— Пора собираться, дорогой, — перед Леонардо вдруг появилась сама Луиса. Она прекрасно выглядела, фамильные драгоценности, которые она надевала лишь в исключительных случаях, очень украшали ее.
— Разве ты забыл, Леонардо, что мы едем на обед к Мораймо, а затем ты еще хотел заехать к Альваресам? — спокойно сказала Луиса, ни словом, ни интонацией не напоминая, какая буря разразилась утром по поводу этих двух визитов.
— Ах да! — Леонардо почувствовал какую-то неловкость.
— Ты совсем заработался, дорогой, — ласково сказала Луиса.
Леонардо вдруг неожиданно для себя взял жену за руку.
— Луиса, — мягко сказал он, — ты не находишь, что в последнее время мы стали часто ссориться? В чем тут дело?
— Уж, конечно, не во мне,— спокойно улыбнулась жена. — Я такая же, как всегда. А вот ты, видимо, устал, стал нервничать по пустякам.
— Возможно, я бываю не прав. Но мне хотелось бы, чтобы между нами было больше взаимопонимания. Иногда мне кажется...
— Леонардо, милый, — ласково, но твердо перебила его жена, — сейчас не время для чувствительных сцен. Ведь ты еще не одет. Сегодня я меньше всего хотела бы опоздать.
Анфилада комнат и прилегающий к ним зимний сад в особняке Мораймо были действительно великолепны. Леонардо подумал, как выиграли бы эти комнаты, если бы по мановению волшебной палочки убрать отсюда всех гостей и тот ровный, несмолкаемый гул, который они создавали все вместе, беседуя вполголоса, разбившись на небольшие группки.
«Луиса права. Я, видимо, действительно переутомился, раз меня раздражают подобные пустяки», — подумал Леонардо, с застывшей улыбкой оборачиваясь направо и налево, приветствуя знакомых и изображая удовольствие от знакомства с вновь представленными ему людьми.
Они встретили здесь немало знакомых. Луиса была явно польщена, что среди новых знакомых, которых ей посчастливилось приобрести в этот вечер, оказались члены весьма влиятельных семейств. Ей не пришлось изображать через силу безграничное удовольствие, которое умело имитировал ее супруг. Ее глаза блестели, она чувствовала, что не зря выдержала утреннюю битву с мужем.
«А что если бы ее любви стал добиваться этот титулованный хлыщ? - подумал Леонардо. — Несомненно, Луиса не была бы возмущена, но и даже польщена. И неизвестно еще... Перестань! - резко одернул он сам себя, — ты виноват перед женой, вот и стараешься хоть как-то внушить себе, что и она небезупречна».
В это время гостей пригласили в зал для танцев и Леонардо подошел к жене. Она, мило улыбнувшись своему новому знакомому, подошла к мужу.
— Я договорился с Родригесом, и он проводит тебя домой. Так что тебе нет необходимости уходить со мной.
— Благодарю. Жаль, что ты не останешься здесь. Хочется укрепить столь приятные знакомства, и твоя помощь была бы неоценима.
— Это исключено. Я еду к Альваресам.
— Хорошо, не будем больше об этом говорить, — сказала донья Луиса, поджав губы.
Выходя из зала, дон Леонардо успел заметить, как его супруга, блеск глаз которой соперничал с блеском ее бриллиантов, с трепетом внимает любезным комплиментам самого сеньора Мораймо.
ГЛАВА 5
Утро готовило Паулетте редкие приятные минуты: на туалетном столике она нашла подарок от родителей — изящное распятие; крест был исполнен из черного дерева, а фигура Христа — из слоновой кости. Терновый венок на голове мученика Христа был сделан из тончайшей золотой проволоки. Вещь была очень изящная, и Паулетта долго с благоговением рассматривала ее. Она уже почти забыла вчерашнюю ссору с родителями и была готова улыбаться и несмотря ни на что веселиться с гостями. Все в этот день должно быть по-особенному.
С утра она оказалась в центре всеобщего внимания: служанки и садовник преподнесли ей свои скромные подарки, кормилица Эдувигес подарила своей любимице изящную фарфоровую статуэтку — голову ангелочка. Затем в церкви падре Лоренсо подошел к девочке, поздравил и благословил. И подруги в школе насовали ей всяких шоколадок и безделушек — из деликатности они даже договорились не делиться при Паулетте впечатлениями о вчерашнем карнавале. Они знали родителей своей подруги и не хотели огорчать ее.
Дома полным ходом шли приготовления к празднику. Няня Эдувигес даже всплакнула от радости и без конца целовала свою маленькую госпожу. Прачка Томаса, которая принесла белое хрустящее белье, тоже подарила девочке кружевной платочек собственного изготовления. Наконец забежал и шофер Педро Луис. Он всегда с особым вниманием относился к сеньорите, приносил ей сладости и цветы. На этот раз у него в руках был огромный букет роз.
— Какая прелесть! — воскликнула Паулетта и только тут заметила в руках у Педро Луиса небольшой скромный футляр.
— Это вам от чистого сердца, — смущенно сказал он. Девочка нерешительно открыла его — и что же она увидела! Еще ни разу в жизни ей не дарили таких прелестных подарков — на дне коробочки лежало колечко с зеленым камешком в форме ящерки, у которой вместо глаз были вставлены маленькие красные рубины. Это было одно из недорогих, но замысловатых украшений, какими торгуют старые индейские женщины, покрывающие седые головы клетчатыми шалями.
