ит…
Так и быть, схожу в Сабальку. Тем более, пять серебряных – серьезные деньги. Арким говорит, что деньги считать надо так, будто завтра в нищету уходишь.
– Эдна, я в Сабальку схожу, там есть заказ, вроде на вуула. – спускаясь в подвал, начал я говорить. – А вы чего тут?
– Не видишь, прекрасная женщина делает массаж усталому старому воину? – раздраженно спросил меня Арким. – Я доделал конденсатор энергии, давай, тащи себя сюда!
Аккуратно по ступеням вниз, подхожу к столу, где Эднагина Аркима маслом оружным намазывает. Думаю, это уже давно больше, чем просто дружба поленицы[1] и говорящего меча…
– Берись за ручки аппарата и мысленно проводи в него энергию. – дал инструкции Арким. – Как загорится изумруд, значит всё, можешь отпускать.
Взялся я за прибор, начал фокусировать энергию и направлять её в него. Руки начало пощипывать, изумруд начал моргать.
– Это нормально, идёт процесс зарядки. – сообщил мне Арким.
– А рубин что значит? – уточнил я на всякий случай.
– Он начнёт моргать, когда энергия будет кончаться. Ну и ещё он будет свидетельствовать, что заряжаемый предмет полностью заряжен. – ответил мне Арким. – Всё по последнему слову техники! Такую систему люди ещё нескоро увидят…
Через минут двадцать, когда где-то в груди начало сосать, изумруд прекратил моргать светом и стал гореть стабильно. Я убрал руки с прибора.
– Всё! – Арким цокнул. – Принцесса моя, родная… Вставь синий камешек в крепление.
Эднагина кивнула и вставила камешек в отверстие.
– Теперь опусти рычажок вниз. – попросил Арким нежнейшим из своих голосов.
Эдна взялась за маленький рычаг и плавно передвинула его в нижнее положение. Камешек в креплении начал сиять синим светом. С каждой секундой сияние становилось всё сильнее и сильнее. Затем, где-то минут пять опосля, загорелся рубин.
– Поздравляю, дамы и господа! – Арким рассмеялся. – Вы только что провели процедуру, которая будет приносить нам стабильный доход. Ты там что-то про вуула говорил, Неп?
– Ага, говорил. – киваю. – В деревне Сабальке скот кто-то высасывает. Думаю, надо сходить.
– Я не смогу. – сразу же сказал Арким. – Надо отдохнуть, да ещё и пора Анома уму-разуму учить, объяснять суть бизнес-идеи. Сам справишься? Заодно удостоверишься, что ты не какой-то хрен с горы, а настоящий чудовищеруб! Ну?
– Да я и сам собирался. – подхожу к стене и беру с неё боевой топор и щит.
– Вот-вот, сходи. – согласился Арким. – Только аккуратнее там, делай всё по науке.
Вот так и пошел. Кольчугу я не снимаю почти, как вторая кожа мне, шлем тоже всегда со мной. С луком ничего пока не получается. С двадцати метров куда-то попадаю, а дальше уже отказ. С топором управляюсь неплохо, хотя с мечом себя чувствую гораздо увереннее.
По дрянной размякшей дороге на юг, я направился к упомянутой в объявлении развилке, на которой нужно идти направо. Или налево? Нет, точно направо.
Торопливо шагая вперёд, я жевал кусочки вяленого мяса, которого вдоволь набрал с собой. Голод в городе не наступил, хотя многие этого опасались. Герцог хоть и жадный сукин сын, но понял, что голодного бунта не переживёт, поэтому открыл закрома, выиграв себе этим и безопасность, и благодарность жителей. Ведь никто не понял, что благородства в этот поступок не закладывалось ни на грамм.
Вот эти граммы, да? Неудобно было поначалу считать, но зато как выросла точность измерения! Арким велел отлить медную гирю, которая стала эталоном килограмма. Да, ох и намаялся я в ту ночь, когда напильником срезал лишнюю массу, вновь и вновь ставя гирю на клинок, пока Арким не остался удовлетворён. Зато окрестные торговцы очень рады, так как простые весы, использующие гирьки, отливаемые из заданного количества меди или бронзы, буквально уничтожили возможность обвешивания! Особой прибыли мы с этого не получили, так как Арким не хотел, чтобы нас ассоси… асци… Чтобы нас связывало с торгашами хоть что-то, из-за чего продали меры гильдии кузнецов за пять золотых и права им выписали в ратуше. При этом его совсем не смущает, что мы собираемся торговать светильниками… Да, он говорит, что торговля магией – это другое, но мне кажется, что разницы особой нет. Ну и Эднагина тоже говорит, что торговля магией – престижно, а простая торговля – удел презренных торгашей. Я в аргумент про спирт упомянул, тогда Арким надолго задумался.
В итоге пришли к выводу, что придётся… как он там сказал? «Открывать Ипэ на Анома». Да. Не сразу понял, что это за «Ипа», но Арким объяснял, будто Аном будет торговать спиртом от своего лица и делиться с нами прибылью. Договор заключим на большую часть выручки. Ха-ха, жду не дождусь, хочу посмотреть, как Аном от лица своего… Ха-ха!
А это что такое? На дороге телега стоит, лошади нет. Люди лежат… Неужели тати поработали?
Подошел я поближе. Действительно, мешки с зерном распотрошенные лежат, стрелы в телеге торчат, покойников восемь. Семь мужиков, одна девка молодая.
