— Ну и что? — запальчиво крикнул он. — Ну и жми!.. На!
Сложив пальцы хитро — лодочкой, он протянул их Сёме и тотчас почувствовал, что кисть руки обхватил стальной обруч.
— Время есть? — лениво спросил Сёма.
Вовка замигал глазами, замотал круглой, как арбуз, головой, подсказывая Саньке, что времени у него не должно быть. Но Крыльев с вызовом ответил:
— Ну… есть!..
— Давай тресть, — спокойно предложил Сёма и начал трясти Санькину руку, всё крепче и крепче сжимая пальцы.
Санька попробовал выдернуть свою руку, но где там! От резкого движения стало ещё больней.
— Ты не дёргайся, — миролюбиво пояснил Сёма. — Скажи: «Время кончилось», — я и отпущу.
— Да уж кончилось! — выпалил Вовка. — Кончилось!.. Не видишь, что ли!
Сёма испытующе взглянул на Саньку. Голова у того беспомощно дёргалась в такт рукопожатию, но он молчал, сжав зубы. Тогда Сёма посмотрел на Мишука и спросил:
— Кончилось?
Звеньевой кивнул, и Сёма выпустил Санькины пальцы. Они были белые и приплюснутые, будто лежали под прессом.
Санька поспешно сунул руку в карман и окинул негодующим взглядом ребят. Это была решающая секунда. Если бы Санька заметил хотя бы одну усмешку или услышал всего одно обидное словечко, разразилась бы буря, после которой дружба невозможна. Но мальчишки и не думали смеяться над ним. В глазах у Вовки светилось явное сочувствие. Остальные даже не смотрели на Саньку.
— Пошли! — обыденным тоном произнёс Мишук и тихонько хлопнул Саньку по плечу. — Ты только в своих ботинках не вздумай копать — порвёшь! Я тебе старые сапоги дам.
У силосной ямы, в которую вчера прыгнул Соколик, спасаясь от пчёл, ребята подождали нового агронома. По его указанию были вбиты колышки. Если их соединить воображаемой линией, получился бы вытянутый прямоугольник, в середине которого чернел большой квадрат — заброшенная силосная яма с водой.
— Ну, землекопы! — сказал Санькин отец. — Ни пуха вам, ни пера!
— А откуда начинать? — спросил Санька.
— Это вам прораб объяснит, — ответил отец и кивнул на Мишука.
Ребята остались одни.
Дело было незнакомое: силосных траншей никто из мальчишек не рыл. А тут ещё яма с водой! Но Мишук не растерялся. Он разбил ребят на три группы. Самым, по его мнению, сильным — Сёме, Саньке и Вовке — звеньевой поручил откачивать воду. Гришу с двумя младшими мальчишками он поставил на правое крыло будущей траншеи — снимать дёрн. А Мишук с двумя другими малышами принялся за ту же работу на левом фланге.
Все взялись за дело охотно и дружно. И каждый в душе согласился с Санькой: рыть траншею интереснее, чем возиться с яблонями.
Вовка сбегал в деревню за вёдрами. Началось осушение ямы. Зачерпнув по два ведра, мальчишки шли к придорожной канаве и выливали в неё воду. Сёма легко справлялся с этой работой. А Вовка и Санька вскоре почувствовали, что вёдра с каждым разом становятся тяжелее. Уровень воды в яме, казалось, ничуть не понижался.
— Сколько же её там? — вырвалось у Саньки. — Может, родник снизу бьёт?
— Место сухое, — отдуваясь, возразил Вовка. — Это от дождя… Внизу глина — вот вода и стоит, а то бы давно ушла в землю.
Работали часа три. Наконец Мишук объявил перерыв. Мальчики расселись на досках, по которым вчера Соколик выбрался из ловушки.
Гриша заглянул в яму.
— Вёдер четыреста выкачали, — сказал он. — Завтра к вечеру дно покажется.
— Завтра к вечеру? — переспросил Санька. — И всё вёдрами?.. Да разве это работа! Так предки и те не делали! Я бы в городе за час всё осушил — до капельки!
Гриша Лещук кашлянул и начал знакомым торжественным тоном:
— Сёма! А не пожать ли ещё раз усталую руку…
Мишук строго посмотрел на Гришу и тот послушно умолк.
— Вот что! — сказал звеньевой. — Можно на воду поставить других, а вас на траншею перебросить, раз уж вы упарились. Я нарочно подбирал сюда самых сильных…
— Мне и на воде хорошо, — ответил Сёма.
— Я тоже никуда не пойду! — крикнул Вовка и подтолкнул Саньку локтём.
— А я что — отказываюсь, что ли! — вспылил Санька и бросил на Гришу сердитый взгляд. — Я о механизации хотел сказать! Вы тут, в деревне, ничего не знаете! А механизация — железная штука! Работай одними извилинами, а руки и ноги отдыхают! Есть, например, центробежные насосы — они хоть озеро осушат! А вы вёдрами! Поднимешь с вами сельское хозяйство!
— У тебя есть предложение? — холодно спросил Мишук.
Санька сразу скис:
— Что тут предложишь? Вот если б в городе!..
— Ясно! — подхватил Гриша Лещук. — Там бы сразу прибыли центробежные насосы, шагающие экскаваторы, скреперы, бульдозеры — и пошло бы!
Гриша помолчал и добавил уже без иронии:
— То в городе… А ты здесь придумай — пошевели извилинами, если руки слабые!
Санька вскочил, но Мишук не дал разгореться ссоре. Он потянул его за штанину, заставил сесть и спросил у Гриши:
— А ты можешь придумать?
— Могу!
— Ну?
Гриша похлопал рукой по доскам, на которых сидели ребята.
