Он покинул подъезд Юрика и двинулся по улице.
Идея пришла неожиданно. Ему нужно наняться грузчиком в ближайший магазин или торговую базу.
Огромный фургон как раз подходил к супермаркету "Царицыно". Павлик на всех парах помчался на задний двор.
Однако, заработать денег разгрузкой фургона оказалось не просто. В супермаркете были свои грузчики. Во-первых, они не захотели принять на время в штат "коллегу" (так выразился Павлик, представляя себя) и делить с ним заработанную сумму. А во-вторых, когда он попытался настаивать на своем желании, грузчики почти по Ленину (которого Павлик не изучал) указали ему верное направление, в котором следует двигаться, чтобы не мешать им (грузчикам) достигать вершин трудовых успехов. Павлик понял, что денег на погрузке ему не заработать.
Проходя мимо претендующего на роскошь магазина немецкой обуви, он посмотрел на просящего милостыню бомжа, который пару недель назад подобрал утерянные Павликом деньги.
Божедай встал у входа в магазин и, с развивающейся в голове идеей, начал следить за попрошайкой. Тот первое время косился на Павлика, всем видом показывая, что молодой человек мешает ему работать, но потом перестал обращать внимание.
- Граждане-товарищи! - говорил бомж, годами заученную фразу. - Подайте копеечку, Христа ради! Бог отблагодарит вас за щедрость и доброту душевную...
Для попрошайки, фраза была банальнейшей. Однако именно она подтолкнула Павлика к дальнейшим действиям.
Он бегло глянул на часы. Время, отведенное Юриком, ещё не истекло.
Он зашел в парикмахерскую на другой стороне улицы и, потратив последние деньги, побрился наголо. Лысина аж блестела. Глядя в зеркало, Павлик не узнавал себя. Пожилая парикмахерша пустила слезу и сказала что-то насчет своего сына, которому весной тоже в армию. Павлик не стал переубеждать её, поблагодарил за качественную работу и вышел к магазину немецкой обуви. Бомж с нескрываемым удивлением следил за Божедаем. Он продолжал не спускать глаз, когда Павлик встал в двух метрах от него.
- Эй! - окликнул его бомж. - Парень, ты чего задумал?
Но Павлик уже входил в роль. Он посмотрел на бомжа, тяжело вздохнул и поднял на уровень груди табличку, надпись на которой успел накидать на журнальном столике в парикмахерской:
"Я простой студент, и не нуждаюсь в вашем сочувствии.
Но я хочу, чтобы посмотрев на меня, вы ещё раз подумали о том, что СПИД - это страшно!"
Сощурившись, бомж прочитал надпись, ничего не понимая. Он отвернулся, потеряв к Павлику интерес, и вновь затянул свое "подайте Христа ради". Однако, на удивление, люди проходили мимо него и останавливались возле Павлика. Деловые мужчины с сотовыми телефона и дородные дамы сочувственно говорили о чем-то с ним, жали руку. Кто-то пытался дать деньги. Павлик отказывался, говоря, что деньги уже не спасут его. Но деньги все равно давали, и Павлик их брал.
Бомж был в ярости, когда по его подсчетам молодой нахал принимал уже четвертую сотенную купюру.
- Эй, послушай! - зашипел он Павлику, когда они остались одни. - Не имей наглость! Это мое место! Тут я бабки стригу!
- С твоими стенаниями ты не сострижешь больше полтинника в день, ответил ему Павлик.
- Бывало и шестьдесят...
- Ты работаешь устаревшими методами, - поделился Божедай. - Своим видом ты не вводишь людей в сострадание, а только вызываешь отвращение и отпугиваешь их!
- Чего? - не понял бомж.
- Тебе нужно перестроиться, чтобы зарабатывать деньги попрошайничеством. Ты должен идти в ногу со временем, ты должен чувствовать ритм жизни! Ты должен улавливать страхи людей, которые они подавляют в себе.
- Чего?
- Чего-чего! - разозлился Павлик. - Отставший ты! Фильмы надо смотреть, а не пиво глушить!
Вместо отведенных Юриком получаса, Павлик потратил час. Но зато за этот период он успел заработать достаточно денег на сострадании людей. Еще некоторое время ему потребовалось, чтобы положить триста рублей на счет Ковалевского. Когда он вернулся к Юрику, тот был в шоке.
- Павлик, что с тобой случилось?
- Ничего, - ответил Павлик, гладя ладонью свежевыбритую голову. - Я заплатил за Ковалевского. Можешь ему звонить!
- Как ты это сделал? Ты продал волосы?
- Вряд ли их оценили бы так дорого! Нет, я прикинулся больным СПИДом, и люди потянулись ко мне.
- Ну ты даешь!
- Фильмы надо смотреть! Ты знаешь, за что получил первого "Оскара" Том Хэнкс?
- За "Фореста Гампа"! - ответил Юрик.
- Вот и нет! Первого "Оскара" Том Хэнкс получил за исполнение роли больного СПИДом, борющегося за свои права. "Филадельфия". Я вспомнил этот фильм и постарался сыграть на уровне Хэнкса... Результат на лицо!
- Или на голове! - уточнил Юрик, глядя на новоиспеченную лысину Павлика и набирая номер Ковалевского.
