Марков задержал перископ направленным на заброшенный причал. Петляя по извилистой узкой бухте, штурман указывал курс с точностью до половины градуса.
— Ну пусть тогда будет ноль пятьдесят четыре.
— Рулевой пост, — распорядился Марков, — вы слышали штурмана.
— Курс ноль пятьдесят четыре.
Молодой мичман, сидевший на посту управления рулем направления, чуть сдвинул тоненький джойстик, которому было место в дешевой компьютерной игре, а не на борту самой большой в мире подводной лодки.
Марков повернулся к старшему акустику Беликову:
— Где «Северсталь»?
Подводная лодка «Карское море» получила новое название в честь крупной сталелитейной компании, сделавшей щедрое благотворительное пожертвование Северному флоту.
«И что будет дальше? — подумал Марков. — Неужели «Байкал» станет называться «Макдоналдсом»?»
— Возвращается на базу в надводном положении, капитан, — доложил Беликов.
— А американская субмарина?
— Уносит ноги, гремя, как сумасшедшая.
Марков улыбнулся. Американцы бахвалятся своим техническим превосходством, бесшумностью. Еще вчера он сам готов был бы поспорить на что угодно, что его замысел не удастся. Обман. Выход в море. Что ж, океан по-прежнему бескрайний. Он по-прежнему таит в себе множество неожиданностей. И для Маркова, и для самоуверенных американцев. Всю свою службу в подводном флоте Марков играл в кошки-мышки, причем ему неизменно приходилось бывать мышкой. И сейчас для него не было большего наслаждения, чем ткнуть кошке пальцем в глаз.
Капитан снова прильнул к перископу.
Картинка оставшейся вдали заброшенной базы стала уже достаточно неразборчивой, и Марков смог заселить пустой причал людьми и низкими, зловещими силуэтами подводных лодок. Те, которым предстояло выйти в море, были покрыты снегом; только что вернувшиеся из похода сверкали черной сталью. Все они теперь превратились в призраки. Одни разрезали на металлолом, другие вытащили на берег, третьи затонули у причалов. Призраки. Скоро и Марков присоединится к ним, ибо как только он вернется из этого похода, он станет человеком штатским. Еще одним призраком, хотя в России мертвым иногда удается возвращаться в мир живых. «Байкал» был воскрешен. Почему это не может произойти с Марковым?
В свои тридцать девять Марков станет молодым призраком. Красивый мужчина с густыми черными волосами, ярко-голубыми глазами и пышными усами, он чем-то напоминал бесшабашного мафиози. Сейчас в том, чтобы быть похожим на преступника, имелись свои преимущества. Определенно, их было больше, чем у капитана первого ранга российского Северного флота. Флота, в котором было слишком много офицеров, но практически не осталось боевых кораблей, которые оправдывали бы это громкое название.
Впервые Марков спустился в рубочный люк подводной лодки в возрасте девятнадцати лет. Это была зловонная, тесная дизель-электрическая субмарина, представлявшая больший риск для собственного экипажа, чем для кого-то другого. Запахом солярки было пропитано все: воздух, питьевая вода, пища, одежда. Со временем она въедалась даже в кожу. Марков до сих пор отчетливо помнил привкус солярки на языке.
Он по собственному желанию попросил перевода на атомные подводные лодки и был назначен помощником радиста. Марков несколько раз выходил в море, и наконец настал тот незабываемый день, когда его с завязанными глазами затащили в офицерскую кают-компанию, заставили выпить литр соленой морской воды, после чего попросили поцеловать тяжелую кувалду, раскачивавшуюся на веревке под переборкой. Он сломал себе передний зуб, но зато был произведен в опытные подводники.
Следующий выход в море едва не стал для Маркова последним. Он удостоился сомнительной чести получить назначение на устаревшую ракетоносную подводную лодку «К-219» класса «Навага». Эта субмарина была спущена на воду еще тогда, когда Марков учился в начальной школе. Только стараниями командира и старшего механика «К-219» еще сохранила способность плавать.
Это произошло осенью 1986 года, в самом конце холодной войны. Соленая морская вода попала в ракетную шахту «К-219», что вызвало химическую реакцию, которая привела к мощному взрыву. В результате этого взрыва вышла из строя система управления атомным реактором, и отсеки подлодки наполнились ядовитым газом. Командир приказал оставшимся в живых морякам покинуть обреченный корабль и перейти на борт трех подоспевших к месту катастрофы грузовых судов. Сам он остался на борту «К-219». Поблизости находились американские военные корабли, и командир не собирался позволить им захватить терпящую бедствие советскую субмарину.
