ю ответственности за меня в дальнейшем. Ты продолжай жить своей жизнью, я — своей.
— Ты останешься! — В голосе Челесты прозвучали металлические нотки.
— Нет, — решительно возразила Эмма.
— Давай, Эмма, все обсудим. Графине ты понравилась, а у меня нет ни малейшего желания позволить тебе уехать в Англию и оставить меня одну разбираться со всеми этими проблемами. Нет, дорогуша, ты останешься, и не вздумай мне возражать! Может, сейчас ты в это и не поверишь, но уверяю тебя — я смогу сделать твою жизнь довольно неприятной, если ты меня к этому вынудишь и станешь мне мешать. Поверь, я сочту своим долгом сделать это.
— Не угрожай мне, Челеста! — Эмма вспыхнула. — Я сама зарабатываю на жизнь. И не нуждаюсь в твоей помощи!
— Вероятно, нет. Но госпиталь, в котором ты стажируешься в Англии, наверняка не откажется от некоторого денежного взноса. И если ты перейдешь мне дорогу, я найду там кого-нибудь, кто будет готов сделать кое-что за деньги, понятно?
— Ты, должно быть, шутишь? — Эмма изумленно посмотрела на мачеху.
— Я еще никогда в жизни не была так серьезна.
— Есть другие больницы…
— Я всегда сумею найти тебя. У меня есть деньги, дорогуша, и поверь мне — я это прекрасно знаю — за деньги можно купить все, все, что угодно!
— Я верю, что ты будешь травить меня, — сказала Эмма, все еще недоумевая, — но зачем? Челеста, почему? Что я тебе сделала?
— Пока ничего. И не стоит пытаться, Эмма. Ты нужна мне здесь, и если ты уедешь, твоя жизнь станет так невыносима, что ты уже никогда не захочешь мне противодействовать. Дорогая, ну что такого я у тебя прошу? Всего шесть недель твоего времени, шесть недель, в течение которых ты сможешь изучить вдоль и поперек один из самых волнующих городов мира. Думаю, я не слишком многого прошу?
Эмма молча покачала головой. Спазм в горле не позволял ей говорить. Она без слов повернулась и ушла в свою спальню. Ей было всего девятнадцать лет, и она была неопытна и к тому же напугана своей мачехой. А в целом мире не было никого, к кому она могла бы обратиться за помощью, кроме пары дальних родственников далеко в Англии. Но и они уже давно не проявляли никакого интереса к ее жизни. Видимо, ей суждено остаться с Челестой, поскольку в настоящее время она просто не в состоянии восстать против нее.
На следующее утро за завтраком Челеста вела себя так, как будто не было ночного скандала. Она продолжала все так же снисходительно относиться к Эмме и болтала о всяких пустяках, не обращая внимания на то, что девушка казалась более молчаливой, чем обычно, и даже немного покорной.
Челеста беспечно рассказывала Эмме, как познакомилась с графом Чезаре вчерашним вечером.
— Он присоединился к нам после ужина, — говорила она, довольная, как кошка, только что объевшаяся сметаной. — Граф не смог прийти раньше — у него были безотлагательные дела. Но он оставался довольно долго после того, как графиня уехала домой, и мы даже совершили увлекательную прогулку по ночной Венеции в гондоле. Эмма, дорогая, это было великолепно! Нам нужно что-нибудь придумать, пока ты здесь, так как ты не сможешь наслаждаться ночной Венецией без сопровождающего тебя мужчины.
— Спасибо, в этом нет необходимости, — сказала тихо Эмма, и Челеста пронзительно на нее посмотрела.
— Ты не уедешь! — Это было утверждение, даже не вопрос.
— Нет, Челеста, я не уеду. Я имела в виду, что не хочу попасть в неловкое положение, согласившись на общество какого-нибудь дружка этого графа.
— Не будь такой злюкой, дорогая, никто не принуждает тебя делать то, что ты не хочешь… теперь. — Она грациозно поднялась на ноги. — Я пошла одеваться, а ты, будь любезна, закончи упаковывать вещи. Гондола придет за нами в одиннадцать часов. Какой-то человек, который работает у графини, кажется, его имя Джулио, заедет, чтобы сопроводить нас в палаццо. Представь, Эмма, я, Челеста Бернард, буду жить в венецианском палаццо!
Для Эммы палаццо олицетворяло собой многое. Конечно, оно должно быть старым и удивительно красивым, но сейчас все мысли Эммы были заняты Челестой, и поэтому она не ощущала в себе того волнения, которое могло бы захлестнуть ее при других обстоятельствах.
Они вошли в мрачный и холодный холл палаццо, пропитанный запахом плесени, и Челеста вздрогнула. Вслед за Джулио, нагруженным двумя огромными чемоданами Челесты, Эмма и ее мачеха поднялись по мраморной лестнице на первый этаж. Эмма несла свой чемоданчик и портплед, куда были сложены все ее вещи, в то время как внизу, в холле, стоял еще один огромный кофр, в котором Челеста хранила свои вечерние наряды, туфли и драгоценности.
— Здесь нужен лифт, — бросила Челеста через плечо Эмме. — Никто в Штатах не поднимается пешком!
Графиня ждала их в гостиной, и Челеста немного оживилась, увидев, что эти апартаменты оборудованы центральным отоплением и обставлены современной и удобной мебелью. Она считала, что нет необходимости сохранять внутреннее убранство палаццо в его первоначальном виде, в отличие от внешнего его облика. Эмма не сомневалась: первая мысль Челесты, как только она переступила порог палаццо, была о сумме на реконструкцию. Ремонт начнется тотчас же, как только ее мачеха будет уверена, что станет новой графиней Чезаре.
