Минуту пришлось еще полежать неподвижно, прежде чем я вновь стал хоть что-то видеть. Никто в меня не стрелял, никто не бежал в мою сторону. Вряд ли смерть Хлыста, даже если он и на самом деле являлся главарем банды, надолго сможет удержать в бездействии остальных его людей. Но пока их замешательство играло мне на руку.
Ползком добравшись до трупа, очень удачно украшенного торчащим из башки дротиком, я первым делом вырвал из мертвой руки пистолет. Пошарил по карманам. Вдруг найду что-нибудь полезное для расследования. Записную книжку или визитницу, которые смогут указать на заказчика преступления. Или хотя бы патроны к пистолету. Но нет, пусто. Несколько смятых денежных купюр, россыпь монет, связка ключей, и все.
На всякий случай забрал, сорвав с груди луннитский значок. Рядом в траве подобрал слетевшие с покойника очки и, вскочив на ноги, со всей прыти ломанул к нашему укрытию.
Очнулись дружки Хлыста и открыли яростный огонь. По крайней мере, мне так показалось.
Максимально втянув голову в плечи, пригнувшись и отчаянно виляя между деревьями, я понесся к своим под непрерывный свист пролетающих мимо дротиков и звонкий перестук их ударов в редкие стволы берез.
За спасительную кочку я практически занырнул рыбкой, чуть не напоровшись на саблю ротмистра. Отдышавшись, сунул Соколову его подпорченный картуз, а Пехову трофейный пистолет:
— Держите, ротмистр. Справитесь с этим монстром?
— «Громобой»?! Конечно! — восторженно заявил тот, заодно принимая из моих рук и темные защитные очки. — Даже одной левой рукой.
Вот это он сказанул! У меня «макаров» в руке прыгает, как живой, а у такой хреновины, как этот «громобой», отдача и вовсе должна быть запредельной. Ну да его проблемы, пусть хоть из артиллерийской пушки одной левой стреляет. Лишь бы не впустую.
— Соколов, — повернулся я к жандарменышу, — красавчик! Спасибо тебе! Век не забуду! Как вы тут, ребята? По сторонам смотрели?
— Поглядывали, — ответил Пехов, цепляя на нос очки и отворачиваясь к лесу, — не было пока никого.
Соколов поддержал ротмистра активным мотанием головы:
— Не замечен никто, господин дознатчик. Я вот тут прикинул. — Он состроил умное лицо. — Выстрелы посчитал и вот что думаю. — Унтер замолк, словно выдерживая театральную паузу, но, скорее, просто пытался сформулировать мысль. — Если судить по интенсивности стрельбы, наврал нам главарь их, не два там у него взвода. Человек пять в вас всего палило, не больше. А то и меньше, если стрелки все хорошие да ловкие.
— Если там стрелки хорошие, — скептически заявил ротмистр, не оборачиваясь к нам, — они нас и вчетвером побьют.
— Согласен, — кивнул я, — но шансов на спасение это нам все равно добавляет. Раз мало их, на рожон особо лезть не станут. Так что давайте, братцы, будем думать. Ведь оставаться нам здесь однозначно нельзя. По темноте они нас все равно, как волчья стая, с разных сторон окружат и растерзают. В открытую же на нас точно уже не полезут. Показали мы этим засранцам, что огрызаться умеем. Особенно Соколов показал. — Я уважительно похлопал парня по плечу. — Давайте решать, что дальше делать будем.
— Надо вам, господин дознатчик, — пожав плечами, сказал жандарменыш, — к лошадям бежать. А мы уж прикроем.
— Ага, щас! — Не понравилась мне такая идея. — Вы тут поляжете, а я один спасусь? Нет, ребята, не пойдет так. Давайте лучше из вас кто-нибудь за лошадьми сгоняет и к лесу поближе подведет.
— Я одной рукой, — ротмистр, все так же не отрывая взгляда от леса, помахал пистолетом, — с лошадьми все равно не управлюсь. Мне, получается, хоть так вас прикрывать.
— А я лучше вас всех стреляю, — твердо заявил Соколов.
Детский сад — штаны на лямках! Эта парочка не иначе нацелилась на звание героя герцогства, присвоенное обоим посмертно. Ведь дураку понятно, что добежать им потом до меня не судьба. Постреляют их, как в тире. Это не на бумажке задачку решать про волка и козу с капустой.
— Давайте тогда сделаем по уму, — подытожил я результаты мозгового штурма. — Отползать будем все вместе, но по очереди. Один переместился на десяток метров и остановился прикрывать других. Второй пусть метров на двадцать уже отползает и там оборону занимает. Так постепенно до границы леса и доберемся. А там уже один из нас лошадей подгонит, пусть даже и я.
— А если лошадей подстрелят? — внес ротмистр ложку дегтя в мой план.
— Попробуем до второго экипажа добраться, — хмуро ответил я. — Но оставаться здесь и бездействовать — это заранее себя похоронить. Не забывайте, что нам всем еще нормальную медицинскую помощь получить нужно.
— Согласен. — Ротмистр на миг оторвался от наблюдения, кинув на меня быстрый взгляд. — Давайте так и сделаем. Кто первым ползет? Вы?
— Соколов, — решил я. — Ему тогда не весь путь сразу ползти придется. И отдохнуть успеет, и прикрыть нас на такой дистанции он лучше всех сможет. Давай, Соколиный Глаз, двигай.
