Владычица Египта сидела окруженная придворными женщинами, с большой куклой на руках, которую ей подарили непревзойденные мастера Ахетатона - резиденции свергнутого фараона.
Худенькая, с большими черными глазами, длинными ресницами и пухлыми губами, она казалась моложе своих десяти лет.
- Посмотри, посмотри, - весело воскликнула она, увидев входящего супруга, - посмотри, какую мне подарили дочку!
- Хорошая кукла! - улыбнулся Тутанхамон, с детским любопытством разглядывая нарядную игрушку, сделанную с большим искусством.
- Довольна ли ты прогулкой, Анхесенпаатон?
- Очень, очень довольна! Всю дорогу играла музыка и мы пели песни. Но я вижу, ты чем-то озабочен. Что случилось, дорогой муж и брат?5
Легким движением головы фараон дал понять присутствующим, что хочет остаться наедине с женой.
- В зале приема послов, - сказал он, - стерли со стены изображение нашего отца.
Анхесенпаатон испуганно взглянула на мужа.
- Отец осведомлен об этом? - спросила она.
- Не знаю. Я поговорю с Раннаи.
- А я с мамой. Я видела ее вчера. Она была очень печальной и все время плакала.
- Почему?
- Не знаю.
- А я знаю! - гневно воскликнул Тутанхамон. - Это козни жрецов. Они мстят отцу за то, что он запретил молиться многим богам и повелел поклоняться только благодатному Солнцу.
- Блаженное Солнце, сияй над нами!.. - тоненьким голосом запела Анхесенпаатон.
- Тише! - остановил ее фараон. - Ты же знаешь, что жрецы запретили поклоняться Солнцу и восстановили прежние обряды. Они запретили отцу называться Эхнатоном и принудили меня отречься от имени отца и превратиться из Тутанхатона - живого воплощения Атона - в Тутанхамона. Займись своей куклой, а я пойду к отцу.
Выйдя в сад, он направился к небольшому дому, стоявшему поодаль. Там жил его отец, не так давно могущественный, а ныне развенчанный владыка Египта.
На веранде он встретил свою приемную мать, еще но старую, но уже седую женщину.
- Мир тебе, любимец бога, - низко поклонилась она фараону, - я ждала тебя и очень рада, что ты удостоил нас своим посещением.
Фараон нежно обнял ее.
- Я тоже рад тебе, Раннаи, но я хочу видеть отца. Где он?
- В храме Хатшепсут.
- Почему? - удивился Тутанхамон.
- Его вызвал Совет жрецов. Но может быть, у тебя и ко мне есть дело? Тогда пройдем в мои покои.
Комната, куда Раннаи ввела Тутанхамона, напоминала уголок сада. На полу расходились голубые волны, точно на поверхности пруда, в котором среди зеленых листьев водяных растений, цветов и бутонов голубого лотоса плавали рыбки. На панелях стен были изображены заросли папирусов, а на бирюзовом потолке голуби, за которыми гнался ястреб.
В больших лазуритовых вазах, алебастровых кувшинах, затейливо расписанных фаянсовых сосудах стояли букеты душистых цветов. Гирлянды листьев украшали стены, образуя причудливые сплетения.
Усадив фараона на кушетку, Раннаи придвинула к нему столик с фруктами и сладостями.
- Маленьким ты очень любил их, - улыбнулась она, - но твое детство рано прервали, государь, надев на тебя сразу две короны: Верхнего и Нижнего Египта. Так зачем тебе понадобился отец? Что-нибудь случилось?
- В зале приема послов соскоблили его изображения.
- Жрецы давно объявили нам войну. Я недавно с болью в сердце смотрела, как они сжигали манускрипты, в которых упоминались имена твоей матери и ее брата.
- Почему ты никогда не говоришь о моей маме?
- Имя Дочери Неба запрещено произносить под страхом смерти.
- Раннаи, ты встречалась с нею, ты хорошо знала ее...
- Она была моей подругой. Увы, имена твоей матери и моего покойного мужа ее брата - вычеркнуты навсегда из летописей Египта. Жрецы хотят, чтобы их забыли так, как если бы их и вовсе не было.
- Я сегодня узнал кое-что о той, которая родила и выкормила меня. Но этого так мало. Расскажи же и ты мне, Раннаи, расскажи хоть что-нибудь.
- Нельзя, мой повелитель, ты знаешь, что за каждым нашим шагом следят, каждое слово подслушивают.
Тихий стук в дверь заставил их вздрогнуть. В комнату вошел Кагабу.
- Мой повелитель, тебя ждут во дворце, - сказал он и, подойдя ближе, чуть слышно добавил: - За тобой следят, будь осторожен.
- Кто ждет меня?
- Царица.
Тутанхамон отправился в покои жены. Утомленная прогулкой, она крепко спала, обняв куклу.
Рано утром царица явилась к мужу с просьбой, чтобы он отправился в художественные мастерские и взял ее с собой. Там для нее изготовлено зеркало, на рукоятке которого изображена она - Анхесенпаатон, и ей не терпелось посмотреть.
- Хорошо, Анхесенпаатон, - согласился фараон, - я возьму тебя с собой. Юная царица захлопала в ладоши.
С горделивым чувством смотрел он на юную царицу, облаченную в белый наряд из прозрачной ткани, в талии он был кокетливо перехвачен алым шарфом с ниспадающими до пола концами.
