– Я считал, что вовремя остановиться, – усмехнулся Алексей.
– Это вариация, – отмахнулся Чаплин. – По сути то же самое. Ничего, что я так непатриотично? – спохватился сосед.
– Да нет, все в порядке, вы же не военный.
– Тогда уж заканчивайте: еще и еврей… Ночью советская часть выходила из окружения и зацепила флангом эту скотоферму. Народ и побежал, когда немецких пулеметчиков постреляли… Давка была, никакой организации, право слово. Многие погибли тогда – свои же передавили. Красноармейцам было не до нас, на них немцы наседали. А нам дали второй шанс, и мы им воспользовались. Бежали в лес, шли весь следующий день, пока не дошли до наших. Дальше был переезд в Самарканд, скитание по кишлакам… Мы не были под статьей, закон не нарушали, в июле 45-го нам разрешили вернуться в европейскую часть, но отправили почему-то в Смоленскую область, а не в Приазовье, где у нас все корни. Фимочка смеялась: мол, выбрали самый мудреный из неудачных вариантов… Не слушайте вы меня, – махнул рукой сосед. – Я спать не хочу и скоро вам все зубы заговорю. А вам нужно отдыхать – вы на ответственной работе.
– Хорошо, всего вам доброго, Яков Моисеевич. – Алексей оторвался от перил. – Как-нибудь посидим, выпьем бутылочку.
– Что вы, – испугался Чаплин. – Посидеть, конечно, можно, только я не пью спиртного. Это от слова «совсем»…
– Считаете, что вредно для здоровья? – догадался Алексей.
– Да, совершенно верно, – согласился сосед. – А как вы догадались? Но дело даже не в этом – у меня решительная аллергия на алкоголь во всех его проявлениях, вплоть до кефира… Фимочка же не считает спиртное вредным, она иногда выпивает… Я же считаю, что лучше поесть…
Алексей вернулся в комнату, ухмыляясь. Теперь у него в соседях – исполненная противоречий еврейская семья. Непьющий, некурящий бухгалтер – это просто ископаемое…
Упоминание выпивки и еды погрузило Черкасова в задумчивость. В квартире пусто, кроме пары отощавших с голодухи тараканов на подоконнике. В вещмешке – тоже. Лучше бы не поминал об этом Чаплин…
Алексей посмотрел на часы. Фосфорные стрелки изображали десять вечера – всего лишь. Время детское, хотелось надеяться, что парочка заведений на Советской улице еще работает. Деньги в кармане водились – и не только казначейские билеты, но и билеты Госбанка.
Чтобы собраться, не пришлось даже подпоясываться. Он покинул квартиру, поколдовал с замком с обратной стороны двери, нащупал в кармане рукоятку пистолета и беззвучно заскользил вниз. Самое время знакомиться с вечерней жизнью родного городка…
Глава пятая
Война канула в прошлое, а с ней – комендантские часы и прочие запреты. Заведение на Советской под вывеской «Огни Смоленщины» работало до полуночи.
Внутри было душно, шумно, накурено, но тем не менее уютно. Живую музыку здесь не практиковали – из граммофона доносился голос Лидии Руслановой. Особой роскошью интерьер не блистал, но и не взывал к немедленному ремонту.
В клубах табачного дыма выпивали и ели люди. Цены в ресторане кусались, как постельные клопы, но даже в столь тяжелое для страны время находились те, кто готов сорить деньгами. Военные, квалифицированные рабочие, партийные и советские деятели среднего звена.
Смеялись сидящие в кружке офицеры – они предпочитали чисто мужскую компанию. В другом конце зала – еще одна группа в погонах, при них имелась пара представительниц слабого пола, впрочем, по хохоту, который они издавали, слово «слабые» им никак не подходило.
Были и штатские – на вид приличные, хорошо одетые люди. Мужчина в годах с увесистым брюшком и орденскими планками на груди что-то вкрадчиво вещал юной прелестнице в увитом плюмажем берете. Елей сочился из мужских глаз, он сходил с ума от вожделения. Прелестница его высоких чувств не разделяла, украдкой позевывала, стреляла глазами на более представительных кавалеров. Алексей удостоился ее взгляда, но дама была не в его вкусе – так низко он еще не падал.
За соседним столом сидела пара средних лет, они пили шампанское, смотрели друг на друга влюбленными глазами. Обоим было далеко за сорок, но при чем тут возраст?
Откровенно асоциальных элементов Алексей в заведении не подметил – публика нормальная. Возможно, причина крылась в наличии под боком райотдела внутренних дел – учреждение находилось фактически через дорогу.
Он сел лицом к входу. Успел только достать папиросу, прикурить, как по щучьему велению выросла официантка – не самых преклонных годов, с приличной фигурой и вполне сносной, хотя и мятой мордашкой.
– Здравствуйте, вы не представляете, как мы рады вас видеть, дорогой товарищ… – замурлыкала она. – Обслужим по первому разряду, даже не сомневайтесь. Уверена, вам у нас понравится. Желаете чего-нибудь особенного? Есть гуляш под жульеном и с картофельным пюре, есть очень вкусные щи с мясом, узбекский плов с бараниной, сибирские пельмени со свининой и говядиной…
Сомнительно, что всех незнакомцев здесь встречали именно так. Очевидно, земля слухами полнилась, и новость о новом начальнике уголовного розыска сопровождало словесное описание внешности (возможно, и фото – но это уже странно).