Но тут из Москвы поступил приказ всем членам экипажа вернуться на подводную лодку и постараться любой ценой ее спасти. К этому времени вода неумолимо затопляла отсек за отсеком, и возвращение подводников на борт лодки должно было неминуемо привести к их гибели. У командира хватило мужества пойти наперекор Москве и затопить «К-219» до того, как ее попытались спасти. Большинство членов экипажа подлодки остались в живых, однако командир предстал перед судом военного трибунала по обвинению в предательстве. Ему пришлось расстаться со службой на флоте; возможно, он расстался бы и с жизнью, но в Москве к тому времени уже задули ветры политических перемен, и у советского руководства хватало других забот.
Маркову повезло больше.
Его направили в Ленинградское высшее военно-морское училище подводного плавания имени Ленинского комсомола. Вместе со специальными предметами ему пришлось зубрить общественно-политические дисциплины, однако вскоре этому пришел конец, и Марков закончил училище первым на курсе. Четыре года спустя он получил назначение на должность старшего помощника командира на подводную лодку класса «Тайфун». И вот сейчас Марков сам командовал «Тайфуном». Мощный боевой корабль, имевший в советском флоте бездушное обозначение «ТК-19», в российском флоте получил название в честь самого большого озера в мире, «Священного моря» Сибири.
В тот момент «Байкал» только что вышел из судоремонтной верфи, и это было одновременно и хорошо, и плохо. Все очевидные дефекты и неисправности были устранены, но на каждый отремонтированный узел приходился по крайней мере еще один, который рабочие сломали или украли. Компьютеры. Датчики. Похищены были даже медный провод и лампочки освещения. И тем не менее, с каким чувством, кроме любви, мог смотреть новый командир на свой первый корабль?
Под командованием Маркова «Байкал» стал единственной российской ракетоносной подводной лодкой, которой регулярно удавалось занимать район боевого патрулирования, не имея на хвосте американской атакующей субмарины. Марков достигал этого, применяя необычную тактику, а также запрягая на службу своего главного союзника — море.
Вернувшись из второго боевого похода, Марков получил приказ снова выйти на «Байкале» в море, взяв на борт шумную ватагу адмиралов и офицеров из Москвы. Намечалось осуществить запуск новейшей российской баллистической ракеты в честь дня рождения Бориса Ельцина. Марков попросил ознакомить его с данными об испытании ракеты. Ему ответили, что ракета прошла все испытания.
Ее запускали с подводной лодки? С «Тайфуна»?
Когда инженеры завода-изготовителя вынуждены были признать, что именно этот запуск станет первым испытанием ракеты на подводной лодке, Марков посоветовал им зажечь свою восьмидесятичетырехтонную юбилейную свечку где-нибудь в другом месте.
Крышка ракетной шахты была открыта. Ракета болталась на талях под стрелой погрузочного крана. Командующий флотилией приказал загрузить чертову ракету. Марков был лучшим командиром подводной лодки на Северном флоте. На карту был поставлен национальный престиж России.
Марков вежливо отказался. Тогда загрузить ракету ему приказал лично командующий Северным флотом. И снова Марков вежливо отказался. Вечером в штаб флота позвонил главнокомандующий Российским ВМФ адмирал флота Куроедов и поинтересовался, не сошел ли Марков с ума.
Марков чувствовал, что рядом с ним незримо присутствует его бывший командир, капитан «К-219». К тому же он уже устал. На этот раз его ответ получился не слишком вежливым, и Маркова тотчас же отстранили от командования лодкой. На его место быстро нашли другого командира. Ракета скользнула в шахту, люк закрылся, и «Байкал» вышел в море и взял курс на Новоземельский полигон.
Новый командир послушно нажал кнопку пуска, и ракета превратилась в облако бушующего огня и дыма. Небольшой перекос привел к тому, что она застряла. Реактивный двигатель с громовым ревом прожег стены шахты, и по всему ракетному отсеку разлилась неудержимая волна пламени, воды и ядовитого дыма. Командиру удалось срочно всплыть на поверхность, и экипаж покинул задымленные, отравленные отсеки на спасательных надувных плотах.
В спешке никто не обратил внимания на то, что один из двух реакторов подлодки не заглушился автоматически. Насосы вышли из строя, и температура и давление в первичном контуре охлаждения быстро возросли до критических значений. Некачественно сваренная труба лопнула, и искалеченный «Байкал» извергнул из себя гейзер радиоактивного пара.
В море был срочно отправлен океанский буксир, и огромную субмарину притащили в одну из подводных пещер, вырубленных в скалах для того, чтобы укрывать «Тайфуны» от назойливого взгляда американских разведывательных спутников. Там «Байкал» и оставался, вычеркнутый из состава флота, забытый всеми, кроме морских львов, нашедших дорогу в его гробницу.
Маркова также забыли, но не простили. Вместо того, чтобы дать ему новую лодку, начальство назначило его инструктором в учебный центр флотилии, где он на новых компьютерных тренажерах обучал тактике подводного боя молодых офицеров. Маркову часто приходилось играть роль командира американской атакующей субмарины, безжалостно преследующей российского врага, и он, не получая никакого удовлетворения, снова и снова отправляя на дно светящиеся точки, обозначающие подводные лодки «противника».