Дьяченко бычился и вообще прекратил разговаривать. План дальнейших оперативно-разыскных мероприятий никак не составлялся, все ниточки были оборваны или вели в никуда.
В районе обеда Алексей добрел до отчего дома – просто так, посидеть в тишине – дома, говорят, и стены помогают. Он ожесточенно воевал с замком, когда приоткрылась дверь шестой квартиры и появился робкий глаз соседа.
– С добрым вас днем, Алексей Макарович, – вкрадчиво поздоровался Чаплин.
– И вас по тому же месту, – неприязненно покосился на него Алексей. – Снова не на работе, Яков Моисеевич?
– Ой, да я вас умоляю… – смутился сосед, – сегодня именно тот день, который принято называть выходным. Причем не в календарном плане, а в фактическом… Такое случается не чаще раза или двух в месяц, просто праздник какой-то…
– Тогда с праздником, Яков Моисеевич. Вы хотели что-то сказать? Я могу для вас что-то сделать?
– Нет, не сегодня, – пробормотал сосед. – Вот смотрю я на вас, Алексей Макарович, и как-то пропадает желание просить у вас совета или содействовать в помощи, учитывая ваше служебное положение… У вас тяжелая работа, мне бы не хотелось такую: сплошные переработки и отчаянный риск, м-да… Извините, что посмел вас отвлечь от сложных операций с ключом, который вы, кстати, вставляете не тем концом…
Такое ощущение, что он весь день находился под пристальным наблюдением. Следили свои, следили чужие, соглядатаи менялись, и замыслы у них были разные, но постоянно кто-то присутствовал и обращал на него внимание. Порой эти взгляды сверлили, как дрель, вгрызаясь в мозг, и понимание, что вряд ли его покрошат в фарш при свете дня, мало успокаивало.
На углу барака мелькнула знакомая фигура, недобрый прищур из-под косматых бровей. Почему отныне их дороги с бывшим сослуживцем постоянно пересекаются? Он работает, или только тем и занимается, что подглядывает за Черкасовым? Хочет-то чего?
Головаш стоял на другой стороне дороги, смотрел насмешливо, предельно каверзно – дескать, мир слухами полнится, гражданин капитан, не фартит вам, но это ничего, главное, что вы сами пока живы…
Злость ударила в голову, Черкасов резко прыгнул на проезжую часть, чтобы раз и навсегда разобраться с этим типом. И отпрянул, точно ошпаренный, – самосвал словно специально ждал его! Водитель ругался, стучал кулаком по черепу.
Машина с ревом мчалась мимо, а Алексей настолько выпал из реальности, что даже не заметил ее. Сердце колотилось. Головаш пропал – вроде стоял на углу барака, а уже корова языком слизала. Иногда возникало сомнение: а реален ли этот персонаж? Или это угрызения совести трансформируют воображение во что-то говорящее и как будто материальное? Если это так, то у капитана Черкасова большие проблемы. О чем, вообще, речь? Какие угрызения совести? Головаш – беспринципный аморальный тип, убил невинного человека, не имеет права дуться и вынашивать планы мщения…
День тянулся черепахой. Сторонился Дьяченко, остальные разговаривали сквозь зубы. Но что-то не давало покоя, интуиция прорывалась сквозь апатию, пыталась что-то сообщить. Он понимал лишь одно: будь крайне осторожен. Если найдут твой труп, то многие в этом городе вздохнут с облегчением. И вряд ли силовые структуры будут рыть землю, чтобы найти твоих убийц… Самое время обнулиться, начать все заново.
Он покинул отдел в девятом часу вечера, скатился по лестнице в вестибюль. У стойки дежурного прохлаждались двое, что-то выспрашивали. Обнаружив, что он спускается, заступили дорогу.
Данная парочка тоже не вызывала положительных эмоций. Офицеры государственной безопасности снова были в штатском. Капитан Мирский с трудом скрывал злорадную усмешку – самое время порадоваться неудачам «смежников». На лицо Риты Рахимович была надета маска – она не отражала эмоций. Прохладный блеск в глазах – возможно, толика сочувствия. Хотя с чего бы?
– Продолжаем упорствовать, Алексей Макарович? – тихо сказал Мирский. – Нам известно о ваших достижениях и неудачах на поприще уголовного розыска. Полагаю, вы в тупике? Недавно мы имели беседу с вашим непосредственным начальником майором Черепановым и несколько удивлены. Наше предложение о ходатайстве перед руководством о снятии вас с должности и привлечении к ответственности за недолжное исполнение своих обязанностей повлекло неоднозначную реакцию. Виктор Андреевич, в принципе, не против, но чего-то боится, предлагает дать вам еще один шанс, и это несколько озадачивает. У вас серьезные покровители в Управлении по оперативному розыску? Или данная организация – всего лишь прикрытие? Странно, почему мы с коллегой об этом не знаем? Допустим, вы новый сотрудник, еще не разобрались с делами, но почему вы отвергаете сотрудничество с нашим министерством?
– Вы предлагаете однобокое сотрудничество, Игорь Борисович, – сдерживая ярость, сказал Алексей, – от вас нет никакой пользы, и я не думаю, что будет. Вы все прекрасно знаете и без моих отчетов. Стоит ли время терять? Вы кромешно заняты, я кромешно занят…
– Но вы уже уходите с работы? – проницательно заметила Рита.
