– Я о ней позабочусь!
– Она потеряла брата, которого считала единственным близким человеком. Каким бы он ни был, она его любила. Теперь она потеряла дом. Так будет лучше. Может, не для тела, но для сердца. Ты же понимаешь. – Она наклонилась к сыну, накрыла его руку своей и посмотрела ему в глаза. – Сделай это для нее.
Леди Уайлдвуд выпрямилась.
– Полагаю, мисс Генри пожелает остаться с Габриэлой?
– Разумеется, – кивнула та.
– Так как у вас и мистера Малдуна нет крыши над головой, вы можете оставаться здесь столько, сколько необходимо.
– Это очень благородно с вашей стороны… – Мисс Генри задумалась. – Раз уж мы решили не волновать Габриэлу, думаю, когда она проснется, не стоит говорить ей, что вы собираетесь сделать. Правда может оказаться слишком большим потрясением для нее. До сих пор она говорила, что и знать не хочет семью матери, но я-то знаю, что думала она по-другому.
– Мисс Генри, – мягко начала графиня. – Она вернулась в горящий дом, чтобы отыскать письма матери. Этот поступок говорит о ее истинных чувствах лучше слов.
Мисс Генри кивнула:
– Именно так.
– Что ж, решено. – Графиня широко улыбнулась.
– Нет, – Нат переводил взгляд с матери на мисс Генри и обратно, – ничего не решено. Собрание контрольной комиссии закончится через два дня, в полдень. Если нас там не будет, мы навсегда упустим возможность показать Контрольному комитету оттиск! Габриэла хотела это сделать. Ради этого она и старалась.
– Она старалась ради писем. Они… – Мать упрямо вздернула подбородок. – Они важнее.
Нат стиснул челюсти.
– Мисс Генри?
Та размышляла довольно долго.
– Печать могла бы восстановить репутацию ее брата. Она очень этого хотела. Но еще она всегда хотела… скажем так, иметь кого-то близкого, но была лишена этого. Так что да, – кивнула она. – Я согласна с графиней.
– А я нет. Но, как бы там ни было, – Нат перевел взгляд на потолок, – я знаю, что те люди желают ей самого лучшего. И разумеется, не могу отпустить тебя одну.
– Прекрасно. – На лицо матери вернулась улыбка.
– Но так как этот план может привести нас к краху, – Нат сделал паузу, – у меня есть еще один.
– Чего ты от меня хочешь? – Куинт смотрел на него, будто Нат лишился рассудка.
Тот попросил братьев собраться в библиотеке. Если он собирается вернуть Габриэле потерянную семью, ему потребуется помощь.
– Выслушай его, Куинт, – сказал Стерлинг.
– Как я уже сказал… – Нат глубоко вздохнул, – собрание Контрольного комитета заканчивается через два дня. Даже если я, несмотря на мамины заверения, вернусь вовремя, в чем я вовсе не уверен, у меня нет ни малейшего шанса управиться с выступлением. Допустим, нам улыбнется удача и Габриэла сможет представить печать сама, но она все равно не успеет подготовить все как следует. Я могу начать завтра, но… – Нат твердо выдержал взгляд Куинта. – Мне нужно, чтобы вы помогли привести выступление в порядок. По правде говоря, вам придется сделать большую часть.
Куинт фыркнул.
– Ну уж нет.
– У тебя достаточно опыта, – мягко сказал Стерлинг. – Если не считать профессора Эшуорта, ты знаешь об Амбропии и Тайне девственницы столько, сколько не знает никто.
– Меня это не волнует, – усмехнулся Куинт. – Я и пальцем о палец не ударю, чтобы подтвердить требование Энрико Монтини.
– Ты сделаешь это не для Энрико Монтини, – сказал Нат, – а для Габриэлы. И для меня, – добавил он многозначительно.
– Учитывая обстоятельства, это наименьшее, что ты можешь сделать. – Стерлингу рассказали, какое участие Куинт принял в истории с печатью, и он был очень недоволен поступком брата.
Куинт пристально посмотрел на Натаниэля.
– Если ты не вернешься, я и не подумаю представлять… – он стиснул зубы, – печать Монтини.
– Если я не вернусь, представлять будет нечего, – покачал головой Нат. – Я не расстанусь с ней.
Куинт скрестил руки на груди.
– И как же я должен готовить речь о законности артефакта без самого артефакта?
– Он будет в твоем распоряжении до моего отъезда в Дувр, и я оставлю тебе описание.
Куинт прищурился.
– Ты мне не доверяешь.
– Я доверяю тебе. – Нат спокойно выдержал его взгляд. Брат смотрел на него несколько секунд, а затем пожал плечами.
– Сделаю все, что смогу.
– Нат, мы можем еще как-нибудь помочь? – спросил Стерлинг.
– Мы? – удивился Куинт.
– Да, – ответил Нат. – Я не хочу покидать Габриэлу, но мне нельзя с ней видеться. Доктор сказал, что она идет на поправку. Но, хотя печать у нас, я не уверен, что опасность миновала. Конечно, Малдун сделает все, что в его силах, но мне было бы спокойнее…
– Конечно, – кивнул Стерлинг. – Мы позаботимся о ее безопасности. Что-нибудь еще?
– Не знаю. – Нат рассеянно вышагивал перед столом. Этого было недостаточно. Что бы там ни думали мать и мисс Генри, если он пропустит собрание, Габриэла никогда его не простит. Никакое воссоединение с семьей этого не поправит. Он должен предпринять что-то еще, какой-то решительный поступок. Что-то, что оправдает его и завоюет ее сердце. С каждым шагом смутные планы принимали все более четкие очертания.
