овым технологиям трепетно относятся. Пошли они на фиг со своими тонкими полями…
Стоило мне забить на необходимость отлавливать гребаные привидения и отвернуться от мертвых тел, пятна сами собой проявились. И не исчезли, даже когда я хмуро глянул на них практически в упор. Ну и что это были за фокусы с притворной стеснительностью? Какого, спрашивается, лешего нужно было выкобениваться?
Так, ладно. Дальше что? Как с ними общаться? И куда при этом смотреть? Пятна совершенно бесформенные. Ничего общего с привычным образом привидений или призраков. Ни туловища, ни рук, ни ног. И сверху ничего похожего на голову. Ни рож, ни ртов соответственно. Просто две дымчатые кляксы, зависшие в воздухе. Как с ними беседовать?
Блин, пятна немного вытянулись в высоту, и в верхней части каждого вырос аппендикс, отдаленно напоминающий голову.
Так, стоп! Это они под мои пожелания подстраиваются? А если сейчас хоть на одном из них проявится обваренная физиономия? Да я же кину все на фиг!
Нет, все остановилось на смутных намеках — огромный, словно надкушенный снизу огурец туловища и более маленькая голова в виде приросшего сверху помидора. Руки и ноги по-прежнему отсутствовали. Да и бог с ними.
Каспер-один и Каспер-два. Только не белые, а темные.
Так, Каспер-один, давай-ка начнем с тебя. Не зря же ты первый. Давай, расскажи мне что-нибудь.
Как вот только он это делать будет при отсутствии рта? Наверное, мысленно.
Значит, нужно попробовать уловить исходящие от привидения мысли. Или чувства? И, наверное, перестать думать о чем-либо самому. Сесть, отложив ружье в сторонку, расслабиться и забыть про весь окружающий мир.
Я уселся на пол рядом с одним из трупов и постарался представить себя камнем. Большим, холодным, ни на что не обращающим внимания и ни о чем не думающим камнем.
Трудно ни о чем не думать, когда в голову лезут то вид ошпаренного лица, то картинки с взрывающимся и вдребезги разлетающимся паровым агрегатом.
Я пытался отогнать эти видения, но, если от лица покойника я как-то еще сумел отделаться, то зрелище катастрофы настойчиво вламывалось в мое сознание, повторяясь раз за разом и не желая никуда пропадать. И чем больше оно повторялось, тем реалистичнее ощущалось, будто я сам присутствую при взрыве. Потом мне уже и вовсе стало казаться, что я ощущаю полыхнувший жар, обжигающий сначала почему-то левую сторону лица и спину, а потом охватывающий и терзающий все тело.
Причем начиналось это малоприятное видение всегда с одного и того же — с прыгающего перед глазами светлого пятна дверного проема на темном фоне кирпичной стены. Затем все резко уплывало вправо, словно я оглядывался через левое плечо, и в поле зрения появлялась паровая установка, тревожно парящая из всех щелей, через мгновение взрывающаяся и тут же окатывающая меня нестерпимым жаром.
Раз несколько прокрутилось в башке это кино, прежде чем до меня дошло — это были не мои мысли, не мое представление о случившемся, а самое настоящее видение катастрофы глазами очевидца. Это душа покойника транслировала мне в голову то, что ее хозяин смог увидеть в последние мгновения своей жизни.
Сработало! Я наладил контакт с биологическим полем мертвяка!
Вот только, как я ни старался, пытаясь увидеть еще хоть что-нибудь, ни черта у меня не выходило. Либо бедолагу от страха заклинило на этом эпизоде, либо мои навыки медиума не позволяли пока что копнуть глубже, раскрутив душу покойника на более ранние воспоминания. А может, и вовсе это было невозможно. Мне ведь так ничего и не объяснили, очертив границы новых способностей.
В любом случае, раз с этим усопшим я больше ни о чем договориться не могу, пора переключаться на его товарища по несчастью.
Пересел. Расслабился, уходя в окаменевшего себя. Пару, наверное, минут не видел ничего. Может быть, потому что не сразу отошел от воспоминаний предыдущего мертвеца. И еще от будоражащего разум осознания своих новых сверхспособностей. Это, конечно, не лазеры из глаз, не липкие нити из ладоней и не способность летать. Ну так я и не собирался носиться по улицам в обтягивающем задницу и передницу трико, спасая мир. Побуду простым экстрасенсом на службе у закона. Тем более за это неплохо платят.
В общем, как только я обуздал эмоции и более-менее простерилизовал мозг, смог гораздо быстрее, чем в первый раз, настроиться на трансляцию воспоминаний своего нового «собеседника».
И в этот раз взрыва не было! Я видел чье-то лицо. Очень неприятное лицо. И очень близко видел. Прямо перед глазами. Крупный крючковатый зеленый нос маячил перед моим взором, словно гипнотизируя и почти полностью отвлекая внимание от зло сощуренных глаз и слегка шевелящихся губ. Потом губы расплывались в кривой усмешке, частично обнажающей остро заточенные зубы. Лицо уменьшалось, чуть отдаляясь, и в поле зрения попадали вислые лопухи ушей, позволяющие окончательно убедиться в том, что вижу я перед собой соплеменника Яна Флипке. Затем все начинало темнеть, и воспоминания обрывались.
