Этот берег отделялся от островка узким, не больше полумили, проливом с очень быстрым течением.
Один из потерпевших крушение, не считаясь с опасностью, не сказав ни одного слова, ринулся в поток. Это был Наб, спешивший обследовать берег обнаруженной земли.
Журналист готовился последовать за Набом.
— Подождите! — сказал Пенкроф, подходя к нему. — Вы хотите переплыть пролив?
— Да, — ответил Гедеон Спилет.
— Послушайте меня, не спешите! Наб и один сумеет оказать помощь своему хозяину. Течение отнесет нас в океан, если мы попробуем переплыть через пролив. Оно чрезвычайно сильное. Но я не сомневаюсь, что сила его уменьшится при отливе. Может быть, тогда нам удастся даже перейти вброд на противоположный берег.
— Вы правы, — ответил журналист, — мы не должны разлучаться.
Наб в это время боролся со стремительным течением. Он пересекал пролив наискосок. Его черные плечи поднимались из воды при каждом взмахе рук. Его относило в открытый океан, но все же он приближался к берегу. Наб потратил больше получаса, чтобы проплыть полмили, отделявшие островок от земли, и за это время течение отнесло его на несколько миль в сторону от отправной точки.
Наб вылез на берег у подножия высокой гранитной стены и с силой отряхнулся. Затем он побежал к выступающим в море скалам и скрылся за ними.
Спутники Наба с замиранием сердца следили за его отважной попыткой, и только когда он скрылся из виду, стали осматривать клочок земли, приютивший их.
Они позавтракали ракушками, которые нашли в песке. Это был скудный завтрак, но лучшего у них не было…
Гедеон Спилет, Пенкроф и Герберт не отрывали глаз от земли, на которой, быть может, им предстояло прожить долгие годы.
Трудно было судить, являлась ли эта земля островом или частью материка. Но при виде нагромождения утесов геолог не усомнился бы в ее вулканическом происхождении.
— Итак, Пенкроф, что ты можешь сказать? — обратился Герберт к моряку.
— Что ж, — ответил тот, — здесь, как и везде, есть свои хорошие и свои плохие стороны. Поживем — увидим. А вот и отлив начинается. Через три часа попробуем перебраться. Авось на том берегу как-нибудь и разыщем мистера Смита.
Пенкроф не обманулся в своих ожиданиях. Через три часа отлив обнажил большую часть песчаного ложа пролива. Между островком и противоположным берегом осталась только узенькая полоска воды, которую нетрудно было переплыть.
Около десяти часов Гедеон Спилет и двое его товарищей разделись, связали вещи в узлы, положили их на голову и вошли в пролив, глубина которого не превышала пяти футов. Для Герберта брод был слишком глубок, и юноша поплыл. Все трое без труда добрались до противоположного берега. Там, быстро высохнув на солнце, они снова оделись.
Глава четвертаяЛитодомы. — Устье реки. — «Камин». — Продолжение поисков. — Запас горючего. — Ожидание отлива. — Груз дров. — Возвращение на берег.
Гедеон Спилет условился встретиться с моряком вечером на этом самом месте и, не теряя ни минуты, взобрался на кручу и скрылся в том же направлении, в каком незадолго до него исчез Наб.
Герберт хотел последовать за журналистом.
— Останься, мой мальчик, — сказал ему моряк. — Нам надо подумать о жилище и попытаться раздобыть что-нибудь более питательное, чем ракушки. Нашим друзьям захочется подкрепиться по возвращении. У каждого своя забота.
— Что ж, я готов, Пенкроф, — ответил юноша.
— Отлично. Сделаем все по порядку. Мы устали, нам холодно, мы голодны. Следовательно, нужно найти приют, развести огонь, отыскать пищу. В лесу есть дрова, в гнездах — яйца. Остается разыскать жилище.
— Хорошо, — сказал Герберт, — поищем пещеру в этих утесах. В конце концов найдем же мы хоть какую-нибудь расселину, куда можно будет укрыться на ночь.
— В дорогу, мой мальчик!
И они зашагали вдоль подножия огромной гранитной стены по песку, обнажившемуся при отливе. Пенкроф заметил в гранитной стене щель, которая, по его мнению, могла быть только устьем реки или ручейка.
Гранитная стена не имела ни одной выемки, которая могла бы послужить пристанищем людям. Над ней реяла масса морских птиц, главным образом различных представителей семейства чаек, с удлиненным, загнутым на конце клювом, крикливых и совершенно не боящихся человека. Очевидно, люди впервые нарушали их покой. Чайки гнездились в извилинах гранитной стены. Одним ружейным выстрелом можно было бы уложить несколько этих птиц. Но для того чтобы выстрелить, нужно было иметь ружье, а ружья-то и не было ни у Пенкрофа, ни у Герберта. Впрочем, чайки несъедобны, и даже яйца их отличаются отвратительным вкусом.
Герберт вскоре обнаружил несколько скал, облепленных водорослями. Очевидно, во время прилива море покрывало эти скалы. Среди скользких водорослей юноша нашел несколько двустворчатых ракушек.
Голодным людям не приходилось брезгать этой пищей.
