Имя Микаэла Таривердиева носят единственный в России Международный конкурс органистов, который с 1999 г. проводится каждые два года в Калининграде, и детская музыкальная школа в микрорайоне Очаково в Москве.
Мне не посчастливилось быть знакомым с Микаэлом Таривердиевым, но всё же мне повезло: однажды я услышал музыку, которая вызвала у меня состояние непрекращающегося восторга: знаменитую песню Микаэла Таривердиева «На Тихорецкую…» исполнил японский дуэт классических инструментов – сякухати и сямисэна. Услышал благодаря встрече с женой композитора – Верой Таривердиевой, которая рассказала мне об удивительной и мистической японской истории Микаэла Леоновича – истории длиной уже более полувека, и конца которой, мы надеемся, не будет…
– Вера Гориславовна, я с удивлением узнал, что Микаэл Таривердиев обратился к Японии очень давно – в пору, когда его, как композитора, ещё никто не знал. – Да, это может показаться странным, но как композитор Микаэл Леонович родился в 1957 году, когда им был написан вокальный цикл на стихи средневековых японских поэтов. Сегодня этот цикл – «Акварели» – признан вокальной классикой. Он стоял в программе конкурса Глинки в качестве обязательного произведения, его пели и продолжают петь многие замечательные исполнители. Я знакома с ранними работами Микаэла Леоновича, но, действительно, его «фирменный» стиль впервые ярко проявился, возник как феномен, именно в «Акварелях».
Вера Таривердиева
– Как это случилось? И почему именно Япония? – Те, кто знают его интонацию, знают, что ему присуще самое главное качество – создавать нечто неуловимое, что невозможно определить, но что очень глубоко проникает в душу. Японцы называют это «скрытой красотой вещей» – югэн . Микаэл Леонович был яркой романтической натурой и в самом начале своего творчества получил от японцев своеобразную «прививку» лаконизма, строгости, понимания того, что не нужно много нот, не нужно обязательно открыто и громко выражать чувства, чтобы они могли дойти до слушателя. Обращение к старой японской поэзии стало для композитора важнейшим аккумулирующим моментом – до этого музыкальные опусы Микаэла Таривердиева, наоборот, отличались буйной фантазией, ярким выражением чувств.
– Даже сложно себе это представить. Наверно, Микаэл Леонович был одним из первых наших композиторов, если не самым первым, кто обратился к Японии в своём творчестве – всего через 11 лет после войны .
– Конечно, это было очень неожиданно и воспринималось не всеми одинаково. Микаэл Леонович вспомнил об этом эпизоде в книге «Я просто живу»: « Один из первых моих вокальных циклов – на стихи японских поэтов, «Акварели», – был издан, и я получил резкую отповедь от тогдашнего официального критика: Представьте себе, молодой композитор, студент, садится и думает, о чём бы ему написать. И вы думаете, он пишет о наших героических ребятах, которые в войну спасли страну? Может быть, он пишет о тех наших замечательных людях, которые работают на заводах, которые на тракторах убирают поля, давая стране хлеб, о комсомольцах? Нет, он садится и пишет цикл вокальных сочинений на стихи – кого бы вы думали? Средневековых японских поэтов» .
Но Микаэл Таривердиев никогда не писал для критиков. Для него было важно, как музыку принимают слушатели. А они приняли. Более того, на «Акварели» обратили внимание два замечательных переводчика с японского: Вера Маркова и Анна Глускина. Анна Евгеньевна дала высочайшую оценку тому, как Микаэл Леонович понял суть японской поэзии, и подарила ему томик своих переводов. Отправляясь недавно в Японию, я взяла эту книгу, с многочисленными пометками и поправками Глускиной, с собой.Фото М. Таривердиева
С японским подарком
– Микаэлу Леоновичу удалось самому побывать в Японии?
– Да, это случилось в 1978 году, и он оставил об этой поездке самые восторженные воспоминания. В его книге есть смешные и интересные наблюдения, сделанные в этом путешествии, например, о японских женщинах: « Сначала их носы кажутся приплюснутыми, глаза раскосыми, а сами маленькими. Потом понимаешь их бесконечное изящество и грациозность. Когда я вернулся домой, долго не мог привыкнуть к длинным носам наших женщин, после японок они воспринимались какими-то грубоватыми… ».
У нас лежат три коробки со слайдами, отснятыми в Японии – он фотографировал с детства, увлекался этим очень серьёзно и такой шанс, конечно, упустить не мог. Вместе с Марком Фрадкиным и Андреем Петровым Микаэл Таривердиев побывал на студии «Виктор» [10] , где его наградили медалью. Потом у него брали интервью и спросили о хобби. «Фотография», – ответил Микаэл Леонович, и сказал, что снимает только «Никоном». На следующий день ему позвонили с «Никона» прямо в гостиницу и пригласили посетить завод этой компании. Устроили шикарную экскурсию по заводу и подарили полную линейку фотоаппаратов с безумным количеством дополнительных приспособлений. Сохранились его записные книжки, где он потом делал записи: «Выдержка… Экспозиция…».
