – закричала она. – ОНА?
Берил бросилась вперед, вытянув руки и растопырив пальцы, явно намереваясь задушить Стефани, и врезалась в мужа. Фергус завизжал, получив сильный удар в лицо, его стул перевернулся, и оба скандалиста свалились на пол. Стефани сделала шаг назад, чтобы не наступить на клубок тел. Берил рыдала и всхлипывала, ее ноги нещадно молотили по воздуху. Отчаяние Берил было таким громким, что Фергуса, который барахтался где-то внизу, почти не было слышно. Устав бороться друг с другом, дядюшка и тетушка остались лежать на полу, всхлипывая, повторяя на все лады имя Стефани и тряся яростно сжатыми кулаками.
Глава 3Одна дома
В тот вечер Стефани с мамой сели в машину и за пятнадцать минут добрались от Хаггарда до дома Гордона. Мама отперла входную дверь и отступила в сторону.
– Владелец дома заходит первым, – слегка улыбнувшись, сказала она и сделала приглашающий жест. Стефани вошла. Она не думала об этом доме как о своей собственности, сама идея казалась ей слишком громоздкой и слишком глупой. Хотя формально до достижения совершеннолетия ее опекунами являлись родители, все равно, разве она могла быть домовладелицей? Сколько детей в ее возрасте являются собственниками домов?
Нет, все это очень глупо. Слишком красиво, чтобы быть правдой. Слишком невероятно. Совершенно в духе Гордона. Дом показался им огромным, тихим и пустым. Они ходили по нему, будто впервые, осматривали мебель, картины и ковры совсем с другим, личным интересом. Нравился ли им этот дом? Сейчас они могли сказать только одно: у Гордона был хороший вкус. Мама заявила, что если бы перед ней стояла задача что-то здесь переделать, она бы почти ничего не изменила. Разве что некоторые картины немного раздражали ее своей экспрессивностью, но в целом обстановка дома была элегантной, стильной и соответствовала статусу дома.
Они никак не могли решить, что со всем этим делать. Конечно, решение будет зависеть только от Стефани, но родителям досталась еще и вилла. Три дома для одной семьи – это слишком. Папа предложил продать виллу, но маме не хотелось расставаться со столь романтическим местом.
А еще родители заговорили об образовании Стефани. Она понимала, что этот разговор далеко не закончен. Сразу же после того, как они вышли из офиса мистера Феджвика, родители предупредили ее, что забывать об образовании нельзя ни в коем случае.
«Последние события, – сказали они, – совсем не означают, что ты можешь бросить учебу и подготовку к поступлению в колледж. Тебе нужно стать независимой и всего добиться самой».
Стефани молча слушала, кивала, где надо, и говорила «да», когда это от нее требовалось. Она прекрасно понимала, что должна поступить в колледж, что ей необходимо найти свой жизненный путь, ведь иначе она навсегда останется в Хаггарде. Она вовсе не собиралась лишать себя будущего только потому, что у нее появились деньги.
Мама и Стефани так долго осматривали первый этаж, что когда наконец подошли к лестнице, на часах было уже пять. Они решили, что на сегодня вполне достаточно, заперли дом и подошли к машине. По стеклам застучали первые капли дождя. Мама повернула ключ зажигания, но машина не завелась, лишь издала несколько шипящих и рычащих звуков и окончательно замолчала. Мама посмотрела на Стефани.