Мнение самого парня на этот раз никто уже учитывать не стал. Все, закончилась демократия в наших рядах, наступило время приказов. И жандарменыш это интуитивно осознал и принял беспрекословно. Разве что, подумав, выдал:
— Я ползком, наверное, не смогу. Больно. Добежать попробую.
— Удачи, — кивнул я. — Надеемся на тебя.
Ротмистр же только и сказал:
— Доложить не забудь.
После чего вновь переключил все внимание на лес. Да и я тоже, заняв место усеменившего Соколова, выглянул из-за деревьев.
Младший унтер за моей спиной даже на несколько шагов не успел удалиться, как ротмистр произнес:
— Есть движение. Зашевелились, гады.
— У меня тоже, — справа между стволами я заметил мелькнувший темный силуэт.
Ухватив пистолет обеими руками, прицелился, но выстрелить не успел — за спиной бабахнул «громобой» ротмистра.
Твою ж мать! Как же к такому можно привыкнуть?! Хорошо хоть смотрел я в другую сторону, да березы глаза мои от вспышки немного прикрыли, спасли. Иначе опять ослеп бы на какое-то время. А так только в ушах звон пошел. Но он целиться никак не мешал. Поэтому, едва мой подопечный вновь появился в поле зрения, я нажал на спуск.
Да уж! «Макаров» по сравнению с княжеским монстром стрелял практически шепотом. И без всякой гребаной иллюминации.
Попасть я не попал, но это и немудрено, на такой-то дистанции. Это только у Тома Круза в киношках на каждую пулю по трупу, а мне такая удача не по зубам.
Выстрелил еще раз, как только засек очередное движение. И снова промазал. Но пуля выбила щепы из ствола дерева рядом с башкой бандита и заставила лиходея притормозить, укрывшись за стволом.
— На месте, — донеслось от Соколова. Значит, жандарменыш занял позицию.
— Ротмистр, двигай следующим. — Я привстал с земли, чтобы, высунувшись между берез, увеличить сектор обзора. И надо сказать, не зря.
Видя наше отступление, бандиты активизировались, начав перемещаться сразу с обеих от меня сторон. Я сперва пальнул в одного наглеца, того, что был справа. Быстро развернулся и выстрелил в другого, слева.
Позади раздались щелчки выстрелов, чередующиеся с трескучими звуками взводящегося дротовика. Соколов внес свой вклад в дело обороны, правда, тоже пока не очень успешный — выстрелы наши лишь немного задерживали продвижение врага, да и только. Хоть бы одного положили, но нет. Унтер кого-то ранил, но и то не тяжело. И дело было не в том, что жандармёныш стрелять хуже стал или я прямо совсем уж мазила. Просто бандиты поосмотрительнее перемещаться стали, стараясь больше не подставляться глупо под наши выстрелы.
К тому моменту, когда меня окликнули, чтоб уносил ноги, я успел расстрелять весь магазин, так толком ни в кого и не попав. Может, и подранил кого, но лесные злодеи никак меня об этом не известили. Ну и ладно. Все равно, хоть немного да сдержал я их наступление, заставляя чаще прятаться и реже перебегать вперед.
Перезарядил пистолет, отшвырнув прочь пустой магазин. Пополнение боезапаса, один черт, не предвиделось. Едва затвор снялся с задержки, я метнулся прочь.
Вновь шандарахнул ротмистр, залегший на самой кромке леса. Я сунулся было к нему, но передумал и пристроился на земле шагах в десяти от этого громовержца. А не то, если опять устроюсь рядом, сильно увеличится риск остаться слепым и глухим на всю оставшуюся жизнь.
Пока к нам добирался Соколов, я раза три выстрелил и, кажется, сумел наконец кого-то зацепить. А едва младший унтер выбежал из леса и повалился рядом в траву, я с низкого старта махнул к брошенному посреди луга экипажу.
Подогнать его к кромке леса оказалось делом несложным. Но вот дождаться, пока ротмистр с унтером заберутся в коляску, было то еще испытание. Мне показалось, время замедлило свой бег и парни двигаются ну очень уж неспешно, словно и нет никакой нужды поторапливаться.
Натянув поводья, чтобы удержать на месте нетерпеливо перебиравших копытами лошадей, я еле дотерпел до того момента, когда Пехов с Соколовым окажутся внутри экипажа, и даже не стал дожидаться, пока они рассядутся по диванам. Подстегнутые хлыстом кони рванули с места не хуже какого-нибудь «феррари». Так, что я сам чуть кубарем не скатился с облучка, насилу удержавшись.
Из леса по нам тут же открыли стрельбу. Огонь пусть и не шквальный, но довольно беглый — не удалось нам сократить число стрелков, как мы ни старались.
Не удалось и уехать достаточно далеко. Правый конь, оказавшись ближе к лесу, очень быстро охромел, получив несколько ранений. А после того, как словил дротик в голову, повалился наземь, едва не кувыркнувшись и чуть не опрокинув коляску.
Мне тоже хорошенько прилетело прямо по почкам, свалив с облучка под колеса, слава богу, уже остановившегося экипажа. Лишь жандармам, прикрытым бортами коляски, пока везло. Но тут уж и им пришлось высовываться и открывать ответный огонь.
Щелкал дротовик Соколова, пару раз грохотнул пистолет Пехова. Я тоже, кое-как прочухавшись, прямо с земли, спрятавшись под коляску, стал выцеливать подобравшихся к самой кромке леса разбойников. Выстрелил всего два раза и услышал где-то далеко позади задорно прорезавшие пространство трубные раскаты боевого горна.