Ковалевский не мог смотреть на мертвые лица, надвигающиеся на него. В отличие от собратьев из ужастиков эти зомби не успели полежать в могилах и у них не отваливались конечности. Сергей на мгновение подумал, что мог бы зарабатывать неплохие деньги в Голливуде, выступая в роли консультанта к фильмам ужасов, подсказывая режиссерам как реально выглядят зомби. А вообще ему было не смешно. Совсем не смешно.
Отступать некуда. Дверь за спиной, за которой спрятался гаитянский колдун, заперта. Анатолий Сергеевич со знанием дела демонстрировал мощь голосовых связок, но к сожалению от визга зомби не падали на пол и не превращались в пыль. Похоже, крик доставлял неудобство только Ковалевскому-старшему.
Сергей схватился за стоявшую неподалеку пыльную стойку из-под капельницы и опрокинул под ноги наступающим. Мертвецов это не остановило, и они продолжали надвигаться, постепенно припирая Ковалевского к двери. Живых и мертвых разделяло не более полутора метров.
Что эти остывшие бездыханные тела сделают, когда доберутся до него и сына? Глядя на них, Ковалевский сомневался, что будут просто рассказывать страшные сказки на ночь или делиться впечатлениями о потустороннем мире. Господи, нужно что-то делать! Нужно как-то выбираться отсюда! Прочь от них! Но куда? Позади запертая дверь, впереди плотный, словно зубная паста, поток мертвецов!
Сергей опрокинул стоявший возле стены небольшой шкаф. Одного из мертвецов, задетого створкой, отбросило назад, но наступающие сзади тут же вернули падающего в вертикальное положение. Ряд зомби был настолько плотным, что растолкать их не представлялось возможным.
Больше остановить мертвецов нечем. Оставалась только бестолковая деревянная лестница метров двух высотой, прислоненная к стене. Ковалевский посмотрел на горящие глаза и оскаленные рты покойников, и поежился. Он схватил лестницу и выставил перед собой, рассчитывая помешать зомби приблизится к нему и сыну. Но после того, как плотная толпа мертвецов придвинулась ещё на пол метра, Ковалевский понял, что сам будет раздавлен этой лестницей.
Он икнул от испуга.
Зомби приближались, глядя на живых каким-то неотрывным сосущим взглядом. Из оскаленных ртов доносилось странное бормотание.
Сын перестал визжать и закашлялся, сорвав голос.
Сергей внезапно понял - что ему нужно делать.
Он уронил лестницу на головы мертвецов, и пока те не поняли, что произошло, - схватил сына под мышку и принялся взбираться по ней.
Это было странной ощущение - подниматься по деревянной лестнице, которая двигалась под тобой, но более сильные чувства охватили Ковалевского, когда он вступил на плечи одного из усопших.
Держа под мышкой заходящегося от кашля сына, Сергей начал ступать по плечам и головам мертвецов. Их плотный поток, тесно прижатые плечи не позволяли провалиться. Он молил Бога, чтобы в эти тупые головы не пришла мысль разойтись.
Ковалевский двигался по плечам почивших, слыша недовольное бормотание. Его не мучили угрызения совести, когда он наступал на чью-то голову. Эта голова уже не потребуется хозяину. Свободной рукой Сергей придерживался за склизкий и влажный свод, чтобы не потерять равновесие. Вода со свода капала прямо на лоб.
Кто-то высунул руку и попытался схватить его за щиколотку, но Ковалевский уже ступал дальше.
Толпа мертвецов оборвалась под ним неожиданно. Сергей продолжал идти, и вдруг последний из зомби, никем не удерживаемый, согнулся под тяжестью покорителя женских сердец.
Ковалевский соскочил на пол, не выпуская сына. Зомби разворачивались медленно. Но теперь ничего поделать не могли. Перед Сергеем было свободное пространство, а бегал он... на курсе стометровку бегал вторым.
Сергей рванул к выходу.
Еще один запоздавший недотепа появился из комнаты слева. Не останавливаясь, продолжая удерживать Анатолия Сергеевича под мышкой, Ковалевский сшиб мертвеца ногой в прыжке. Зомби упал, досадливо крякнув. Пока он поднимался, Сергей уже оказался возле лестницы, ведущей из подвала.
Наверх забрался в считанные секунды и захлопнул за собой крышку. Он повернул кольцо в отверстии, тем самым заблокировав люк.
Все!
Сергей поставил сына на ноги.
- Кто это, папа? - охрипшим голосом прошептал сын. - Это такие кукоуки?
- Куколки, сынок, - неожиданно для себя пискнул Сергей. Он прокашлялся, восстанавливая голос, и повторил: - Куколки, мать их...
Он припал ухом к полу. Из подвала доносился топот, тихий скрежет и недовольное роптание усопших.
"Ничего себе больничка, - подумал он, оглядывая спокойное фойе и пустой ларек с лекарствами. - Наверху вроде все тихо и спокойно. Зато подвал набит гуляющими зомби и вдобавок содержит кабинет действующего колдуна Вуду, который прикидывается врачом."
Однако, что делать ему?
В голове возник ответный вопрос. А что делал Комбо на его месте?
Ковалевский достал телефон, набрал номер Юрика, но услышал уже известную ему информацию об отсутствии денег на счету.
Он бросился в регистратуру, волоча за собой сына. Совершенно древняя старушка в окне задала дежурный вопрос:
- Что у вас?