тоянии привести к трагедии или разбить сердце этой холодной, уравновешенной женщины Запада. Рут положила камни обратно в футляр, затем, подпрыгнув, повисла на шее у отца.
— Большое, большое, большое спасибо, папа! Они просто великолепны! Ты мне всегда преподносишь самые сказочные подарки.
— Иначе быть не может, — сказал Ван Альдин, погладив ее по плечу. — Ты ведь все, что у меня есть на этом свете, Рут.
— Ты останешься, к ужину, папа?
— Не думаю. Ты ведь куда-то собиралась?
— Да, но это может подождать. Ничего особенного.
— Нет, нет, я не хочу тебе мешать. У меня тоже масса дел. До завтра, дорогая. Может быть, если я смогу, встретимся у Гелбрейса.
Господа Гелбрейс и Кутбертсон были лондонскими поверенными Ван Альдина.
— Очень хорошо, папа, — она заколебалась. — Я надеюсь, это… не помешает мне поехать на Ривьеру?
— Когда ты собираешься ехать?
— Четырнадцатого.
— Можешь ехать совершенно спокойно. Предварительные формальности, которые я беру на себя, требуют времени. Кстати, Рут, на твоем месте я не стал бы брать эти рубины за границу. Оставь их лучше в банке.
Миссис Кеттеринг кивнула.
— Мне вовсе не хочется, чтобы тебя ограбили или даже убили из-за «Сердца огня», — шутливо добавил миллионер.
— И все же ты спокойно носил их в своем кармане, — возразила его дочь, улыбаясь.
— Да…
Что-то в его голосе, какое-то колебание, привлекло ее внимание.
— Что такое, папа?
— Ничего особенного, — улыбнулся он. — Просто вспомнилось небольшое приключение в Париже.
— Приключение?
— Да, в ту ночь, когда я купил эту вещь, — и он указал на футляр.
— О, расскажи мне!
— Да нечего рассказывать, Рут. Какие-то апаши вели себя слишком нагло, я выстрелил в них, и они убрались. Вот и все.
Она посмотрела на него с некоторой гордостью.
— С тобою шутки плохи, папа.
— Это уж точно, Рут.
Он нежно поцеловал ее и вышел. Вернувшись в «Савой», он отдал короткое распоряжение Клайтону.
— Вызовите человека по имени Гоби. Его адрес найдете в моей записной книжке. Он должен явиться сюда завтра утром в половине десятого.
— Слушаю, сэр.
— Я также хочу видеть мистера Кеттеринга. Постарайтесь его отыскать. Возможно, он у себя в Клубе… В любом случае как-нибудь найдите его и устройте так, чтобы завтра утром он был здесь. Лучше немного попозднее, скажем, часов в двенадцать. Он не из тех, кто рано встает.
Секретарь кивнул головой в знак того, что все понял. Ван Альдин отдал себя в распоряжение камердинера. Ванна была уже готова. С удовольствием погрузившись в горячую воду, миллионер вспоминал разговор с дочерью. В целом он был им удовлетворен. Он давно пришел к выводу, что развод — единственный выход. Рут согласилась с этим предложением даже с большей готовностью, чем он ожидал. И все же, несмотря на ее молчаливое согласие, у него осталось некоторое ощущение неловкости. Что-то в ее поведении, чувствовал он, было не вполне естественным. Он нахмурился.
— Может, это только игра моего воображения, — пробормотал он, — но держу пари, что она что-то от меня утаила.
5. Полезный джентльмен
Руфус Ван Альдин только что закончил свой обычный легкий завтрак, состоящий из кофе с гренками (это все, что он себе позволял), когда в комнату вошел Клайтон.
— Прибыл мистер Гоби, сэр. Он ждет внизу.
Миллионер взглянул на часы. Была ровно половина десятого.
— Отлично, — коротко бросил он. — Пусть поднимется.
Через одну-две минуты в комнату вошел мистер Гоби. Это был пожилой человек небольшого роста в помятом костюме. Глаза его смотрели на что угодно, но только не на человека, с которым он в данный момент разговаривал.
— Доброе утро, Гоби, — сказал миллионер. — Возьмите стул.
— Благодарю вас, мистер Ван Альдин.
Мистер Гоби сел, сложил руки на коленях и сосредоточенно уставился на батарею парового отопления.
— У меня есть работа для вас.
— Да, мистер Ван Альдин?
— Моя дочь замужем за мистером Дереком Кеттерингом, как вам, должно быть, известно.
Мистер Гоби перевел взгляд с батареи на левый ящик письменного стола и позволил себе протестующе улыбнуться. Мистеру Гоби было известно чрезвычайно много, но он не любил признавать этого факта.
— По моему совету она собирается подать заявление о разводе. В основном, это, конечно, дело адвокатов. Однако по некоторым личным причинам мне хотелось бы иметь самую полную информацию.
Мистер Гоби посмотрел на подоконник и пробормотал:
— О мистере Кеттеринге?
— Да, о нем.
— Очень хорошо, сэр.
Мистер Гоби встал.
— Когда вы сможете это сделать? — спросил Ван Альдин.
— А это очень срочно, сэр?
— Да.
Мистер Гоби понимающе улыбнулся каминной решетке.
— Скажем, сегодня к двум часам, сэр?
— Отлично, — согласился миллионер. — До встречи, Гоби.
— До свидания, мистер Ван Альдин.
— Весьма нужный человек, — сказал миллионер вошедшему секретарю, когда за мистером Гоби закрылась дверь. — В своем деле он большой специалист.