– Возможно, – задумчиво кивнул он. – Но мне потребуется помощь… бесстрашного графа.
Стерлинг усмехнулся:
– Я тебя понял.
Глава 28
– Кэролайн, – позвала графиня подругу с ноткой энтузиазма.
Леди Дануорти повернулась на голос, улыбнулась и пошла к ней сквозь толпу на Дуврском пирсе.
– Миллисент! – Две женщины обнялись.
– Во имя всего святого, что ты здесь делаешь? Ты едешь в Париж? Останься, посмотришь платья, которые мы купили. Они великолепны. Хотя, если ты едешь в Париж, то посетишь заведение мистера Уорта сама.
– Я не еду в Париж, – сказала мать. – Я пришла сюда повидаться с тобой.
– Как это мило с твоей стороны, и так неожиданно! – Брови леди Дануорти поползли вверх. – Мои извинения, Миллисент, но я не понимаю, почему ты здесь?
– Продолжай, мама, – сказал Нат вполголоса.
Корабль из Франции, конечно же, опоздал. Не то чтобы он не ждал именно этого. Несмотря на доводы матери и мисс Генри, он знал, что это была плохая идея. Однако у него и Куинта не было выбора, и он собирался принять другие предупредительные меры. Мама все же во многом была права.
– Я должна сообщить вам новость, которая просто не может ждать, – сказала графиня. – Я видела кафе в конце пирса, мы можем продолжить разговор там.
– Дорогая, – глаза леди Дануорти округлились, – это что-то серьезное?
– Нет, дорогая моя, это нечто замечательное.
Леди Дануорти продолжительное время изучала графиню:
– Миллисент, я знаю тебя большую часть своей жизни. Если ты говоришь, что это важно, значит, так и есть.
Она повернулась и сделала знак двум дамам, стоящим на некотором отдалении.
– Натаниэль, – сказала графиня, когда две женщины приблизились. – Ты же помнишь сестру леди Дануорти, миссис Делонг? И конечно же, ты знаешь Эмму.
– Хотя мы не виделись несколько лет. – Эмма Карпентер протянула Нату руку. – Как поживаете, Натаниэль?
– Неплохо, благодарю. – Он почти поперхнулся от произнесенных слов.
Эмма Карпентер засмеялась.
– Вы, как всегда, очаровательны.
– Натаниэль, – графиня подняла бровь, – время не терпит, помнишь?
– Конечно. – В течение четверти часа он договорился со слугами леди Дануорти, что они присмотрят за багажом, и отвел дам в кафе с великолепным видом на канал.
– Ну так что ты хочешь мне сообщить? – спросила леди Дануорти. – Я умираю от любопытства. Что же это за вопрос огромной важности?
– Кэролайн, – мать взяла подругу за руку, – у нас для тебя новости насчет Габриэлы.
– Габриэла? – На лице леди Дануорти промелькнуло замешательство, затем она глубоко вдохнула и коснулась ладонью руки своей сестры. – Габриэла, наша племянница?
– Да, Габриэла Монтини. – Леди Уайлдвуд сделала паузу, а затем продолжила: – Кэролайн, Габриэла жива.
Миссис Делонг открыла рот от удивления.
– Что ты имеешь в виду, как она может быть жива?
– Я имею в виду то, что она не умерла. Никогда не умирала.
Леди Дануорти онемела.
– Но нам сказали…
– Да, но это было ложью, – жестко пояснила графиня. – Жизнь Габриэлы до настоящего момента была в некоторой степени необычна, но я смею вам сказать, что она прелестная молодая девушка. Немного упрямая и склонная к импульсивному поведению, может быть, но выдающаяся и восхитительная в своей манере.
Миссис Делонг нахмурилась.
– Вы в этом уверены?
– Мы подтвердили ее личность, и у вас не будет сомнений в тот момент, когда вы увидите ее. – Графиня улыбнулась Эмме. – Она очень похожа на тебя.
– А Эмма сильно похожа на Хелен, – сказала миссис Делонг.
– Дочь Хелен! – воскликнула леди Дануорти, и слезы набежали на ее глаза. – Но как такое возможно?
– Это очень долгая и сложная история. Я вам ее расскажу по дороге в Лондон. Вам также нужно знать, что Габриэлу ранили, хотя надеюсь, что с ней все будет хорошо, – быстро добавила леди Уайлдвуд. – И ей нужна ее семья.
– Леди, нам пора в путь, – сказал Нат, едва скрывая свою раздражительность.
– Нет, – сказала миссис Делонг. – Мы не можем сейчас отправиться в Лондон.
Нат едва не застонал.
– Почему же нет?
Кэролайн посмотрела на сестру:
– В самом деле, почему нет?
Миссис Делонг жестко встретила взгляд сестры.
– Мы не можем встречать дочь Хелен без ее ожерелья.
– Конечно, – пробормотала Кэролайн.
– Я совсем забыла про ожерелье. – Леди Уайлдвуд покачала головой. – Я должна была подумать об этом.
Нат сжал челюсти.
– Какое еще ожерелье?
– Натаниэль. – Эмма попыталась его успокоить. – Один из наших предков сделал состояние, работая на Ост-Индскую компанию. Он подарил своей жене подвеску из китайского игрового жетона, думаю, что на удачу. Она передала ее своей дочери, а та, в свою очередь, своей. Моя бабушка изготовила еще две, так как у нее было три дочери, и никогда не знала, какая из подвесок подлинная.