В октябре 1954 года вышел «цыганский Указ». Им, как бабочка иголкой, бродячие цыгане пришпиливались к месту, где их застала радостная весть, что отныне они – счастливые оседлые граждане СССР. Цыганам будет выделено место жительства и вот-вот их начнут паспортизировать.
Проблема оказалась масштабная. Сперва к ее решению привлекли все силы, в том числе внутренние войска и армейские подразделения. С огромным трудом удалось застолбить эти кочевые толпы по всей территории СССР. И у цыган получилась такая лотерея – кто-то вытянул счастливый билет на новое место жительства в благодатных местах, а кому-то выпали холодные несытые края.
Когда первый ажиотаж прошел, практически всю дальнейшую работу свалили на милицию – она разберется. Вот и разбирались. Колхозы выделили земли, а на органы внутренних дел легли заботы по строительству поселков для новых оседлых граждан СССР. При этом сами цыгане напрягаться, понятное дело, не спешили.
Как раз тогда на территории Заозерного и Староковыринского района раскинулся большой табор, почти на две сотни подвод, прибывший с Западной Украины. Местные власти объявили им об Указе. Но собрать эту толпу вместе и учесть каждого в отдельности было невозможно. Приезжают сотрудники милиции, а там лишь старики да совсем малые дети. А основной народ или у соотечественников в других таборах и поселках гостит, или занят воровством и попрошайничеством.
Несколько месяцев весь состав двух РОВД пытался что-то сделать с табором. Доходило до того, что сотрудники милиции сами участвовали в возведении цыганских домов. При этом гордому народу нельзя было дать разбежаться, как тараканам по щелям. А еще требовалось выявлять и привлекать наиболее активных его представителей за различные преступления. Пошли кражи, поножовщина, конфликты с местным населением, ошалевшим от счастья такого неожиданного соседства. Беспорядки были такие, что доходило до стрельбы. Васин сам тогда палил из «ТТ», правда, под ноги и поверх голов, на что слышал в ответ:
– Убивай, да!
Это орали цыганские мужики, предусмотрительно выставляя перед собой женщин.
В такой обстановке вырастало цыганское Лунево – новый поселок с очень специфическим населением. Но постепенно жизнь и там налаживалась. Кто-то из его жителей нашел себя в колхозе, занимаясь коневодством, – тут цыганам равных не было – чувствуют они лошадей и любят их. Ну и всегда увести их готовы, с чем Васину неоднократно приходилось разбираться. Часть табора жить там не пожелала и облюбовала для себя окраинные районы Светогорска, где компактно проживали дальние родственники. Создали там даже свою артель «Пролетарский металлист» и занялись лужением и изготовлением посуды для общепитовских точек.
Закрепление на земле сильно привычки цыган не изменило. Большинство продолжило, как веками до этого, воровать, гадать, спекулировать и мошенничать. А с наступлением тепла подавалось кочевать. И управы на них не было никакой. Весь государственный карательный механизм в отношении цыган почему-то буксовал.
Правда, редкостью стали кочевые кибитки. Цыгане теперь все больше пользовались железной дорогой, высаживаясь на станциях и разбивая палатки в укромных лесных местах.
В селе Лунево Васин побывал дней пять назад в плановом порядке, отрабатывая цыганский след. Но тогда ничего там не узнал. Как всегда – никто ничего не видел. А Копач, оказывается, был там. И, может, еще и будет.
Из СИЗО Васин направился в областную прокуратуру. В кабинете его руководители азартно играли в шахматы. Приучил Ломов следователя к этому занятию. И оказалось, что Апухтин играет не хуже его. Счет был равным.
– Товарищи шахматисты, у нас проходная пешка появилась, – торжественно объявил Васин на пороге.
Он доложил о своих раскопках. Старшие товарищи воодушевились.
– Вот она, долгожданная зацепка, – оценил Ломов. – Эх, молодость, легкомысленность и везучесть. Ну, где мои пятнадцать лет, практикант?
– Вообще мне двадцать шесть стукнуло! – возмутился Васин.
– Что, правда? – удивился Ломов, критически разглядывая своего ученика.
– Шеф, вы травмируете мое самоуважение, – укоризненно произнес лейтенант. – Вы весьма изобретательны в прозвищах, намекающих на то, что я еще в самом начале профессионального пути.
– И правильно травмирую. Чтобы у тебя голова не кружилась от успехов. Потому что ты, Васин, еще не орел сыска. Ты пока птенец. Но уже летаешь.
– Пять лет в милиции – это птенец? – вознегодовал Васин.
– В пять годиков еще в детский садик ходят. Для птенцов.
– Ну да. Орлята учатся летать.
Апухтин, сложив руки на груди, с улыбкой смотрел на эту эстрадную миниатюру. Он привык, что эти двое так постоянно пикировались. Каких только прозвищ не придумывал ученику Ломов! Побывал тот и «юнкером», и «подмастерьем», и «вечным студентом», и «производственным практикантом». Хотя с каждым годом это все меньше подходило к неуклонно матеревшему оперуполномоченному. Васин именовал своего учителя не иначе как заковыристым французским словом «шеф». Игра эта давно стала традицией для обоих, и отказываться они от нее не собирались.
