— Там наш капитан!
— Он говорит, там капитан, — повторила Скавалло.
— Боцман, всплытие! — приказал Стэдмен.
— Так точно, — ответил Браун, посылая сжатый воздух в балластные цистерны «Портленда».
Субмарина появилась над свинцово-серой поверхностью моря в пятистах ярдах к востоку от качающегося на волне цилиндра. Натянув спасательный жилет, Стэдмен протянул еще два Скавалло и Беликову и стал подниматься на открытый мостик.
Сверху черный стальной цилиндр напоминал чьего бы то ни было капитана не больше, чем увиденный через перископ. Однако Беликов, увидев его, заулыбался так, словно выиграл в лотерею, и оживленно замахал руками. Затем, к изумлению Стэдмена, он заплакал.
— В чем дело? — спросил старший помощник.
— Думаю, он очень обрадовался, — объяснила Скавалло.
Стэдмен подвел корабль к черной стальной капсуле. Она качалась на высоких волнах, накреняясь то в одну, то в другую сторону, помятая, похожая на консервную банку, по которой колотил молотком ребенок. Стенки были вдавлены внутрь, сферические торцы расплющены. Вдоль всего тридцатифутового корпуса через равные промежутки распущенными цветками красовались ядовито-желтые подтеки.
Особенно большая волна едва не опрокинула цилиндр, и только теперь Стэдмен разглядел люк.
— Господи! Рулевой, переложить руль влево до отказа! Самый малый вперед!
«Портленд» медленно подполз к капсуле и наткнулся на нее, перевернув вверх дном.
— Полный назад!
За кормой вскипела белая пена.
— Стоп машина!
Аварийная команда пришвартовала спасательную капсулу к борту подлодки, затем развернула ее так, чтобы люк оказался над водой.
Беликов не мог больше ждать. Прежде чем его успели остановить, он сбежал с мостика и выскочил из дверцы. Акустик побежал по палубе так, словно это была ровная беговая дорожка на стадионе, а не покатый корпус, качающийся на приличных волнах.
Прыгнув с борта, Беликов пролетел над узкой полоской воды и опустился на капсулу рядом с люком. От толчка капсула накренилась, и акустик едва не сорвался в воду, но страховочные концы держали крепко. Беликов заколотил по крышке кулаком, крича:
— Выходите! Выходите!
— Он говорит, чтобы те, кто находится внутри, выходили, — перевела Скавалло.
Крышка люка откинулась с громким стуком.
— Радист вызывает мостик, — заквакало переговорное устройство в руках Стэдмена.
Старший помощник поднес его к уху, и в этот момент из люка появился первый русский подводник. Выбравшись сам, он протянул руку внутрь, помогая выбраться второму. Третий, невысокий смуглый мужчина, высунул голову и подозрительно огляделся по сторонам, словно размышляя, не остаться ли ему внутри. Потом показался четвертый, затем пятый.
«Сколько же их там? — с тревогой подумал Стэдмен. — И где я их размещу?»
— Старший помощник слушает, — сказал он.
— Командир «Корпуса Кристи» шлет привет. Лодка находится в четверти мили к югу от нас на перископной глубине. Он говорит, что на нас смотрят глаза Техаса, и спрашивает, нужна ли еще какая-нибудь помощь.
Повернувшись, Стэдмен разглядел над водой крошечный белый бурун.
— Поблагодарите его за отличную стрельбу. Передайте, что мы встретимся в пятидесяти милях к востоку отсюда.
Беликов помог перебраться на палубу «Портленда» двум своим товарищам, которые поддерживали под руки третьего. За ними последовал лысый офицер с усами. Когда русские моряки подошли к дверце рубки, все остановились, пропуская лысого вперед.
Тот, остановившись внизу трапа, задрал голову и крикнул Стэдмену короткий вопрос.
— Он спрашивает… — начала было Скавалло, но Стэдмен понял и без перевода.
— Передайте ему, подняться на борт «Портленда» разрешаю.
Марков легко взбежал по трапу на открытый мостик. Для троих там едва нашлось место.
— Я капитан первого ранга Марков. Я командовал «Байкалом». У нас есть раненый, которому нужна медицинская помощь.
— Я лейтенант-коммандер Стэдмен. Старший помощник корабля флота Соединенных Штатов «Портленда». Добро пожаловать на борт. Спускайте раненого в трюм. Фельдшер немедленно его осмотрит.
Скавалло стала переводить, но она видела, что Марков и так все понял.
Когда она закончила переводить, русский капитан кивнул, затем спросил:
— Вы офицер?
— Лейтенант Роза Скавалло.
— Я не знал, что на американских подводных лодках служат женщины.
— Не вы один.
Повернувшись к Стэдмену, Марков спросил:
— Где командир этой подлодки?
— Он спрашивает, где командир.
Стэдмен ждал этого вопроса. Командиры, независимо от покроя формы, независимо от того, под каким флагом плавает их корабль, предпочитают говорить с командирами.
— Командир перед вами, — наконец сказал он.
ЭПИЛОГ
«Портленд».
Единственным помещением, достаточно просторным для того, чтобы вместить весь экипаж русской подлодки, оказалась матросская столовая, и они быстро забили ее до отказа. Промокшие и озябшие моряки без промедления расправились сначала с кофе, затем с соком и принялись за булочки.