— Надо сколотить лоток и в него выливать воду — бегать с вёдрами к канаве не придётся!
— Принимаешь такую механизацию? — спросил Мишук у Саньки.
Тот посмотрел на доски, на лужок, отделявший силосную яму от канавы, и вздохнул. Стало обидно, что не он додумался до этого способа. Очень не хотелось признавать, что Гришка дал полезный совет. Но Санька был честный парень.
— Это, пожалуй, мысля́, — неохотно согласился он. — Можно попробовать малую механизацию… без автоматизации.
В деревню послали команду Гени Сокова. Ребята притащили ещё две доски и гвозди. Сооружением лотков руководил Гриша. Доски сколотили под прямым углом. Оставшиеся щели замазали глиной. У самого края ямы набросали земляную горку и укрепили на ней один конец лотка. Под другой конец подвели второй лоток. А дальше до самой канавы прокопали неглубокий ровик.
Сёма зачерпнул ведро, вылил воду, и ребята с радостными криками побежали вдоль лотка, стараясь не отстать от искусственного ручейка, заключённого в деревянные берега. Вода без задержек стекала вниз и, наполнив земляной ровик, устремилась в канаву.
— По местам! — скомандовал Мишук и, подумав, добавил: — Третий здесь теперь лишний! Сёма, бери лопату — копать будешь!
У ямы остались Вовка и Санька. С лотком работа пошла быстрей. Поддевай воду ведром и тут же, не сходя с места, выливай её в жёлоб. Весело журча, вода торопливо бежала к канаве. Чтобы ручеёк не прерывался ни на минуту, мальчишки старались вовсю.
Но только на второй день к вечеру внизу показалось глинистое дно. Все собрались у края ямы.
Гриша Лещук первый приметил какой-то странный плоский холмик. Он был правильной формы и напоминал облепленный илом ящик.
— Смотрите-ка, клад! — крикнул Лещук.
Саньку передёрнуло: опять этот Гришка успел раньше него?
На первый взгляд холмик не предвещал ничего любопытного. Мало ли почему образовался он на дне ямы. Только такой выдумщик, как Гриша, мог подумать, что под слоем слежавшегося ила спрятан клад.
Гриша спрыгнул вниз и, увязнув в грязи чуть не по колено, наклонился над странным холмиком и провёл по нему ладошкой. Ил и глина стекли вниз. Под пальцами показалась ровная тёмно-бурая поверхность таинственного предмета. Гриша колупнул ногтем. Верхний мягкий слой легко поддался. Это была перепревшая в воде кожа. Под ней показалось гнилое дерево.
— Футляр какой-то! — сообщил Гриша ребятам.
— Открой крышку! — нетерпеливо крикнул сверху Санька.
Гриша взялся за угол. Чмокнув, крышка приподнялась. Под ней было что-то вроде маленького колодца, образованного стенками футляра, который глубоко засосало в глину.
— Что там? — не выдержал Санька.
Гриша ничего не ответил. Он осторожно опустил руку в воду и вытащил из футляра ржавый автомат. Мальчишки остолбенели. А Гриша проворно выбрался со своим трофеем из ямы. Автомат пошёл по рукам.
— Фашистский! — определил Санька и потянул за рукоятку затвора.
В стволе вместо патрона виднелась слежавшаяся грязь.
— Пустой! — с сожалением произнёс Санька и, направив дуло автомата в землю, нажал на спусковой крючок. Затвор не двинулся.
— Боевая пружина не работает! — пояснил Санька тоном знатока.
— Починим! — воскликнул Гриша. — Дай-ка посмотрю!
Санька отдал оружие, оглянулся на яму и вдруг спрыгнул вниз.
— Где есть автомат, там есть и патроны! — крикнул он.
Очень уж хотелось Крыльеву хоть в чём-нибудь перещеголять Гришку. И на этот раз ему повезло. Запустив руку внутрь футляра, Санька, к полному удивлению ребят, вытащил один за другим пять магазинов, набитых патронами.
— Вот так нужно искать! — воскликнул он и, положив магазины на валявшуюся рядом крышку, выбрался наверх.
— Ты починишь автомат, — сказал он Грише. — А я приведу в порядок патроны! И будет у нас скорострельное оружие! Законненько!
Гриша почему-то не отозвался. Он пристально смотрел на гнилую крышку, обтянутую остатками сопревшей кожи.
— Знаете, что мы нашли? — взволнованно произнёс он. — Это же всё — Димы-гармониста!.. Это футляр для баяна!
Догадка ошеломила мальчишек. Один Санька ничего не понимал и потому рассердился. Ему думалось, что он станет героем дня, а тут какой-то Димка!
— Да скажете вы мне или нет, что за Димка-гармонист?
— Потом! — ответил Мишук и приказал Грише и Сёме спуститься в яму и тщательно осмотреть дно.
Жидкую грязь и ил вычерпали вёдрами, вытащили из глины развалившийся футляр. Больше не нашли ничего.
— В штаб! — коротко скомандовал Мишук, и мальчишки побежали в деревню, прихватив с собой все находки.
Рождение тайны
Снаружи это была обычная деревенская бревенчатая баня, которую топят по-чёрному. Но она носила гордое название штаба. И Санька, переступая порог, почувствовал непривычную робость.
Внутри было чисто. Ни закопчённого котла для воды, ни растрескавшихся от огня валунов, ни полка для любителей париться. Посреди стоял стол. Вокруг — скамейки. На стене висел табель. Здесь Мишук каждый день отмечал заработанные звеном трудодни. В углу виднелись какие-то сачки и палки. На узком подоконнике желтела миска с солёными огурцами. Рядом на бумаге лежала краюха хлеба.