Эти видения я тоже прокрутил через себя несколько раз в надежде расширить их границы. Попытки не увенчались успехом. Но с третьего или четвертого раза я начал в конце воспоминаний ощущать острую боль в правом подреберье. Словно что-то острое вонзалось мне в печень. Не самые приятные ощущения. Я даже схватился рукой за бок, успокаивая эти странные фантомные боли.
— Ну что я могу вам сказать, ваше высокородие, — в результате обратился я к князю, когда окончательно убедился в бесполезности дальнейших попыток «разговорить» покойника, — сам взрыв я увидел, но причин разглядеть не смог.
— Плохо, — нахмурился князь, даже не выслушав меня до конца, и повернулся к как раз подходившему комиссару: — У вас что, Валяй Силович?
— Посторонних никто из рабочих не видел, — развел руками комиссар. — И я имел смелость отпустить их восвояси. Единственное, один из них вспомнил, что у погибшего мастера вроде как была на сегодня назначена встреча с посетителем из «трудовиков». И начальник цеха подтвердил, что в правление поступала радиограмма из министерства Развития о прибытии на завод представителя Трудового Братства. Я специально записал, чтоб не спутать. — Бронев помахал перед нами своим блокнотом. — Проверка условий труда, соблюдения прав работников и все такое. Но в глаза никто этого представителя не видел.
— Охранник на воротах должен был видеть. Нужно будет проверить, — повернулся князь ко мне.
— Мне кажется, — я указал на труп, — он тоже его видел. Ну и я соответственно. Не знаете, на заводе есть эльфы?
— На этом нет, — мотнул головой дознатчик, — они не сторонники паровой индустриализации.
— Значит, это точно он. — Почему-то я был в этом совершенно уверен. — Помоложе вашего Флипке, но такой же носатый и лопоухий. Да, кстати, — припомнил я последнюю бросившуюся в глаза подробность, — левое ухо у него травмировано. Как будто кто-то кусок посередке выгрыз.
— Это точно? — спросил князь, нахмурившись, и вперил в меня задумчивый взгляд.
— Абсолютно, — кивнул я. — И еще, похоже, эльф левша. Пусть ваши эксперты проверят: эльф, мне кажется, пырнул этого товарища ножом в печень.
— Я передам. — Мне показалось, что князь остался доволен моими экстрасенсорными изысканиями.
Ну да, какая-никакая, а зацепка. Только почему-то лицо дознатчика после моих слов еще сильнее посмурнело, и мыслительный процесс в его башке закипел с новой силой. Напоследок князь выдал нам с самым серьезным видом:
— Господа, убедительно прошу вас нигде не распространяться об этом. Пусть подробности дела пока останутся между нами. Валяй Силович, зная вашу любовь к ведению записей, категорически настаиваю на том, чтобы они оставались при вас неотлучно.
Когда в котельный зал ввалился наряд жандармов в сопровождении пары деловитых типчиков, тащивших в руках большие пузатые саквояжи, князь быстро раздал им указания и потащил меня на проходную завода. Комиссар, не видя причин торчать на развалинах без нас, устремился следом.
Сеанс общения с мертвым сторожем прошел и вовсе на удивление быстро. Я только успел присесть да попросить присутствовавших там господ жандармов не шуметь, а лучше отойти в сторонку, как информация полилась ко мне в мозг четким и устойчивым потоком. Не так много ее было, но для подтверждения моей догадки хватило вполне. Сторожа прикончил уходящий с завода эльф, удачно выбрав момент, когда отсутствовали свидетели, но неудачно засветивший мне свое рваное ухо.
— Да, это он, — сообщил я дознатчику, вопрошающе глядящему на меня.
После чего князь отдал еще какие-то распоряжения жандармам и, торопливо отведя нас с комиссаром к своему пароходу, таинственным голосом заявил:
— Господа, я сейчас отвезу вас домой и ненадолго отлучусь. В свете полученной информации мне необходимо кое-что проверить. Надеюсь, вы не будете в обиде за то, что я вас покину. Дело тут назревает государственной важности, и упустить возможность во всем разобраться я никак не могу.
— Понимаю вас, — кивнул комиссар. — Какие уж тут обиды. Дела есть дела.
Я тоже не был против подобного развития ситуации. Нужны мне его государственные тайны. Домой так домой. Тем более и в желудке у меня уже давно жалобно урчало от голода, да и мочевой пузырь достаточно требовательно настаивал на близком знакомстве с каким-нибудь местным санитарным узлом.
Глава 7
Когда мы, получив очередную порцию дорожной тряски, наконец-то добрались до княжеского дома, мое терпение готово было лопнуть, взорвавшись в любой момент.
— Голубчик, — обратился князь Снежин к вышедшему встретить нас дворецкому, — прими у господ плащи и проводи в обеденную залу. А я отлучусь пока. И отправь сообщение в управление о приеме на службу господина Штольца в должности помощника коронного дознатчика. Пусть подготовят соответствующую документацию. Отметь, что кандидат необходимыми навыками обладает, проверку прошел успешно. Господин комиссар, господин помощник, — князь повернулся к нам, — вынужден откланяться. А вы проходите, обедайте. Меня не дожидайтесь.