Начал смотреть следы. С лучниками связываться плохо. Хотя… Да. Костяные наконечники, причём качественные. Явно тати, причём небогатые. Рискнуть?
Рискну. Начал смотреть следы. Это Аркиму пару минут потребно, чтобы выследить кого хочешь, а мне тут поковыряться предстоит. Но дело того стоит. Закон тракта прост: татей побил – всё твоё. Жаль люд, но покойникам злата и серебра не треба.
Так… Двенадцать их было, все мужики. В лаптях в основном, у одного сапоги красные, недешевые. Девку снасильничали ещё перед смертью. Вот теперь точно жалеть не буду паскуд!
В лес направились они, груженные. Лошадь повели ещё, видимо, надеются сбыть по-быстрому. А телегу оставили. Ну да, хоть на телеге сподручнее награбленное тащить, но приметная вещь, а им ещё в деревню возвращаться, мирной жизнью жить… Паскуды, одним словом.
По краю следа держался, а то если кто-то вдруг отследит и выводы неправильные сделает, потом не отмоешься от… рипутации. Нет, репутации.
Снег уже сходит постепенно, но следы тати маскировали. Недостаточно хорошо, но маскировали. Да и лошадка их с головой выдаёт. Верно Арким говорит: Тот, кто много накопил, многого лишится.
Сегодня они лишатся жизни.
Опоздаю я к Сабальке…
Ближе к вечеру, когда следы уже стало тяжеловато читать, нашел-таки татей. Охотничья изба в лесу стоит, а вокруг тати свою поганую жизнь живут. Нажива, как думаю, вон в том складе самодельном, что у избы. В избе огонь горит, люди ходят. Теперь подсчитать всех надо и план нападения разработать. «Будущее должно быть заложено в настоящем. Это называется планом». – Арким весьма богат на такие красивые и дельные слова.
Так, изба на метров двадцать квадратных площадью, небольшая, сразу видно, что для охотничьего промысла, вроде как перевалочная.
Внутри не более пяти человек, как вижу, атаман татьский точно там. На улице девятеро, девять плюс пять, равно четырнадцать. Следов было двенадцать, но двое могли остаться здесь для охранения награбленного.
Когда совсем стемнело, тати отправились спать, а я начал основное действо.
Вычислить часового было нетрудно – он, перед тем как пойти на пост, направился справлять нужду.
Убивать этих нелюдей будет просто.
Подобрался к замаскированной дозорной точке, расположенной среди корней упавшего толстого дуба на возвышении. Сидит, паскуда, амулет из цветных камешков в свете лучины перебирает. Утаил, видимо, от общего дележа.
Закрыл ему рот левой рукой, прислонил нож в область под левой лопаткой и всем телом вдавил его. Тать захрипел, задёргался, но такая смерть быстрая. Никогда так не делал до этого, но Арким – хороший учитель.
Медленно положил тело на дно ямы, сунул амулет в торбу, опорожнил кошель татя в свой, положил на видное место татьский топор и лук со стрелами, потом заберу.
Дальше надо действовать аккуратно. Тихо прошел к лежащим у костра татям и начал их тихо резать. Виноват или не виноват – разбираться не буду, раз оказался с татями, значит принял на себя ответственность.
Успел зарезать четверых, прежде чем пятый заорал.
– Тревога! Вороги! – раздался панический крик с другой стороны костра.
Резко выхватываю топор из перевязи. Удар по лежащему суховатому мужичонке – с таким развалом шеи не живут. Следующий удар нанёс по уже поднимающемуся тучному лысому мужику – пришлось пнуть его посильнее, так как топорище застряло в макушке. Неудачно…
Подхватил лежащее у ног охотничье копьё. Оравший тать взялся за длинный нож и пошел на меня. От первого моего укола он увернулся, но вот подсечки копьём он не ожидал, поэтому споткнулся и я насадил его на копьё через левую ключичную впадину, да так сильно, что копьё вышло из спины. Жуть…
Снял со спины щит и подобрал с земли чей-то топор. Совсем не боевой, лезвие лесорубское, поэтому для разрубания людей подходит не очень, но подходит.
Кто-то среагировал прямо по своей татьской натуре – тут же дёрнул в лес. Догонять я их не буду. Бесполезно в ночном лесу.
Ударил по вышедшему из избы атаману. У паскуды оказались кольчуга и меч, что под шубой я не разглядел. Да и шуба неплохо пригасила удар, поэтому пришлось отступить на пару шагов. Решение принял быстро – бросил топор в череп. Воин из атамана вышел так себе: отразить не смог, не увернулся. Хруст ломающегося черепа я услышал отчетливо. Ещё и шеломом не озаботился, что тоже показательно. Лучше без кольчуги ходить, чем без шелома.
Пока дохлый тать медленно заваливался, отошел назад и подобрал у покойника ещё один топор. Сразу видно, что селяне – топоры лесорубские поголовно.
В избе в это время принимались какие-то решения, поэтому я не стал мешать и занялся спрятавшимся за складом награбленного татем. Он-то подумал, что я не заметил его.
– Сдавайся, или разделишь судьбу собратьев по стае. – предлагаю ему исход.
– Сдаюсь, не убивай! – взмолился тать.
Взмах топором – обух падает прямо на череп. Жить будет, но очень плохо. Особенно когда только очнётся.