– О, вы составляете график моих посещений рабочего места? – удивился Алексей. – Ну, разумеется, если нет другой работы…
– Да как вы смеете? – вспыхнул Мирский.
– Простите, Игорь Борисович и Маргарита Юрьевна, – вздохнул Алексей, – меньше всего хотелось бы осложнять отношения. Но вы, конечно, в курсе, что произошло ночью, и насколько это может сказаться на нервах. Надеюсь, мне не поставят в вину, что в отделе окопался враг, и мне потребовалось целых три дня, чтобы его выявить?
– Вы не совсем справедливы к этому человеку, Игорь Борисович, – негромко заметила Рита, – он здесь всего лишь четыре дня, а уже вычислил подлеца в органах, сотрудничавшего с бандой…
– Да, но чего это стоило? – нахмурился Мирский. – Вина капитана Черкасова – в халатном отношении к планированию операций.
– Понимаю, – кивнул Алексей. – Вы бы все сделали куда продуманнее и эффективнее.
Определенно – игра в хорошего и плохого офицеров госбезопасности. Он учтиво попрощался, обогнул Мирского и устремился к выходу, чувствуя спиной их недовольные взгляды…
Глава тринадцатая
Это был не самый подходящий вечер для прогулок под луной, но другого могло и не быть. Откажешься сегодня – в следующий раз не удастся.
К ночи похолодало, крепчал ветер, гнул деревья в парке, трепал молодую листву. Тучи продолжали свой неторопливый ход с севера на юг. Последних гуляющих выдуло из парка еще полчаса назад, и теперь здесь никого не было. Пустые аллеи, скамейки, разломанные через одну, неухоженные липы с кленами.
Алексей шел сюда «огородами», несколько раз проверялся. Пара изгибов дорожки, и вот показалось деревянное строение, до войны используемое под кафе, а теперь выглядевшее полностью заброшенным.
Где-то далеко, в районе вокзала, еще работали моторы. Расслабиться не получалось, рука машинально отправилась в карман, когда из-за кафе показались двое – мужчина и женщина. Они разговаривали, но замолчали, заметив фигуру, идущую встречным курсом. Прошли мимо, бросая подозрительные взгляды. Просто парочка…
Он свернул за заброшенное строение, закурил. Если Маша придет со стороны вокзала, то лучше здесь и подождать. До встречи оставалось пятнадцать минут… если она, конечно, не передумает.
Он быстро избавился от тлеющей папиросы – раздавил носком ботинка и отбросил на траву. Смутные сомнения не оставляли. Капитан вглядывался в силуэты окружающих деревьев и чувствовал тошноту. Неясные тени скользили между стволами – просто игра света и мрака. Или нет? В горле пересохло. Может, там действительно кто-то перебежал?
Маячить не стоило. Он прислонился к дереву, у которого ветви начинались значительно выше его головы. Звон в ушах, двоилось зрение. Тени скользили в остывающем воздухе… Он погружался в какое-то мистическое оцепенение. Что происходило? Все мерещилось? Миражи в старом парке? Он начал пятиться, не отпускала удивляющая мысль: а ведь тут действительно кто-то есть! Он проверялся, хвоста не было, это совершенно точно. По крайней мере от продуктового магазина на Базарной, который он покинул через черный ход…
Капитан перебежал к кафе, от которого сейчас осталось чуть больше, чем ничего, стал шажками смещаться к угловой части здания. В чем дело? Заскребли нехорошие мысли. Нечто из области невероятного. Возможно ли такое, что его опять обвели вокруг пальца? Кто знает о его встрече с девушкой в парке? Только сама девушка! А еще люди, с которыми она работает, если, конечно, ей пришлось признаться о своих «недостойных» планах встретиться с мужчиной. Почему она назначила свидание именно здесь, а не в более оживленном месте? Вся такая робкая, пугливая, осторожная – и вдруг безлюдный парк? Не могла она не знать, что в десять вечера тут полное безлюдье. Почему картина, найденная в землянке, была тщательно и аккуратно упакована – чего не сделают «случайные» грабители, не знакомые с условиями хранения произведений искусства?
Выстрела он не слышал, но треснула доска над головой, разлетелись щепки. Он пригнулся, нырнул за угол, перевел дыхание. Какой-то мусор под ногами, крошка, гнилушки, здание собирались ломать, но, видно, плохо собирались…
Он заскользил по торцевой части здания, уже ощущая дыхание неприятеля, снова прыгнул за угол. Задняя сторона кафешки, в десяти метрах кустарники, деревья, там парк…
Алексей пролетел эти десять метров в считаные мгновения, втайне радуясь: его не смогли застать врасплох! Там был небольшой склон, нога застряла между корнями, он выпутывался, перевернулся на живот, подался вверх. Пистолет уже в руке – хорошо, что пополнил боезапас, в кармане две запасные обоймы. А как еще в столь трудное время ходить на свидания?
За ветвями смутно просматривался угол здания. Показался силуэт, перебежал, распластался в траве. За ним еще один, отбежал правее, тоже залег. Вот и славно, теперь поговорим… Дрогнул пистолет, он не поверил своим глазам, когда из-за угла вылупился третий участник банды. Ничего себе, да сколько же их? И совсем стало плохо, когда на углу замаячила четвертая фигура – смутная, нечитаемая, но вряд ли случайный прохожий!