— Это мне? — Паулетта задохнулась от восхищения. — Педро Луис, какой ты добрый!
Паулетта была счастлива. Она любовалась своим маленьким сокровищем, кружась с ним по комнате. Наконец она подбежала к смущенному Педро Луису и чмокнула его в щеку.
Парень никак не ожидал такого поворота и теперь смутился не на шутку. Он замялся, нерешительно переступая с одной ноги на другую.
— Сеньорита, — наконец пробормотал он, — мне так хотелось подарить вам что-нибудь особенное! Индейцы считают, что такое кольцо приносит удачу. Пусть и вас теперь удача не оставляет.
Паулетта покраснела. Она никак не ожидала от Педро Луиса такого чудесного подарка и особенно таких простых и добрых слов, которые стоили самых дорогих подношений. На миг она даже испугалась. Она представила себе лицо матери, когда та увидит колечко с зеленой ящеркой. «Надо поскорее спрятать его», — мелькнуло в голове Паулетты, и она заторопилась наверх.
— Сеньорита Паулетта, - окликнул ее Педро Луис. Она остановилась и обернулась. Но лишь на миг...
Краска смущения залила ей лицо, девочка быстро взбежала вверх по лестнице и скрылась в своей комнате.
...Праздник удался. Паулетта чувствовала себя по-настоящему счастливой и гордой оттого, что на ее день рождения собралось так много гостей — пришли ее подруги, родственники, друзья семьи. А когда кухарка вынесла праздничный торт, все, даже взрослые, так и ахнули, такой он был огромный. Свечей только пятнадцать, а поди задуй их все сразу.
Паулетта была буквально осыпана поздравлениями и подарками — так их было много, и все необыкновенные, особые. Например, Амалия, дочь доньи Клаудии, подарила Паулетте миниатюрную розовую сумочку с зеркальцем, кошелечком и всякими милыми штучками, которые привели Паулетту в неописуемый восторг.
Когда все гости собрались в гостиной, а взрослые наполнили бокалы шампанским, заговорила крестная Паулетты донья Клаудиа.
— Милая Паулетта, — сказала она, с улыбкой глядя на свою крестницу, — ты знаешь, как все мы тебя любим, наша маленькая принцесса. Поздравляя тебя, мне хочется поздравить также и твоих родителей. Дом Монтеро де ла Рива был и будет примером для всех нас. И я рада поздравить благороднейшего дона Карлоса и донью Росауру с тем, что у них растет такая обворожительная дочь, которая, я уверена, станет их гордостью и опорой.
Все дружно зааплодировали. Гости окружили Паулетту и, стараясь опередить друг друга, целовали ее и желали всего самого-самого наилучшего. Затем начались танцы. Специально приглашенный оркестр сыграл несколько модных народных песенок, после чего взрослые с бокалами в руках разбрелись по гостиной, а дети выбежали в сад, продолжая веселиться под звуки сумасшедших мексиканских мелодий. Паулетта, как взрослая, на некоторое время задержалась в гостиной, беседуя с дядей Альфредо о лошадях, которых тот разводил у себя на ранчо, и даже договорилась о том, что непременно проведет в его семье ближайшие выходные.
— Росаура, кто бы мог подумать, что всего каких-то пятнадцать лет назад она была еще совсем крошкой. Помнишь, какое у нее было крохотное розовое личико? — с улыбкой говорила донья Клаудиа. — А теперь вон какая красавица выросла. Завидная невеста — и красивая, и богатая.
Донья Росаура вздохнула. Как-то незаметно пролетели эти годы. Казалось, только вчера Паулетта сделала первый шаг, пролепетала первое слово, и вот она уже совсем взрослая девушка.
— Да, Клаудиа, — отозвалась Росаура, — дети растут быстро. Я так ужасно переживаю. Как было хорошо, когда она была маленькой! А теперь я все время за нее опасаюсь. Приходится быть осторожной, когда у тебя растет дочь.
— У Паулетты сегодня особый день, — сказала Клаудиа и замолчала.
Крестная давно хотела поговорить с Росаурой. Она также была матерью взрослеющей дочери и понимала опасения подруги. И все-таки ей казалось, что супруги Монтеро слишком строги к своей Паулетте. Нельзя же обращаться с девочкой, как будто она маленькая монашка!
— Я слышала, что ты не пустила ее вчера на гулянье в Чапультепек, — осторожно начала Клаудиа. — Тебе не кажется, Росаура, что ты слишком строга к Паулетте, ведь она уже почти взрослая?
— Не понимаю тебя, Клаудиа, - ответила подруга. — Я как раз и боюсь того, что она может стать слишком взрослой. Когда дочь в таком возрасте, нужно быть осторожными более чем когда-либо. Посмотри, что делается вокруг, - донья Росаура сделала выразительный жест рукой - Нынешние нравы меня просто пугают. И я не хочу, чтобы моя дочь совершала легкомысленные поступки.
— Конечно, ты права, дорогая, — поспешила согласиться Клаудиа. — И я совершенно с тобой согласна, но все-таки во всем же надо знать меру. Я, например, не вижу ничего дурного в том, что моя Амалия ходила вчера в Чапультепек. Разумеется, я велела Роберто отвезти ее туда и не спускать с нее глаз.