Прежде чем выйти на ринг, противники на коленях произносят слова одного древнего заклинания. Затем, держась за верхний канат ринга, медленно проходят по кругу, стремясь сосредоточиться на предстоящем бое.
Оркестр тайских инструментов в первых рядах зрительного зала сопровождает бой музыкой. Громкость звучания усиливается в наиболее ответственные моменты. Шум толпы и звуки оркестра смешиваются в страшный грохот. Иногда болельщики бросают на ринг пивные бутылки, стулья и все, что может лететь…
В Таиланде свыше 3 тыс. профессиональных боксеров. Только единицы из них считаются «звездами». Бокс — средство заработать на жизнь. За участие в бое боксер получает 300, максимум 500 бат (15–25 американских долларов). Но получить такую возможность удается не каждому. За увечья владелец ринга не отвечает. Он же кладет в карман за каждый вечер бокса от 30 тыс. до 50 тыс. бат. Следует отметить, что многие посетители делают ставки на боксеров, как на ипподроме.
Домашний очаг и модные туфли
Женщины Бангкока. Какие они разные, непохожие друг на друга! Вот вдоль выложенного квадратными плитами тротуара по Силом-Роуд идет молодая женщина. Она миниатюрна, будто точеная из мягкого дерева куколка, с высокой, мастерски сделанной прической; на ногах модные туфли, легкое с широким вырезом на спине платье отутюжено на совесть — ни единой складочки! Женщина куда-то торопится. Это заметно по походке. Звонко цокают подковки каблучков. Она не замечает встречных, не обращает внимания на несущиеся по дороге грузовики, легковые машины, велосипеды. Заканчивается обеденный перерыв, надо успеть занять свое место в конторе оптовой торговли строительными материалами. В ней Прамуан занимает пост помощника счетовода. Она одинока, заработка хватает, живет вместе с родителями.
На той же Силом-Роуд мы встретили другую женщину. Она работала на очистке дренажных систем. В дождливый сезон водосточные канавы забиваются мусором, различными отбросами. Чтобы избежать наводнений, их приходится прочищать порой по нескольку раз в неделю. На этих работах широко применяется женский труд. Ной Прасет далеко за тридцать. Она мать пятерых детей. За свой тяжелый труд женщина получает всего 180 бат в месяц.
— Разве этого достаточно?! — как-то растерянно говорит она и застенчиво прячет под передник усталые натруженные руки.
На одном из дипломатических приемов нас познакомили с довольно невзрачной на вид женщиной. Но оказалось, что она владеет десятками домов, в которых разместились банки, агентства, конторы. Ей принадлежат гостиница, рестораны, кафе… Она оперирует сотнями, тысячами, миллионами бат. Ей чужды мирские заботы Ной Прасет и даже преуспевающей Прамуан. Она заказывает себе туалеты у лучших мастеров столицы, появляется на званых обедах в драгоценностях, равных целому состоянию. Вспоминается, как во время дипломатического приема она подошла к окну и, глядя сквозь полуприкрытые жалюзи на улицу, презрительно сказала своему напомаженному собеседнику:
— День-деньской на ногах и еще успевают рожать детей!
Эта реплика сквозь зубы относилась к пожилой тайке, проходившей под окнами с тяжелым коромыслом на плече. На одном конце была подвешена походная печурка и мешок с углями, на другом — корзина с полуфабрикатами: лапшой, кусочками рыбы, креветками, луком, рисом, приправами. Общий вес такой походной «закусочной» достигает 60 кг. От дома к дому, от мастерской к мастерской бродят эта и другие стряпухи, зарабатывая себе на жизнь в удушающей жаре, в чаду автомобильного перегара. По 14–16 часов в сутки их ноги с вздутыми венами не знают покоя. Для них не существует понятий «выходной день», «отпуск». Домой за целый месяц они приносят в лучшем случае 250 бат. На эти гроши растят детей, на эти гроши умудряются содержать семью…
Недавно Бюро национальной статистики провело социологическое и экономическое обследование положения женщин Бангкока. К каким же выводам приходят авторы опубликованного доклада? На предприятиях, в мастерских и сфере обслуживания занято 225 тыс. женщин столицы. Это составляет 40 процентов всего женского населения Бангкока. По поводу остальных 60 процентов доклад приводит такие сведения: «Около 8 процентов — безработные, 47 процентов — домашние хозяйки». Выпавшие 5. процентов женщин авторы вообще обходят молчанием. О них имеет сведения полиция. Их удел — страшная своей неотвратимой пустотой ночная жизнь.
«Женщины должны работать долгие часы, чтобы иметь хоть какие-то средства на пропитание», — приходят к плачевному выводу авторы доклада. И еще одна цифра, которая может быть последней в этой главе, — средняя продолжительность жизни женщины Бангкока 32 года.
Песни любви
Дождливый сезон в разгаре, и крестьянин из близлежащей к столице деревни может позволить себе такую «роскошь», как посещение святых мест. Рис высажен, и полевые работы на время прекращены. Да и расходов на транспорт не требуется: лодки есть почти у всех. Так уж повелось в Таиланде с незапамятных времен, что в дождливый сезон тайцы совершают путешествия по водным дорогам в святые места, лежащие на берегах рек и каналов.
