Выдал интерфейс, так и не сумев определить, что же такое это наследие та’ар.
Яйцо слегка светилось голубым, и от него исходило тепло. Словно вместе с Та’ар из большого накопителя цитадели оно поглотило ещё несколько термических зарядов, которые сейчас начали активно работать.
Было совершенно непонятно, что за знаки вопроса и степень синхронизации с чем? Явно не со мной. Наследие никаким образом не влияло на меня. Гея точно смогла бы это заметить, но она молчала.
Больше никакой информации не было. Да и не ощущал я его никак. Лишь это тепло и ничего больше. В прошлый раз потребовалось выпустить немного Та’ар, чтобы появилась хоть какая-то информация о наследии. Всё из-за того, что его хранилище было совершенно пустым, а сейчас там находится больше четырёх миллионов Та’ар.
Кроме этого ничего не приходило на ум. Поэтому я осторожно положил руку на тёплую поверхность и направил в наследие поток Та’ар.
После чего замер, не в состоянии осознать, что чувствую. Было такое ощущение, словно я оказался перед лицом чего-то невообразимо великого. Чего-то, что с лёгкостью сможет поглотить меня, учебный центр и всю Окинаву. Не просто поглотить, а сделать частью себя.
Вернее сказать, пропустить через себя, чтобы мы вернулись уже в виде самого ценного, что может быть в этом мире — частиц творения.
Но это нечто не хотело нас поглощать, прекрасно понимая, что таким образом оно нас просто убьёт, чего в его понимании нельзя допускать ни в коем случае. Любая жизнь — самое ценное, что может быть в этом мире, и сама мысль о том, чтобы отнять её, претила наследию та’арцев. Истинных творцов, которые ценили жизнь превыше всего.
Зацепившись за это ощущение, я попытался двинуться дальше, нащупав нечто неуловимое, что может мне помочь. Связи с общемировым информационным полем здесь также не было, но я точно чувствовал его присутствие. Этакий сторонний наблюдатель, который фиксирует абсолютно всё, что происходит в мироздании, протоколирует и убирает на хранение, чтобы достать в любой момент, когда потребуется эта информация.
Это же чувствовало наследие и словно стеснялось повышенного внимания. Одно дело, когда я смотрю на него и вот так неуклюже пытаюсь начать общаться, и совсем другое, когда это делает нечто, охватывающее всё мироздание.
В какой-то момент я ощутил вспышку Та’ар, и незримый наблюдатель сразу исчез. Теперь мы с наследием гарантированно были вдвоём.
Даже не понял, когда успел закрыть глаза, но, открыв их, я оказался в очень странном месте, совершенно непохожем на территорию учебного центра Окинавы. Вокруг возвышались удивительные постройки, не похожие ни на что, виденное мной ранее. Разве что некоторые из этих зданий очень отдалённо напоминали развалины храма та’арцев, что стало отправной точкой к знакомству человечества с наследием древней цивилизации.
Но там были именно развалины, а сейчас передо мной предстали здания в их истинном виде. Они словно были живыми и постоянно изменялись, порой приобретая самые невероятные формы, которые только можно было себе представить. Одни ярко светились, другие, наоборот, поглощали направленный на них свет, словно хотели спрятаться. Круглые, прямоугольные, длинные, короткие, низкие и высокие.
За этим невероятным зрелищем я не сразу заметил одиноко парящее нечто в нескольких десятках метров от меня, рядом с одним из самых причудливых зданий, больше всего похожего на ледяной кристалл, образовавшийся из упавшей капли металла.
Разглядеть это нечто не представлялось никакой возможности, поскольку оно находилось в тени здания, и виден был лишь его силуэт, чем-то напоминающий медузу с множеством отростков и куполообразным телом.
Глядя на этот силуэт, я сразу же подумал о яйце. Похоже, что внутри него находится нечто похожее. Хотя нет. Просто мой разум не способен воспринять истинный облик наследия, и оно подобрало подходящий вариант. Правда, ещё сомневалось в своём выборе, поэтому и не показывалось.
— Ты хочешь мне что-то показать? — спросил я, удивляясь звуку собственного голоса.
Просто в этом месте стояла абсолютная тишина, и изменяющиеся строения без единого звука выглядели немного жутковато.
Наследие ничего не ответило, просто здание, в чьей тени оно находилось, разделилось на две неравные части, образовав узкий проход, в который и поплыла медуза, явно приглашая меня за собой.
Ещё раз посмотрел по сторонам, отмечая, что большинство зданий за столь короткий временной промежуток сумели преобразиться до неузнаваемости. И ещё мне показалось, что в паре домов появились окна, из которых за мной сейчас кто-то наблюдает. Кто-то, не имеющий никакого отношения к наследию та’арцев, но очень сильно жаждущий заполучить его. Но стоило моргнуть, и всё исчезло — и окна, и ощущение, осталось лишь понимание, что наследие уже скрылось из вида.
Пришлось немного пробежаться, отмечая, что поверхность, по которой я иду, невероятно мягкая и упругая, и она постоянно находится в движении, слегка вибрируя и перекатываясь из стороны в сторону.