– Ладно, не дуйся, – хмыкнул Ломов. – Чего ты там этому своему баклану сгоряча наобещал?
– Скидку за грехи. Отмести из обвиниловки покушение на жизнь сотрудника милиции.
– Ох, студент, – поморщился Ломов как от зубной боли. – Бог его простит. Будем считать, что это была военная хитрость.
– Нет, я так не могу! – возмутился Васин. – Если так обещаниями разбрасываться, кто тебя всерьез воспринимать будет.
– Ну, чистое дитя, – развел руками Ломов.
– Ладно, – встрял в перепалку следователь. – Если для тебя это важно, переквалифицируем ему на хулиганство. Я устрою. Но за кражи все равно ответит.
– Он на это и рассчитывал, – обрадовался Васин.
– Ну что, доволен? – спросил с усмешкой Ломов. – Отмазал от тяжкой статьи подонка, который тебя на лоскуты чуть не порезал.
– Недоволен, – признался Васин. – Но иначе никак.
– А парнишка прав, – сказал Апухтин. – Слово надо держать.
– Ох, тяжело с вами, – вздохнул майор. – Гнилым либерализмом попахивает. Даже Генпрокуратуру этот микроб косит.
– В щадящей степени, – уточнил Апухтин.
– Ладно, это все лирика, – поднял руку Ломов. – А что с этим поселком Лунево делать?
– На разговор надо ехать, – предложил Васин.
– Все эти твои цыганские разговоры, – отмахнулся Ломов. – Пользы от них – как рыбе от зонтика. Нам двойное убийство залепили, а мы все разговариваем… Лунево. Надо встряхнуть это гнездо порока. До основанья, чтобы по фундаменту трещины пошли. И чтобы надолго запомнили. А под шумок выведать, что нам надо.
– Оперативно-профилактические мероприятия по пресечению и профилактике имущественных преступлений и по проверке правил прописки. Так? – оглядел помощников Апухтин.
– Что-то типа того, – согласился Ломов. – И народу на мероприятие нагнать побольше, чтоб силу эти народные исполнители этнической музыки чувствовали. Малым числом туда соваться смысла нет. Опять будут только пустые разговоры.
– Ну да, – согласился Васин. – Нам бы танковую бригаду в поддержку.
– Бронепоезд, самолет и вагон снарядов, – добавил Ломов. – А вообще, такие решения принимаются на уровне первых лиц. Обком, УВД и прокуратура.
– Думаю, мне удастся их убедить, – пообещал Апухтин и обратился к Васину: – Но тут один момент. Нам с товарищем майором на пару дней надо в Москву. Так что придется подождать.
– Чего там ждать? – возмутился Васин. – Один не сдюжу, что ли?
– Ну, дерзай, юнга, – хмыкнул Ломов. – Рискни захватить цыганский оплот. Безумству храбрых поем мы частушки.
– Я справлюсь, – очень серьезно произнес Васин.
Апухтин посмотрел на Ломова вопросительно. Тот кивнул:
– Этот справится. Пулемет я бы ему доверил. И даже неприкосновенный запас со спиртом и тушенкой.
– О как! Наш человек, – улыбнулся Апухтин…
Глава 15
Острые ногти с характерным неприятным треском прочертили борозды на щеке Васина. «Вот черт! Как теперь Инне покажусь!» – мелькнуло в голове.
Да, развлечение в Лунево вышло по накалу страстей никак не хуже, чем недавняя битва при станции Абызовка.
Решение о проведении профилактических мероприятий в поселке Лунево в связи со сложившейся там нездоровой криминогенной обстановкой и концентрацией уголовного элемента было принято на уровне властей области. Поэтому и в средствах руководители не поскупились. С запасом выделили несколько машин для перевозки арестованных. Целый автобус милиционеров. Ну и, на всякий пожарный, взвод из батальона внутренних войск. Старшим назначили майора УВД – строгого собранного руководителя патрульной службы. Командовал он с удовольствием и умело. Но при этом ему четко разъяснили, для чего весь сыр-бор и что инициатором тут угрозыск. Васин с ним общий язык нашел быстро.
Майор был вполне доволен предстоящим мероприятиям. С цыганами у него были старые счеты. Очень уж много они беспокойств доставляют патрульной службе. Постоянно с ними эксцессы и бои местного значения.
– Эти цыганские вотчины – как нарыв. Их время от времени надо вскрывать и пролечивать, – сказал он, когда еще затемно колонна машин отчаливала от здания областного УВД.
– Главное, чтобы докторов хватило, – сказал Васин, устроившись на мягком сиденье милицейского автобуса.
Такие мероприятия проводятся на заре. Чтобы застать всех тепленькими, когда цыгане еще не потянулись в сторону железнодорожной платформы, на поезд до Светогорска и районов, которые они собираются окучивать по своему плану.
Поселок атаковали с двух сторон, чтобы не дать никому сбежать. Разведка и караульная служба у цыган поставлены на уровне. Вот и сейчас, только светать начало, а на улицах уже мечутся цыганята.
– Милиция! Спасайся! – кричат они что есть мочи.
Или свистят в два пальца. Бегут по домам, поднимая шум, несут весть о вторгшемся противнике.
Вот только поздно – село блокировано. Оно не слишком большое – две длинные улицы с деревянными домишками, огородами, садами и колодцами.