Не знаю, что на меня нашло. Я никогда не была избалованной истеричкой, но то ли нервы окончательно сдали, то ли беременность уже успела сменить гормональный фон, но нашу с Тагиром спальню я разнесла знатно. Смела все – картины, вазы, ноутбук, который ничего не подозревавший Тагир случайно забыл с утра, часы, даже телевизор, закрепленный на стене, в конечном итоге оттуда слетел.
Тагир застал меня ревущей посреди всего этого бардака.
– Детка, что случилось?!
Все. Это был конец. Я так больше не могла.
– Аврелия… – Тагир опустился рядом, заключил меня в свои крепкие и теплые объятия. Принялся, как обычно, успокаивать. И вот так всегда. Что бы я не делала, что бы не устраивала, Тагир просто брал и обнимал, начиная шептать на ухо всякие глупости о том, что я его золотце, и что все будет прекрасно, и что я самая прекрасная в мире.
Как у него только хватало сил терпеть мои идиотские истерики? Как только хватало сил любить после того, как я целый год отвергала его ради предателя и труса Дениса?
Почему он все равно любил меня?
– Все в порядке, – стараясь не заикаться, прорыдала я в темную рубашку, будучи плотно прижатой к груди супруга.
– Я вижу… – Тагир сел прямо на пол и удобнее меня обнял. – У тебя точно что-то происходит, Ава, но я не хочу за тобой следить, не хочу давить на тебя, так семья не строится. Хочу, чтобы ты сама рассказала мне все, что тебя гложет. Ты же знаешь, что я всегда помогу. Я всегда тебя поддержу и предоставлю защиту, если она тебе нужна.
– О чем ты? – Я подняла на мужа заплаканный взгляд и отметила, что между бровей залегла складка. Обычно, Тагир хмурился, когда о чем-то сосредоточенно думал.
– Зачем ты сняла сегодня двести тысяч с карты? Тебя кто-то обижает в этом твоем университете? Ава…
– Я…
Черт. Я знала, что он следит, знала!
– Просто скажи мне, кто тебя…
– Это на благотворительность. Приюту для животных нечем платить за аренду. Полина о нем постоянно трещит. Она им помогает, старается, как может, но помимо аренды нужны еще и корма, и лекарства для животных. Она уговорила нас с девчонками помочь. Провести что-то вроде единоразовой акции. Она показывала такие жуткие фотографии всех этих бедных животных, и я просто… я просто не смогла пройти мимо судьбы этих несчастных четверолапых. Я подумала, что ты будешь не против, у тебя доброе сердце, и ты всегда умеешь входить в положение… – Я даже не задумалась, просто соврала, да еще так быстро и так слаженно, что самой стало страшно. По-моему, так врали только социопаты.
– Доброе, значит?
– Да… самое доброе из всех, что я когда-либо встречала, – совершено серьезно ответила я мужу. Я не врала. Впервые за долгое время мои уста шептали не ложь, и от этого я почувствовала временное, мимолетное облегчение, которое, к сожалению, очень быстро испарилось.
Зато Тагир подарил мне одну из самых очаровательных улыбок, что я когда-либо у него видела. И, черт… эти его ямочки на щеках, и эти его глаза, когда он так улыбался…
Зачем судьба так жестоко со мной обходилась? Почему я не могла заметить всего этого чуть раньше? До того, как решила, что замутить с Валентином – это лучший способ наказать своего супруга? Ведь, в конечном итоге, я наказала не его, а себя. И теперь я даже не знала, чем все это закончится, чем все это чревато…
– Так, ладно, детка… давай, вставай, нужно подниматься. – С этими словами Тагир принял вертикальное положение и буквально одним легким движением поставил на ноги и меня. Я подняла на него взгляд и сглотнула.
Черт, ну вот кто бы мне вообще объяснил, как такой мужчина влюбился в такую, как я?
Не понимаю, что Закиров, красивый, умный, успешный во всем, явно не страдавший от невнимания девушек, нашел… во мне. Серой, сухой, глупой мыши, которая не смогла дать только одного – верности. Ведь больше ни о чем Тагир меня и не просил.
Он не просил влюбиться в него, он сказал, что будет завоевывать меня, и от своего не отступился. Он не просил меня понять его. Он не попросил вообще ровным счетом ничего. Но я очень хорошо помню о том, о чем он предупреждал меня – убьет и меня, и того, с кем я ему изменю. А я не просто изменила, я еще и обманула, предала. Я поступила так низко, как только можно было поступить.
И теперь на кону стояла не только моя жизнь и мое благополучие, теперь на кон вставала и жизнь ни в чем не повинного ребенка. И все это происходило лишь по моей вине.
Господи… ребенок… я вообще не была к такому готова.
Слишком молода, слишком глупа, слишком запуталась. У меня не было почвы под ногами, я еще ничего из себя не представляла, я даже еще не окончила университет, но зато успела забеременеть и теперь понятия не имела, что с этим вообще делать.
Нужно все рассказать. Нужно все рассказать. Это мысль билась набатом в моей голове, но как только я открывала рот, чтобы хоть что-то произнести, все мысли исчезали, а на их месте образовывалась пустота. С чего было лучше начать, с того, что я напилась или с того, что прекрасно осознавала, что и с кем иду делать? Или, может, лучше было начать с того, что я зашилась прежде, чем дать своему мужу?