– Двойную порцию пельменей, если вас не затруднит, – вежливо распорядился Алексей, – и двести граммов водки… если она действительно водка. Надеюсь, не до утра придется ждать?
– О, что вы, Алексей Макарович, ни в коем случае, – сделала крупные глаза официантка. – От силы десять-пятнадцать минут, не больше. А пока ожидаете заказ, я вам пива принесу, договорились? Это местное пиво, особой варки и рецептуры – вам непременно понравится. Меня Альбиной зовут… если что.
Она ушла, одарив его лукавым взглядом. Лет пятнадцать назад он бы прокатил, а сейчас Алексей только задумчиво посмотрел на ее виляющие прелести.
Каждая собака в этом городе уже знает его по имени-отчеству, скоро будут в курсе места проживания и так далее. На него посматривали – как-то осторожно, вымученно улыбались, кивали, тут же отворачивались – что тоже вписывалось в данную теорию.
Альбина принесла пиво. Не обманула – оно оказалось неплохим, хотя и не шедевром, как было обещано. Капитан пил его мелкими глотками, курил, отрешаясь от суеты.
Лидию Русланову сменил вальс «На сопках Маньчжурии». Несколько пар топтались на танцевальной площадке. Нервно хихикала женщина, которой неумелый танцор отдавливал ноги. «Виктор Петрович, признайтесь, что вам мешает хорошо танцевать?» – вопрошала дама на весь зал, и мужчины в погонах заливались смехом.
Алексей заново переживал в памяти события дня – с того момента, как он сошел с поезда. Отправленные в кювет блатные, девушка в берете, едва не раздавивший его маневровый тепловоз, начальник милиции Черепанов, знакомство с опергруппой, трупы на заводе ЖБИ, суета, паника… Преследование преступников, перестрелка, горящая машина в Чертовом бору, встреча с живописным лесным обитателем, собственный дом, еврейская семья по соседству…
День насыщен опасными (и не очень) событиями. Что в нем было не так? Он пытался понять, что ему не дает покоя. С кем-то из встреченных людей было что-то неладно – странное мимолетное чувство, неловкость, недоумение… Но что? Он не мог сосредоточиться на самом важном, оно ускользало, маскировалось…
В заведение вошли мужчина с женщиной, и он опять напрягся – понял чутьем, что это по его душу. Оба не в форме, одеты опрятно, но как-то блекло. Строгая униформа (причем не обязательно военная или милицейская) на их фигурах смотрелась бы лучше.
Их взгляды скользнули по присутствующим. Они заметили капитана милиции, но ничем не выразили своих эмоций. Неторопливо двинулись в его сторону, огибая столики. На женщину присутствующие не смотрели – в ней не было ничего привлекательного, хотя, странное дело, она была молода, с хорошей фигурой и не уродка.
Рука, потянувшаяся было к пистолету, остановилась, потеребила пуговицу пиджака и вернулась к пивной кружке. Жест не остался незамеченным, но и не повлек реакции. Мужчина с женщиной отодвинули свободные стулья, сели напротив и стали внимательно его рассматривать.
В принципе, в них не было ничего отталкивающего, но находиться в их компании было неуютно. Женщине – в районе тридцати, правильное лицо с надменной маской, пепельные волосы собраны заколкой на затылке. Глаза серые, большие, она их слегка прищуривала. Мужчина был постарше, скуласт и еще менее выразителен.
– Я арестован? – равнодушно осведомился Алексей. – Или вас не учили манерам?
– Манерам? – Женщина приподняла тонкие брови. У нее был ровный голос, лишенный тональностей. – Вы сейчас про манеры великосветского царского общества, товарищ капитан? Так с ними мы покончили тридцать лет назад, это рудимент.
– Алексей Макарович имеет в виду обычную человеческую вежливость – ту, что не зависит от общественного строя, – вкрадчиво сказал мужчина. – Просим нас простить, Алексей Макарович, что нарушили вашу приватность и попытку отдохнуть после трудного дня. Будем вежливы, Маргарита Юрьевна.
– Вежливы? – усмехнулась женщина. – А что, остальные способы уже исчерпаны?
Алексей терпеливо ждал, пока они прекратят кривляться. Он уже все понял. Существовало лишь одно ведомство, сотрудники которого могли позволить себе ВСЕ.
– Заказывать будете? – спросила незаметно подкравшаяся Альбина. Оба повернули головы и так на нее посмотрели, что несчастная официантка чуть не подавилась. Так смотрят на прижатых к стенке врагов народа.
Альбина на цыпочках удалилась, не сказав ни слова.
– Мы с коллегой представляем Министерство государственной безопасности СССР, – негромко сообщил мужчина. – Отдел «К» – контрразведывательное обеспечение ключевых объектов промышленности. Капитан Мирский Игорь Борисович и старший лейтенант Рахимович Маргарита Юрьевна. Служебными удостоверениями, с вашего позволения, светить не будем, уж поверьте на слово. Пожелаете убедиться – милости просим на Советскую, 43, там и удостоверитесь. Мы временно приписаны к местному отделу ГБ, второй этаж, комната 202.