Анна, служанка, подала кофе и печенье, и после нескольких чашек кофе и пары сигарет Челесте и Эмме показали их комнаты.
Комната Челесты оказалась огромной, как гостиная. Ее главной достопримечательностью была массивная кровать под бархатным балдахином — если бы его опустили, он мог бы закрыть, как шатер, всю кровать, полностью спрятав ее обитателей. Мощенный разноцветными плитками мозаичный пол был щедро застелен мягкими пушистыми коврами, а мебель из темного полированного дерева подчеркивала яркие цвета занавесок и покрывала на кровати.
— Божественно! — воскликнула Челеста в изумлении. — Похоже на маленький приемный зал!
— Наверное, эта комната так и использовалась в прежние времена, — сказала Эмма, позабыв на время о своих собственных проблемах. — Может быть, графини устраивали здесь аудиенции, как короли и королевы.
— Может, и так. — Челеста скривила губы. — Ну хорошо, долгое время эта кровать устраивала своих владельцев, но не думаю, что я буду на ней мучиться. Впрочем, мне кажется, что эти драпировки скорее использовались пуританами душными жаркими ночами.
— В этом месте? — Эмма покачала головой. — Не могу себе представить, что эта комната когда-нибудь была душной, как ты выразилась. Ты же знаешь эти палаццо — они сооружены из камня, а камень забирает очень много тепла.
Челеста вздохнула:
— А где здесь ванная комната? Мне интересно, новый ли там водопровод. Надеюсь, что так.
Ванная комната оказалась тоже громадной и величественной, а сама ванна была такой вместительной, что в ней могло поместиться сразу полдюжины взрослых людей. Однако водопровод был современным, краны открыты, и освежающие струи воды косо падали в фарфоровый бассейн.
Анна выразила готовность распаковать вещи Челесты, и Эмма с радостью оставила мачеху в ее обществе и решила пойти на разведку. Ее собственная спальня была значительно меньше, чем у Челесты, но тоже очень просторная. Вместо кровати здесь стоял современный диван, при виде которого Эмма почувствовала легкое разочарование. Ей гораздо больше, чем Челесте, хотелось окунуться в подлинную атмосферу старинных вещей в подходящем для них месте.
Она вернулась в гостиную, но там никого не было. По шуму голосов, доносящихся из-за двери, ведущей, видимо, в помещение кухни, она поняла, что старая леди, вероятно, наблюдает за приготовлением к ленчу.
Эмма вышла из гостиной в длинную галерею, проходившую через весь дом, и остановилась у перил балкона рядом с лестницей, глядя вниз на пустынный и довольно мрачный холл. Она вдруг представила себе, как, должно быть, великолепно выглядело палаццо в те давние времена, когда здесь проходили приемы. Холл заполняли прекрасные женщины, разодетые в шелка, атлас и парчу и увешанные такими сказочными драгоценностями, которых Эмма никогда не видела. Мужчины, вероятно, в париках, просто и элегантно одетые в атласные панталоны и камзолы, торжественно выступают со своими дамами в менуэте. Нежная мелодия скрипок плывет вверх, где на этом самом балконе юные члены семьи, притаившись, наблюдают за балом.
Эмма впала в глубокую задумчивость, робкая улыбка тронула ее губы, но внезапно девушка вздрогнула и очнулась от своих мечтаний. Входная дверь открылась, и луч солнца мгновенно рассеял мрак внизу. Какой-то мужчина вошел в палаццо, неся в руках гитарный футляр.
Совершенно не подозревая о ее присутствии, он тихо прошел через холл, открыл одну из дверей и быстро скрылся в комнате.
Эмма нахмурилась и облокотилась на перила балкона. Ее руки сразу же ощутили холод от прикосновения к ним, но она не замечала этого. Было что-то странное в том мужчине внизу, она не могла точно сказать, что именно, но его умышленно осторожные движения и то, как он украдкой прошмыгнул через холл, — все это говорило о его стремлении остаться незамеченным. Кто был этот человек с гитарой? И что он делает там, внизу?
Эмма с трудом сглотнула. Она не могла правильно оцепить ситуацию. Из беседы с графиней прошлым вечером и из того, что говорила ей Челеста, она поняла, что графиня и ее внук пользуются только апартаментами на втором этаже. А если так, какую цель преследовал этот человек с гитарой, пройдя в нежилые помещения внизу? Вдруг Эмма очнулась, подумав, что все это ее не касается, и, пожав плечами, решительно повернулась. Любой, кто входит в палаццо, не имеет к ней ни малейшего отношения. И кроме того, она едва знакома с графиней и не имеет права пойти и спросить у нее, знает ли она того, кто пользуется одной из комнат в нижнем этаже.
Эмма шла по длинной галерее мимо украшенных резьбой дверей и чувствовала непреодолимое желание открыть одну из них и посмотреть, что за тайны за ней скрываются. Небольшой и, скорее всего, невинный инцидент, свидетелем которого она только что стала, привел ее в состояние нервозности, и она решила немедленно вернуться в гостиную, прежде чем фантазии доведут ее до истерики. Поэтому, когда чей-то голос сзади нее произнес: «И куда это вы направляетесь?» — она от испуга чуть не вскрикнула.