Возле разделённого дома, покрытого странными коричневыми побегами, я остановился и вгляделся в темноту, в которой скрылась медуза. Прислушался к себе и понял, что не ощущаю никакой опасности, лишь интерес и азарт. Азарт получить знание, которого нет даже у общемирового информационного поля.
Ещё раз осмотрелся по сторонам и сделал шаг вперёд, вступая в темноту. Кожи коснулся прохладный воздух, в котором слышался странный сладковатый запах, показавшийся мне смутно знакомым. Где-то я уже слышал его. Очень давно. Ещё до того момента, как начал осознавать себя в этом мире.
— Что это такое? — раздался звонкий детский голос, в котором я узнал голос сестры, а сделав ещё несколько торопливых шагов, то и увидел её, сидящую возле небольшого очага, устроенного прямо в нашем жилище в Керосе. Рядом с ней, повернувшись ко мне спиной, сидел отец и бросал в огонь что-то, что и наполняло пещеру этим ароматом.
— Это специальная трава, стимулирующая развитие энергетической системы у неинициированных. Невероятно редкая и безумно дорогая. Но ты пока ещё слишком мала, чтобы задумываться о подобных вещах. Просто потерпи немного. А Икару вообще нравится, как пахнет. Он станет очень сильным владеющим.
Отец протянул руку и коснулся борта кроватки-колыбели, в которой лежал я. Лежал и улыбался, протягивая ручки, словно пытаясь поймать проплывающие мимо струйки ароматного дыма.
В одно мгновение запах исчез вместе с изображением, а предо мной предстало наследие та’арцев, и я понял, что оно хотело мне сказать.
Глава 2
— Я уже думала, что всё… провалила миссию по возвращению человечеству Творца, — стало первым, что сказала Гея, когда я вернулся в реальность. А потом начала орать на меня, совершенно не выбирая выражения.
Я даже опешил на несколько секунд, не понимая, что вообще произошло. Да и не ожидал я подобного от Геи. Словно меня не было несколько циклов, и всё это время старший та’ар-интеллект провела в доках Окинавы вместе с грузчиками, которые её научили самым замысловатым ругательствам, которые только знали.
— Я вообще не ощущала тебя, словно нас разделили, — закончила свою сверхэмоциональную речь Гея, села на пол и разрыдалась.
Оказывается, даже старший та’ар-интеллект можно довести до подобного. Что же, теперь нужно исправляться и попробовать её успокоить. Да и рассказать мне действительно было что.
— Возможно, всё так и было, как ты говоришь. Я точно не знаю, что произошло, но оно захотело наладить со мной контакт как с существом, которое ближе всего к наследию та’арцев.
— Получилось? — всхлипнула Гея, но я прекрасно видел, что она уже сильно заинтересована и хочет получить как можно больше информации.
— В какой-то степени да. Общение с наследием отличается от всего, что мне приходилось испытывать до этого. Именно испытывать. Это обмен образами, запахами, звуками, воспоминаниями, но никак не привычная нам передача информации. Наследие хочет, чтобы я помог ему пройти инкубацию, и в ответ готово помочь мне с отцом. Пока только держать его в темпоральной ловушке, а если к тому моменту, как произойдёт инкубация, у нас не получится найти способ избавить его от яда заражённых и запретной техники, то и с этим поможет. В общем, рассказывать об этом довольно сложно, проще будет, если ты сама всё увидишь.
— Ага, — ответила Гея, смотря куда-то сквозь меня.
Она и без моего разрешения уже просматривала всё, что произошло со мной в мире, некогда принадлежавшем та’арцам. Где дожидались своего часа множество наследий, спрятанных во всех уголках вселенной. Ещё одна тайна, оставленная древней цивилизацией. Но эту тайну мы могли раскрыть. Необходимо было только помочь наследию с инкубацией.
Возможно, в яйце действительно находится та’арец, а возможно, и одна из множества форм жизни, что создали истинные Творцы. Об этом не было никакой информации у общемирового информационного потока, и само наследие также ничего не знало.
Если само оно общалось исключительно образами, то мои слова вполне понимало и воспринимало должным образом. Показанное мне воспоминание говорило о том, что я хочу спасти отца, превратившегося в заражённого, и наследие может с этим помочь.
Дальше я объяснил ему, что необходимо убрать темпоральную пелену с остальных и оставить в ней только отца. И получил в ответ радостный образ себя, когда Аелла впервые разрешила отправиться вместе с ней за ледяными лепестками. Таким образом я понял, что наследие сможет помочь мне.
Дальше было ещё много всего, но главное, что мы договорились помочь друг другу. Для начала процесса инкубации необходимо ещё чуть меньше шести миллионов та’ар, и получить их будет невероятно сложно. Энергия в накопители Окинавы собиралась почти четыре сотни циклов. Да и нет таких больше на Вериго, а скорее всего, во всех соседних звёздных системах.
Хотя в состав Первого Ударного входило три орбитальные крепости, и как минимум ещё два подобных накопителя. Возможно, экипажу уничтоженных крепостей удалось сохранить накопители и спрятать где-то на Вериго или в системе Двойного Серпа. Здесь может подойти даже крупный астероид.