– То есть, судя по вашим планам, вы собираетесь остаться в России навсегда?
– …Не знаю. Наверно, так и будет. Я не планирую этого специально. Как сложится, так и сложится. Здесь во мне пока нуждаются. В Японии я нужен меньше. Да, наверно, моя жизнь, в основном, будет проходить здесь.– Ивата-сан, а кто ваша жена? – Она русская, артистка балета. Сейчас она тоже переходит на педагогическую работу. Преподаёт уже в трёх местах, в том числе в очень серьёзной балетной школе.
– То есть у вас был «производственный роман»? – Да, после училища я начал работать в труппе «Русского балета» у Вячеслава Гордеева, и там познакомился со своей будущей женой. Мы поженились, потом появились дочки…
– Дочки уже танцуют? – Старшая ходит во второй класс училища. Младшая официально объявила, что балетом заниматься не будет. Это её право.
– Как вас приняли родственники жены? – Очень хорошо! Никаких трений не было, всё было очень гладко. Мне кажется, в семье мне очень рады!
– Это приятно. А ваша супруга, наверно, уже неоднократно была в Японии? Как ей там понравилось?
– Вы знаете, она впервые побывала в Японии ещё до знакомства со мной, и ей совсем не понравилось! Не знаю, почему, но как-то эмоционально ей эта страна не «приглянулась». Конечно, тяжело было без языка, без общения и так далее.
Потом мы уже вместе с ней ездили в Японию, преподавали там каждый год на летних курсах – в Нагано и Окаяме. Обычно я перевожу, когда она преподаёт, но однажды я был вынужден оставить её – у меня были концерты в другом городе. Через три дня я вернулся и был потрясён – она преподавала по-японски! Смогла перешагнуть барьер, и теперь ей в Японии очень нравится. Но особенно нравится, конечно, детям – они очень хотят снова вернуться туда.– Мне кажется, Япония идеальная страна для детей и стариков. – Только если просто жить там. Что касается системы образования, то у меня большие сомнения на этот счёт. Вряд ли я бы отдал своих детей в японскую школу, хотя пока я об этом и не думал…
– А на каком языке вы общаетесь дома? – С детьми – только по-японски. С женой – по-русски. Дети вполне нормально уже говорят по-японски. Жена второй год учится на курсах «Мирбис» – там очень серьёзная подготовка, и ей приходится нелегко.
– Она никогда не говорит «Мори, а давай-ка уедем в Японию!»? – Нет, она бы там не смогла жить.
– Возможно. Кстати, в Японии вообще сегодня совсем нет интереса к России. Как вы думаете, почему?
– Это проблема отсутствия или неправильной подачи информации. Это политическая проблема – когда имидж России сознательно создаётся негативным. Россия для японцев тёмная страна.
Мои друзья несколько раз приезжали в Россию и с удивлением увидели, какая Россия на самом деле. Они очень обрадовались, а один даже написал свои воспоминания о поездке на собственном сайте – это очень приятно для меня.
Мне кажется, русские и японцы – очень близкие духовно люди, не так ли? Мы расходимся только в подходе к работе – у нас разные системы обучения и воспитания, но духовно мы очень близки!– У нас сейчас много стало японофилов, поклонников японской моды, которые обязательно хотели бы знать, есть ли у вас дома комната, в которой настланы татами, сделана токонома , повешено какэмоно и поставлена икэбана? – Нету! Нет, но… я мечтаю об этом.
– А вы не замечаете, что в последнее время становится сильнее национализм, отчуждённое отношение к иностранцам? – Может быть, может быть… Раньше сюда трудно было приехать – существовало целое море бюрократических проблем, но я никогда не задумывался о том, что я – японец. Я вспоминал об этом только когда меня спрашивали: «А как там вот с этим делом – в Японии?». Сейчас я всё чаще вспоминаю о том, что я – японец. Такое ощущение, что на меня стали пристальнее смотреть, начали меня замечать… А может быть, я просто стал старше? Не знаю.
…лет спустя : Морихиро Ивата организовал в Москве выступление «Звёзд японского балета». И он по-прежнему живёт в России.
Итиро Кавабата, дипломат (интервью 2005 года)
Встретившись с тогдашним заведующим информационным отделом посольства Японии в РФ, советником Итиро Кавабатой, мы собирались поговорить о секретах самурайского плавания. После интервью на эту весьма специфичную тему разговор сам собой свернул на некоторые особенности японского мировосприятия и даже на… имена. Вот эту – вторую – часть нашей беседы я и предлагаю вашему вниманию.
– Кавабата-сан, вы говорили, что хотели бы заняться одним из видов будо, но позже – после окончательного возвращения в Японию. У вас, видимо, большие планы на пенсию?
– Да, жизнь пенсионера – моя мечта!
– А чем предпочитают заниматься японские пенсионеры? – По-моему, больше всего они любят путешествовать.