— Смирно! Товарищи офицеры! — крикнул Гаспарян. — Командир!
Все взоры обратились к Маркову. Протиснувшись сквозь толпу, командир остановился у большого телевизора на стене. Он был по-прежнему в своей промокшей насквозь робе.
Марков поднял лист бумаги. Дождавшись, когда все голоса утихнут, он сказал:
— Рад видеть всех вас здесь.
Ответ не заставил себя ждать:
— Здравия желаем, товарищ командир! — дружно рявкнули подводники.
Марков посмотрел было на листок, но затем сложил его и убрал в карман. Он и так знал на память все фамилии.
— Капитан-лейтенант Виктор Беликов.
— Здесь, товарищ командир!
— Капитан третьего ранга Павел Бородин.
Молчание.
Марков всмотрелся в лица.
— Кто-нибудь видел штурмана?
— Погиб на боевом посту, товарищ командир, — ответил старшина Миртов, видевший, как Бородин бросился в рубку, когда «Байкал» уже уходил под воду.
Оперевшись на ближайший столик, Марков постоял, помолчал. Затем он продолжил:
— Капитан второго ранга Сергей Гаспарян.
— Здесь, товарищ командир!
— Капитан третьего ранга Игорь Грачев.
— Командир, им сейчас занимается американский врач, — ответил Гаспарян.
Марков прошелся до самого конца мысленного списка, не назвав только фамилию Федоренко.
— Старший лейтенант Александр Финогенов.
Казалось, Гаспаряну стало физически плохо. Он рухнул, словно сраженный ударом кувалды. Народу было слишком много, и два моряка подхватили старшего помощника, не дав ему упасть. В глазах Грачева навернулись слезы.
— Я же говорил ему… я же говорил, пять минут… Только пять! Но он…
— Погиб на боевом посту, — крикнул кто-то.
Марков перешел к мичманам, старшинам и матросам. На каждую фамилию, которую он выкрикивал, следовал ответ «Здесь!», пока наконец он не дошел до:
— Старшина второй статьи Павел Осипов!
После небольшой паузы кто-то сказал:
— Погиб на боевом посту, товарищ командир.
Где-то на пути от своих сверкающих кастрюль и ножей, словно позаимствованных из экспозиции музея, к антисептически стерильной американской столовой кок Павел покинул этот мир.
Закончив читать, назвав все фамилии и получив ответ, Марков сказал:
— Предлагаю почтить память «Байкала» и тех, кто служил на нем, согласно морской традиции. — Он огляделся вокруг, словно ища что-то. — У кого припрятана бутылка?
Кто-то достал фляжку, прихваченную с погибающего корабля, и протянул ее Маркову. Моряки стали передавать друг другу керамические кружки. Водку накапали во все сто пять кружек, едва прикрыв донья. Скорее, не выпивка, а только запах. Впрочем, сейчас было не до гулянок.
Марков поднял кружку.
— За тех, кто остался на дне, — сказал он. — За наш корабль и за весь мир. Надеюсь, мы до конца выполнили свой долг и перед тем, и перед другим.
У него заблестели глаза, он пошатнулся, словно по набитой людьми столовой пронесся резкий порыв ветра. Марков поднес кружку к губам и почувствовал острый запах чистого спирта.
Он опрокинул кружку в рот, и, может быть, одна капля добралась до его губ, где она смешалась со слезами.
Субмарина «Сити ов Корпус Кристи» делала быстрые рывки вперед, затем зависала в воде, вслушиваясь своим исправным шумопеленгатором. Но врагов поблизости не было. Океан, еще совсем недавно полный опасностей, теперь стал безобидным и невинным.
«Портленду», шедшему со скоростью десять узлов, потребовались почти целые сутки, чтобы покинуть российские территориальные воды. Там, в ста милях от побережья Сибири, пятьдесят человек — половина бездомного экипажа «Байкала» — были переправлены на подошедший «Корпус Кристи». Русских моряков перевозил единственный плот.
Находясь в надводном положении, «Портленд» получил сообщение из Норфолка.
— Центральный пост, говорит радист. Получена радиограмма.
— Несите ее сюда, — распорядился Стэдмен.
Лейтенант Уоллес протянул старшему помощнику расшифрованное сообщение.
Боцман, сидевший за панелью управления балластом, читал выражение лица Стэдмена с такой же скоростью, с какой тот читал сообщение из Норфолка.
— Плохи наши дела?
— Похоже, боцман, вам все же придется надеть на шею гирлянду цветов на Гавайях, — заметил Стэдмен. — Нам предписано следовать в Перл-Харбор, но только через пролив Шелехова.
— Через пролив Шелехова? Это же на Аляске.
— Нам надо будет эвакуировать раненого Ванна и взять на борт начальника штаба адмирала Грейбара. Он будет командовать «Портлендом» на пути к Гавайям.
— Кэптен Джо Уэлч? Хороший командир.
— Надеюсь, вы правы. — Сложив листок, Стэдмен убрал его. — Боцман, мне надо будет приготовить кое-какие бумаги.
— Судовой журнал? Журнал гидроакустика? Навигационные карты? Все уже готово, сэр. От того момента, как мы пересекли «голубую линию» у берегов Кольского полуострова, и до настоящего времени. — Браун понизил голос. — А на тот случай, если кто-то подправил эти журналы, у Бам-Бама есть свой, личный.