Герберт позвал Пенкрофа.
— Это съедобные ракушки! — вскричал моряк. — Они заменят нам яйца!
— Нет, — возразил Герберт, внимательно рассматривая прицепившихся к скалам моллюсков, — это литодомы.
— Они съедобны?
— Вполне.
— Что ж, будем есть литодомов!
Моряк мог вполне довериться Герберту. Юноша был очень силен в естествознании. Он питал настоящую страсть к этой науке.
Здесь, на этом пустынном острове, знания его должны были не раз оказаться полезными.
Литодомы, продолговатые ракушки, принадлежат к моллюскам-сверлильщикам, которые буравят дыры в самых твердых известковых скалах. По форме они отличаются от обычных съедобных ракушек тем, что края их раковин закругляются на обоих концах.
Пенкроф и Герберт досыта наелись литодомов, которые на солнечном припеке приоткрыли свои створки. По вкусу они напоминали устриц, только сильно наперченных.
Утолив голод, моряк и юный натуралист с особенным рвением продолжали поиски воды — острая пища возбудила в них жажду.
Пройдя шагов двести, они увидели ту щель в скалах, в которой, по мнению Пенкрофа, должно было таиться устье реки. Действительно, между двумя отвесными скалами, расколовшимися, очевидно, от вулканического толчка, протекала полноводная речка. В полумиле вверх по течению она круто сворачивала и исчезала в роще.
— Здесь есть вода, там — дрова! — воскликнул моряк. — Видишь, Герберт, нам осталось только разыскать дом!
Попробовав воду и убедившись, что она пресная, они стали искать убежище в скалах, но безуспешно: гранитная стена везде была одинаково гладкой и неприступной. Но у самого устья речки, выше линии прилива, они обнаружили нагромождения огромных камней, часто встречающиеся на скалистых побережьях. Издали казалось, что какой-то великан сложил из этих глыб гигантский камин.
Пенкроф и Герберт забрались в песчаные коридоры этого хаоса; света здесь было достаточно, но и ветра тоже, ибо ничто не препятствовало ему хозяйничать в промежутках между утесами. Тем не менее Пенкроф решил загородить в нескольких местах коридор песком и обломками камней. План коридоров может быть передан типографской литерой &, означающей et caetera (по-латински — «и так далее»). Отгородив верхнюю петлю литеры от западного ветра, можно было недурно устроиться в «Камине».
— Вот у нас и дом есть! — сказал моряк. — Идем теперь за дровами!
Выйдя из «Камина» (сохраним такое название за этим временным обиталищем), Герберт и Пенкроф пошли вверх по течению реки, вдоль ее левого берега. Быстрый поток протащил мимо них несколько сваленных бурей деревьев.
Через четверть часа путники дошли до поворота реки. Дальше она текла под сводами великолепного леса. Несмотря на осеннее время[8], лес был зеленый: деревья принадлежали к числу хвойных, распространенных по всему земному шару — от полярных областей до тропических зон.
Юный натуралист узнал среди них деодару — семейство хвойных деревьев, часто встречающееся в Гималаях и отличающееся приятным ароматом. Между этими красивыми деревьями росли сосны, увенчанные пышными кронами. В высокой траве, устилавшей землю, Пенкроф и Герберт беспрерывно наступали на сухие ветви, трещавшие под их ногами, как фейерверк.
— Не знаю научного названия этих ветвей, — сказал моряк Герберту, — но для меня важно, что они принадлежат к породе дров, единственной в настоящее время важной для нас. За дело же!
Они быстро собрали порядочную кучу дров.
Но если горючего было больше чем достаточно, то перевозочные средства отсутствовали. Сухие ветки должны были быстро сгорать, и два человека не в силах были перетаскать отсюда в «Камин» нужный запас дров.
— Если бы у нас была тележка! — с сокрушением сказал моряк.
— У нас есть река! — возразил Герберт.
— Верно! Река будет для нас самодвижущейся дорогой. Нужно только подождать отлива, а потом мы спустим плот по течению.
Моряк и юноша связали сухими лианами несколько поваленных бурей деревьев и погрузили на это подобие плота столько дров, сколько не могли бы перенести и двадцать человек.
В течение одного часа работа была закончена, и привязанный к берегу плот был готов к отплытию.
В ожидании отлива Герберт и Пенкроф решили взобраться на гранитную стену и с вершины ее осмотреть окрестность.
Подъем продолжался недолго. Добравшись до верхней площадки, они с волнением посмотрели на северную часть побережья, где разыгралась катастрофа. Там исчез Сайрус Смит. Они напряженно искали глазами какой-нибудь обрывок оболочки аэростата, уцепившись за который человек мог бы держаться на поверхности воды. Но океан был совершенно пустынен.
— Я уверен, — воскликнул Герберт, — что такой сильный и смелый человек, как Сайрус Смит, не мог утонуть! Наверное, он добрался до берега! Правда, Пенкроф?
Моряк грустно покачал головой, но, не желая лишать надежды Герберта, сказал:
— Несомненно, несомненно!.. Инженер такой молодчина, что он спасется там, где наверное погиб бы всякий другой!