– И ещё «табэмоно» – со стороны кажется, что они очень любят поесть, любят пробовать блюда разных кухонь. – Это да, но чем старше, тем меньше они кушают – желудок уже не тот, так что… Японские пенсионеры хотят получать новые стимулы к жизни, к интеллектуальной жизни. Они не хотят стареть, поэтому стараются как можно больше увидеть.
– Как же тогда объяснить то, что по возвращении из путешествий японцы рассказывают в основном о своих кулинарных впечатлениях? – Это особенности менталитета. Понимаете, всё остальное нам уже известно, и ощущения от знакомства с памятниками истории и культуры не являются такими личностными. Человек едет куда-то, чтобы посмотреть на то, что он уже видел в иллюстрациях учебника по истории, по телевидению, в кино и так далее. Это красиво, но памятник отрешён от каждого индивида, он принадлежит всем. А вкус – это очень личное, он остаётся на языке, он принадлежит каждому человеку в отдельности. Допустим, если мы в Риме хотим посмотреть Форум или Колизей, то заранее знаем, что увидим своими глазами. Да, мы испытаем восхищение, но… на этом всё. Редко когда бывает сильное потрясение. А вкус – это другое дело. Он остаётся с каждым.
– В московском метро висят большие плакаты: «Один цветок лучше, чем сотни, передаёт очарование цветка», и подпись – «Кавабата». Это не вы писали? – Нет, я только читал. (Смеётся.)
– Вот мне интересно, что вы при этом чувствовали? – В России же есть люди с фамилией Чайковский? Как они ощущают себя, слушая произведения Чайковского? Я думаю, в этом нет ничего особенного.
– И Ясунари Кавабата вам не родственник? – Нет. Может, где-то в глубине рода, но я об этом не знаю.
– Тем не менее в этой фразе по поводу очарования цветка мне видится нечто общее с вашей гипотезой по поводу вкуса: своё, единичное, личностное ближе и лучше запоминается. Это так?
– Да, лаконизм вообще свойственен японскому мироощущению. Мы любим простые вещи и ценим их красоту. Простая вещь – это лаконично, изящно, но очень трудно. Простой приём – самый трудный, и всё гениальное просто. По-моему, простота – это и самое хорошее, и самое сложное для восприятия.– Это то, что так привлекает русских в японской культуре. – Вам виднее. Допустим, нас просят сделать какую-то вещь красивее. Мы начинаем отсекать от неё лишнее, снимать слои и снимаем, снимаем, достигая максимума простоты. Другие народы в таких случаях, по-моему, наоборот, добавляют. Китайцы точно добавляют. А русские?
– Русские купят ещё одну вещь – в пару. – Да? А мы стараемся стремиться к простоте, но это очень сложно. Как нить – тонкая, но очень прочная нить, пронизывающая всю суть японской культуры.
…лет спустя : Господин Кавадата рассказывает сегодня о сути японской культуры в должности Генерального консула своей страны в Санкт-Петербурге.
Акио Кавато, дипломат (интервью 2001 года)
Бывший вице-посол Японии в России, посол в Узбекистане и Таджикистане Акио Кавато – очень странный человек. Особенно странный для тех, кто видит японцев одинаковыми безликими персонажами, а японские дипломаты, честно говоря, могут иногда давать хороший повод для таких иллюзий. Тех, кто встречается с Акио Кавато впервые, он неизменно шокирует европейской внешностью и очень свободным (для стереотипного японца) поведением. Говорят, что это результат долгого пребывания в Европе и Америке. Но как бы ни был Кавато-сан необычен, ТАКОГО сюрприза от него ожидать вряд ли кто мог. Акио Кавато написал книгу о России. Да ладно бы ещё, если бы это было просто очередное научно-популярное творение (он автор уже трёх) или что-нибудь дневниковое (со времён «Тоса-никки» японцы любят дневники), так нет! «Величайший вызов иностранца» – так называет свой поступок сам автор, но на всякий случай «уходит» за псевдоним – на обложке вышедшей в издательстве «Вагриус» в конце 2001 года книги «За даль земли. Повесть об Илье» в качестве автора значится Акира Кумано. Имя выбрано не случайно (странно ждать случайностей от такого человека, как Кавато-сан).
На пресс-конференции по случаю выхода книги в свет он рассказал, что Кумано – район в центре острова Хонсю, километрах в ста от Киото, в средневековой Японии считался мистическим местом. Говорят, что и сейчас эта местность ещё дышит особой энергетикой, по крайней мере для тех, кто хочет эту энергетику уловить. Перевести на русский язык «кумано» можно как «медвежье поле», что невольно наводит уже современных японцев на ассоциации с Россией. «Акира» же – «широкий океан» – должен вызвать мысли о единстве японской души с душой общемировой, ну и с русской, конечно, в том числе. Красиво, не правда ли? После такой почти мистической «шифровки» возникает желание переложить на иероглифы собственное имя и сам собой встаёт вопрос: сколько ещё таких «кодов» спрятано в японском тексте русской книги?