С чего мне было лучше всего начать свою исповедь перед человеком, который дал мне все? В буквально смысле этого слова, потому что на данный момент все, чем я владела было куплено на его деньги. Все, чем владели моя бабушка, братья и их семьи, было приобретено, опять же, на деньги Тагира. Да и у меня даже одежды нормальной не было, когда он взял меня в жены. Из моего, того, старого, не осталось ничего. Я все выбросила после того, как Закиров объяснил мне, какими глазами на меня смотрят те, кто учился и преподавал в моем новом университете.
И именно этому человеку мне нужно было сначала сказать о том, что девственность моя была липовая, что я успела ему изменить, а теперь, вдобавок ко всему, была еще и беременна. И ведь узнай он об измене, Тагир ни за что не поверит, что ребенок его, что измена была одноразовой… такие, как он ни за что не поверят…
– Я не понимаю, что с тобой творится, принцесса, – Тагир ласково убрал мешавшие пряди мне за уши и поцеловал в щеку. – Но я хочу, чтобы ты понимала – мне можно все рассказать, со мной можно всем поделиться. Я тебе не враг.
Да, нужно было поделиться, я это знала. Я давно это понимала, но никак не могла набраться смелости.
– Я… хорошо, Тагир.
– Что «хорошо»?
– Я… давай поговорим обо всем… только не сегодня.
– В смысле?
– Я очень устала. И тот бардак, что я здесь навела… его тоже нужно убирать. А еще готовить ужин, мыть посуду и готовиться к семинару по высшей математике. Я обещаю, что мы обо всем с тобой поговорим. Но только завтра, если ты не против.
– Ава… зачем мучить себя? Я не понимаю. Вижу, не дурак, вижу, что что-то не так. Зачем молчать до завтрашнего дня, что это изменит?
– Я же объяснила… я устала. Пожалуйста…
Сейчас у меня просто не было сил выдавливать из себя весь тот ужас, что я успела натворить. Мне нужно было собраться с мыслями, нужно было верно подобрать слова, нужно было хоть как-то оправдаться, но без подготовки… без подготовки я была обречена на провал.
А мне жизненно важно было найти правильные слова.
Слова, которые смогли бы выразить всю гамму чувств, что я испытывала все эти долгие недели.
Слова, которые смогли бы смягчить суровый нрав моего мужчины и дать ему понять, как сильно я на самом деле сожалею и как хотела бы все исправить…
– Ладно… – Закиров помолчал некоторое время, затем тепло мне улыбнулся и кивнул головой. – Завтра, так завтра, твое слово – закон.
– Спасибо… – Я потянулась к супругу, встала на цыпочки и обвила его шею руками. Вдохнула ставший привычным запах пряностей и прикрыла глаза, наугад потянувшись к чувственным губам, которые с желанием ответили мне на неожиданную ласку.
Тагир всегда так реагировал, он таял под моими прикосновениями, таял от любого проявления нежности с моей стороны и, до недавних пор я даже не осознавала в полной мере, что у меня есть такое влияние на своего супруга.
Впрочем, теперь я очень надеялась, что это поможет мне.
Глава 10
Знаете, как оно бывает? Ты уже решил, что все, завтра ты начинаешь делать что-то, или говоришь себе – это предел, а кто-то сверху решает, что нет, все будет иначе.
Так получилось и со мной. Весь остаток вечера я наслаждалась обществом мужа и, вместе с этим, планировала, как завтра буду признаваться ему во всем, как подберу нужные слова, пыталась предсказать его реакцию и морально готовилась ко всему. А ночью я напрочь забыла обо всем. Все мысли выбили из головы настойчивые губы, что долго и упорно ласкали меня там, внизу, а затем горячая и твердая плоть, что на протяжении нескольких часов делала меня своей.
Вообще, близость с Тагиром никогда не получалась мимолетной и скомканной. В отличие от моего дурного первого раза, все последующие разы с Закировым были… другими.
Совсем другими. Долгими, тягучими, сладкими, желанными. Он подолгу мог меня распалять, а затем просто заставить его умолять взять меня.
Секс с ним всегда был чем-то захватывающим и приносил с собой целую гамму ощущений, причем, каждый раз я открывала для себя что-то новое. Новые места, новые ласки, новые ощущения, новые эмоции. Потихоньку, он учил меня познавать эту сторону жизни, и я училась. Я тоже старалась принести ему максимум удовольствий и, когда он в очередной раз кончал с моим именем на губах, я понимала – все получается.
Оттого и ужаснее было все то, что произошло сегодня.
Я бы очень хотела вернуться назад и переписать нашу с ним историю. Причем сейчас, сидя под проливным дождем на улице во дворе незнакомого мне дома, я понимала, что начинать нужно не от момента с Валентином, а от нашей первой встречи.
Если бы только в самом начале я бы дала Тагиру возможность проявить себя, показать себя настоящего, если бы дала ему хоть какой-то шанс… И ведь Тагир был прав, в первые секунды, еще до тех пор, пока мозг не успел включиться… он мне понравился. Красивые глаза, мягкая улыбка, головокружительный запах… я бы запала, отключи я мозг и дай возможность чувствам взять верх. И, возможно, была бы сейчас счастлива.