Воскресный день. Сотни автомашин устремились из душного города на пляжи Сиамского залива. Дорога бежит вдоль неширокого канала. В тени деревьев прячутся дома на сваях. Через канал то здесь, то там перекинуты легкие арочные мостки. Они связывают шоссе с окрестными деревушками. Деревушки отгорожены от равнины земляными насыпями: дальше рисовые поля. Они сейчас безлюдны. Замерли ветряки, которые в сухой сезон гонят на рисовые наделы воду. Вдруг справа по движению нашей машины что-то заблестело, заискрилось. Зелень поля сменилась белизной соляных разработок.
Через десяток километров почувствовалось близкое дыхание моря. Оно не умерило теснящую грудь духоту, а наоборот, влажность воздуха усилилась. Все чаще из-под колес со свистом вырываются фонтаны воды, расплескиваются непросыхающие лужи. Вода на полях, на гудроне, в воздухе. С горки открывается вид на Сиамский залив. Лениво перекатываются пологие волны. Берег порос пальмами. В просветах стволов виднеются нарядные коттеджи бангкокской знати. Это курорт Сенсук, что в переводе означает «счастье за миллион». Здесь и в самом деле надо ворочать большими деньгами, чтобы заполучить это «счастье». Километра два в сторону от Сенсука находится еще один пляж — общий. Но и здесь не встретишь труженика из столицы. Десятки домиков-купален, построенных покойным премьер-министром Таиланда в подарок своим многочисленным женам, ныне сдаются на сутки-двое богатым иностранным туристам. Они оборудованы холодильниками, террасками для отдыха; к услугам съемщика разноцветные зонты от солнца, шезлонги. В часы бриза по желанию можно «открыть» целую стенку домика, подставив ветру всю его внутренность. На пляже Банг По в воскресный день довольно людно. Дети богатых туристов и столичной знати арендуют велосипеды, мотоциклы и с дикой скоростью носятся по укатанному морем песку, вызывая ужас у купающихся. Другие развлекаются на мотоботах, яхтах.
Местных жителей среди отдыхающих мало. Они выступают здесь главным образом в качестве прислуги — разносят по домикам прохладительные напитки, убирают территорию от пустых бутылок из-под виски, окурков, торгуют фруктами, ракушками. При желании здесь можно нанять лодку и совершить переход по каналам от залива до самого Бангкока.
Искупавшись в теплой, как парное молоко, соленой мутной воде, мы под вечер решили вернуться в город на лодке. Километрах в пяти от Банг По мы нагнали две лодки, в которых сидело человек по десять крестьянских юношей и девушек. Они шумно смеялись и пели песни: сначала запевал «хор» на передней лодке, потом пели на шедшей позади. Хозяин нашей маленькой посудины объяснил, что эти песни сочиняют и поют экспромтом. Они носят лирический характер. Их никто никогда не записывает и, конечно, не помнит. Но мотив у них сохраняет одинаковую тональность и модуляцию, как в русских частушках…
Минут двадцать мы плыли в кильватере лодки с веселящейся крестьянской молодежью. Однако добраться до Бангкока водным путем нам было не суждено. Внезапно лодка стукнулась обо что-то и дала сильную течь. Мы расплатились с лодочником и вернулись пешком на пляж. Вечер выдался, как нам казалось, на редкость душным. Это ощущение увеличилось и от того, что пришлось довольно в быстром темпе пройти километров шесть по шоссе. Решили искупаться. И здесь нас постигла еще одна неприятность. Один из нас, входя в кромешной темноте в воду, случайно наступил на морского ежа… Пострадавшего с распухшей ногой пришлось срочно отвезти в Бангкок.
Машин на шоссе в поздний час оказалось немного. Ехали быстро. Минутная остановка у контрольно-пропускного пункта: участок шоссе принадлежит какой-то частной корпорации, и за проезд по нему взимается денежный сбор. Едем дальше. Фары выхватывают из темноты два дорожных знака — «крутой поворот» и «развилка», и сразу за ними на обочине замечаем тайский домик духов «Пра пхум чао тхи». Он ярко освещен свечками. На миниатюрной площадке перед домиком полтора десятка крошечных человеческих фигурок из глины. А неподалеку на щите надпись: «Опасный участок дороги. За последнее время здесь разбилось пятнадцать машин. Будь осторожен, помни, что тебя ждут дома родители, дети, жена». Рядом по каналу, перегоняя друг друга, плыли расцвеченные фонариками лодки с молодежью, слышались песни. Перед самым Бангкоком нагнали длинный караван арб на очень высоких колесах, запряженных волами. Возницы мирно дремали на мешках с солью. Полил дождь. Шоссе заблестело, стало скользко. За окнами машины уже мелькали огни пригорода таиландской столицы…
Золотые рыбки и доллары
Однажды в аэропорту Бангкока мы обратили внимание, что к распахнутому багажному люку самолета подъехал автокар с картонными коробками одинакового размера и одинаковыми фирменными этикетками «Пракоб Паниг». С особой осторожностью, будто в коробках находилась взрывчатка, рабочие принялись разгружать автокар. Они передавали коробки из рук в руки, образовав живой конвейер. Минут за двадцать четыре десятка коробок исчезли в чреве лайнера.