Распахнулись двери, и в сопровождении пышной свиты вошел великий везир Эйе. Человек сильной воли и недюжинного ума, он очень быстро возвысился при дворе. Из командующего колесничным войском он стал носителем опахала по правую руку царя, хранителем печати, градоначальником столицы и, наконец, главой центрального правительства и высшей судебной власти. Будучи в родстве с царствующим домом, он носил еще титул Первого друга фараона.
Высокого роста, широкоплечий, с большой головой, покрытой завитым париком, в традиционном, низко подпоясанном переднике, он выглядел внушительно и рядом с четырнадцатилетним Тутанхамоном казался исполином.
- Какими делами будет заниматься сегодня великий государь? - спросил он, поклонившись.
- Мы поедем к мастеру Тутмесу, - поспешно ответила Анхесенпаатон, словно боясь, что муж изменит свое решение. Фараон кивнул головой, и Анхесенпаатон выпорхнула из комнаты.
Предупрежденный о предстоящем посещении фараоном и царицей художественных мастерских, главный скульптор Тутмес ждал их у входа. Выдающийся ваятель и золотых дел мастер, Тутмес не мог похвалиться особой знатностью рода, но завоевал всеобщую любовь и уважение.
- Я приехала за обещанным зеркалом, - сказала Анхесенпаатон, здороваясь с прославленным художником.
Проводив высоких гостей в мастерскую, Тутмес вручил царице отполированный до блеска серебряный диск, ручкой которого служила золотая фигурка девочки с туго заплетенными косичками и изящными линиями рук и ног. Стройную фигурку облегала полупрозрачная ткань легких одежд. Необычайная мягкость форм в полной мере отвечала той плавности линий, которую подчеркивали мастера Ахетатона.
- Как мне нравится это зеркало, - воскликнула царица, - такого у меня еще не было!
Улыбнувшись, Тутмес протянул ей выточенную из слоновой кости фигурку плывущей девушки, держащей в вытянутых руках красную полированную ложечку для притираний.
- Это тоже для тебя.
Юная царица, не скрывая своего восторга, поспешила к фараону показать полученные подарки.
Фараон велел Кагабу щедро наградить мастеров.
- Раньше так не умели делать, - сказал Тутанхамон, - я видел во дворце зеркала и ложечки, сделанные фиванскими и мемфисскими мастерами, но им далеко до этих. Фигурки твоих мастеров, Тутмес, словно живые.
- Этим мы обязаны, повелитель, твоей матери. Она научила нас правдиво изображать лица и фигуры. Правила, преподанные ею, и лежат в основе нашего искусства.
- У тебя не сохранилось ее портрета?
Тутмес не успел ответить. В этот момент в мастерских появился Эйе.
- Господин мой, - обратился он к Тутанхамону, - не хочешь ли ты взглянуть на чертежи нового храма, который будут строить в Фивах?
Сопровождаемый свитой, фараон направился в архитектурную мастерскую.
Оставшись одна, юная царица стала рассматривать фигурки, стоявшие на полках. За большой вазой, в самом углу, она нашла изображение стройной женщины с большими, как у ребенка, глазами и странным выражением лица. И наряд у нее был какой-то необычный, незнакомый царице. Долго любовалась она найденной статуэткой, пока не услышала испуганный возглас Кагабу:
- Где ты нашла ее, царица?
- На полке. Она стояла позади вот этой вазы.
Подошли фараон, Эйе и свита придворных.
- Что это у тебя? - спросил фараон. - Какие удивительные глаза, точно живые, и как странно смотрят они. Кто это изображен? - обратился он к Тутмесу.
Мастер молчал.
- Чья эта статуэтка? - повторил свой вопрос фараон.
- Заклинаю тебя, повелитель, не спрашивай, - растерянно проговорил Эйе, пойдем отсюда. А ты, - гневно обернулся он к побледневшему Тутмесу, - сегодня же явишься ко мне.
- Эйе, - вспыхнул фараон, - я запрещаю тебе так разговаривать с моими мастерами.
Подозвав Кагабу, он взволнованно спросил:
- Кто изображен на этой статуэтке?
- Твоя мать - Дочь Неба, - тихо ответил главный писец.
- Ты доставишь ее сегодня же ко мне во дворец, - твердо сказал Тутанхамон и, кивнув на прощание Эйе, направился с царицей к выходу.
Вечером Кагабу явился во дворец. Бережно поставил на стол завернутую в плотную ткань статуэтку и вручил фараону небольшой свиток.
- Вот, - сказал он, - то, что я обещал тебе. Я разрезал папирус на несколько частей, чтобы легче было скрыть его от любопытных глаз. Завтра я принесу следующий кусок. Только береги его и никому не показывай. Здесь записано все, что известно мне о Дочери Неба.
Помолчав, Кагабу доверительно добавил:
- Прости, государь, но ты поступил очень неосторожно, взяв эту статуэтку. Этим ты можешь навлечь на себя гнев жрецов и Эйе.
- Но ведь он Первый друг фараона!
Старый царедворец с укоризной посмотрел на фараона:
- Юности свойственно ошибаться. Но не повторяй больше подобных ошибок. Я постараюсь предостеречь тебя от них.
- Спасибо, Кагабу, я никогда не забуду того, что ты для меня сделал.
Поклонившись, главный писец удалился.