— А чем он занимается?
— Сбором информации. Дайте ему двадцать четыре часа, и он предоставит вам подробнейшие сведения о частной жизни архиепископа Кентерберийского.
— Полезный господин, — улыбнулся Клайтон.
— Он несколько раз оказывал мне услуги, — сказал Ван Альдин. — Ну а теперь, Клайтон, займемся делом.
В последующие несколько часов было решено много деловых вопросов. В половине первого зазвонил телефон, и мистеру Ван Альдину сообщили, что появился мистер Кеттеринг. Клайтон вопросительно взглянул на Ван Альдина и получил в ответ утвердительный кивок.
— Попросите мистера Кеттеринга подняться, — сказал он в трубку.
Секретарь собрал свои бумаги и вышел. В дверях он столкнулся с Дереком Кеттерингом, который отступил в сторону, пропуская его. Затем Кеттеринг вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Доброе утро, сэр. Я слышал, вы очень хотели меня видеть.
Ленивый голос с легкими ироническими интонациями пробудил у Ван Альдина воспоминания. В этом голосе было обаяние — в нем всегда было обаяние. Ван Альдин критически посмотрел на зятя. Дереку Кеттерингу шел тридцать пятый год. Это был худощавый мужчина с узким смуглым лицом, в чертах которого до сих пор сохранилось что-то невыразимо мальчишеское.
— Заходите, — коротко бросил Ван Альдин. — Садитесь.
Кеттеринг легко опустился в кресло и с видом терпеливого любопытства устремил взгляд на тестя.
— Давно не имел возможности видеть вас, сэр, — любезно заметил он. — Почти два года, если не ошибаюсь. Вы уже видели Рут?
— Я видел ее вчера вечером, — ответил Ван Альдин.
— Прекрасно выглядит, не правда ли? — легко осведомился Дерек.
— Не думаю, что в последнее время у вас была возможность убедиться в этом лично, — сухо произнес Ван Альдин.
Дерек Кеттеринг удивленно поднял брови.
— О, знаете ли, мы иногда встречаемся с ней в одном из ночных клубов, — изрек он легкомысленным тоном.
— Перейдемте прямо к делу, — прервал его Ван Альдин. — Я посоветовал Рут подать заявление о разводе.
Дерек Кеттеринг, казалось, окаменел.
— Как круто! — пробормотал он. — Не возражаете, если я закурю?
Он зажег сигарету и, выпустив клуб дыма, небрежно добавил:
— И что сказала Рут?
— Она решила последовать моему совету, — ответил Ван Альдин.
— Вот как?
— Это все, что вы можете мне сказать? — резко осведомился миллионер.
Кеттеринг стряхнул пепел в камин.
— Видите ли, — спокойно произнес он, — я считаю, что ваша дочь совершает большую ошибку.
— С вашей точки зрения, безусловно, это ошибка, — мрачно заметил Ван Альдин.
— Давайте, ради бога, не будем переходить на личность. В настоящий момент я действительно думаю не о себе. Я думаю о Рут. Вам, конечно, известно, что мой почтенный родитель долго не протянет — так говорят все врачи. Рут могла бы подождать год-другой, пока я не стану лордом Леконбери, а она хозяйкой замка Леконбери, из-за чего, собственно, она и вышла за меня замуж.
— Если вы сейчас же не прекратите ваши дерзости… — проревел Ван Альдин.
Дерек Кеттеринг спокойно улыбнулся.
— Вы совершенно правы. Это несколько несовременно. В наше время титулам не придается никакого значения. И все-таки Леконбери — очень милое место, а мы, в конце концов, одно из самых старинных семейств в Англии. Рут будет очень сожалеть, если после развода с ней я вновь женюсь, и в Леконбери вместо нее будет царить какая-нибудь другая женщина.
— Я с вами серьезно разговариваю, молодой человек, — сказал Ван Альдин.
— Я тоже. Я весь в долгах и вылечу в трубу, если Рут разведется со мной. Раз уж она терпела меня десять лет, почему бы ей не потерпеть еще немного? Клянусь честью, старик не протянет и полутора лет, и повторяю — мне будет искренне жаль, если Рут не получит того, ради чего вышла за меня замуж.
— Вы утверждаете, что моя дочь вышла за вас только из-за вашего положения в обществе и в надежде на титул?
Дерек Кеттеринг невесело рассмеялся.
— Вы же не думаете, что наш брак был по любви?
— Насколько я помню, — медленно произнес Ван Альдин, — десять лет назад в Париже вы говорили нечто совсем другое.
— Кто? Я? Может быть. Рут тогда, как вы помните, была очень красива, похожа на ангела или святую или на что-то, что обычно ставят в церковных нишах, а я собирался начать новую жизнь, жизнь добропорядочного английского джентльмена, женатого на очаровательной, любящей его женщине.
Он вновь рассмеялся, на сей раз уже почти злобным смехом.
— Но вы, кажется, не верите этому? — спросил он.
— У меня нет ни малейшего сомнения, что вы женились на Рут исключительно из-за денег, — бесстрастно произнес Ван Альдин.
— И что она вышла за меня по любви? — иронически осведомился Дерек.
— Разумеется.
Дерек Кеттеринг уставился на него, затем кивнул.
— Я вижу, вы искренне верите в это, — заметил он. — В свое время я тоже верил. Могу заверить вас, дорогой мой тесть, что очень скоро у меня открылись глаза.