Япония стала отдельным и очень серьёзным и очень приятным сюжетом в жизни Микаэла Таривердиева. Он совершенно искренне вспоминал: «Возвращаться не хотелось. Япония вызывала во мне непрекращающийся восторг».Фото М. Таривердиева
– Прошло 30 лет… – Да… Я попала в Японию ровно через 30 лет после того, как там побывал Микаэл Леонович, и проехала по его маршруту. Мы даже сделали точно такие же фото, например, Золотого храма, какие делал он 30 лет назад. Знаете, это немножко мистическая история… Дело в том, что я очень дружила с замечательным дирижёром Константином Кримцом. Мы вместе осуществили несколько проектов, и я ему необычайно благодарна за это, за те концерты, которые без него никогда не состоялись бы, за его влияние на мою жизнь, которое он оказал. Константин Дмитриевич мне поверил, полностью отдавался моим идеям, и, как дирижёр, всячески их поддерживал. Он всегда очень высоко ценил и свою работу с Микаэлом Леоновичем и его музыку.
Золотой павильон, фото М. Таривердиева, 1978 г.
Золотой павильон, фото В. Таривердиевой, 2008 г.
Много лет Константин Дмитриевич работал с японцами, Япония была его любовью, взаимной, надо сказать, любовью – его и сейчас там тоже помнят и любят. Он же и познакомил меня со своим другом – продюсером одной из крупнейших японских звукозаписывающих компаний «Тоэй Мьюзик паблишинг» Юкио Китагами.
Мы не раз встречались в Москве, Китагами-сан постепенно знакомился с музыкой Микаэла Леоновича, и, в конце концов, решил представить его творчество в Японии. В августе он прилетел повидать Константина Дмитриевича, попавшего в больницу. Зашёл ко мне с готовым договором, изрядно поразился тому, что я, не глядя, подписала договор, даже не переведённый с японского на русский, побывал в больнице и на следующий день улетел обратно в Токио. В этот же день Константин Дмитриевич скончался. Сейчас Китагами-сан говорит, что уже тогда чувствовал некую преемственность – получилось, что Кримец как бы передал меня, наш проект японским друзьям и партнёрам, и он уже тогда принялся его воплощать в жизнь.
Кстати, есть ещё один эпизод, очень странным образом связывающий Микаэла Леоновича с Японией. С 1999 года в Калининграде проходит конкурс органистов имени Таривердиева. Этот конкурс – мой хребет, то, вокруг чего я строю свою жизнь. Это и способ найти близких людей, тех, кто понял бы музыку Микаэла Леоновича, и его самого. На четвёртом конкурсе у нас появилась японская участница, которая стала дипломанткой – Хироко Иноуэ. Когда я увидела её на одном из туров конкурса в Москве, мы с ней сразу встретились как близкие люди. Сейчас она – классный музыкант, органистка, прекрасный человек – называет себя нашей «японской дочерью». И однажды она увидела вот эту фотографию Микаэла Леоновича, сделанную им в Японии. Хироко была потрясена: на одном из столбов, у которых сидит эта маленькая девочка, написана её фамилия – «Иноуэ». Она даже на неё похожа. Разве это не мистика?
Этим летом были сделаны первые записи молодого японского дуэта «Уайт Классик бэнд» – это очень интересные парень и девушка, которые записали песню Микаэла Таривердиева «Ты не печалься» на японском языке. Записали в новой аранжировке, очень симпатично и просто здорово. Тогда же Китагами-сан рассказал о привлечении к проекту дуэта «Хидэ-Хидэ» – виртуозов игры на сякухати и сямисэне – японских народных инструментах. Они уже подготовили несколько композиций и хотят записать целый диск инструментальных версий мелодий Микаэла Леоновича.
Китагами-сан настоял на том, чтобы я приехала в Японию. Я всё откладывала, но он меня убедил, и мы поехали вместе с Татьяной Наумовой, которая стала настоящим «ангелом-хранителем» российско-японских музыкальных проектов.
Мы прилетели в Токио, где встречались с японскими продюсерами, музыкантами, побывали на концертах, и узнали много интересного. Надо отдать должное Китагами-сан: чрезвычайно трогательный человек, он организовал нашу поездку так, что мы побывали во всех местах, которые я хотела посетить, и где бывал Микаэл Леонович, за исключением «Никона». Мы съездили на «Виктор рекордз», съездили в Киото и посетили там киностудию «Тоэй», и даже наша жизнь в Токио началась с Гиндзы, где останавливался Микаэл Таривердиев, и которая стала одним из первых его впечатлений от Японии.Вера Таривердиева с музыкантами группы Хидэ-Хидэ
– А какие у вас впечатления от Японии?
– Все, кто бывал в Японии, говорят примерно одно и то же: это другая планета. Так оно и есть. В 2005 году я побывала в Сингапуре, Китае, Гонконге, во Вьетнаме и на Тайване – странах Юго-Восточной Азии, и всего один день – в Нагасаки. Но уже тогда было понятно, что Япония отличается от всего мира, в том числе от Азии, к которой принадлежит территориально. Это не только высокоорганизованное, но и очень приятное общество – как Общество. Там удивительно приятно находиться! Когда мы возвращались, вошли в аэрофлотовский самолёт и начали кланяться нашим бортпроводницам – нас не поняли, и это желание быстро прошло…