– Ты следи сам за дорогой, сынок, а мне надо с лепёшкой управиться.
Тем временем Каос и его друзья ждали у окна. И вот наконец у их дома остановилась машина – это был фургон Бьярне. Потом подъехал пикап, на переднем сиденье были взрослые, мужчина и женщина, а когда они открыли заднюю дверь, из машины выскочили две девочки и мальчик. Мальчик был очень бледный, в пикапе было тесно и душно, и его укачало в дороге. Девочки тоже обрадовались, что оказались наконец на свежем воздухе и могут размяться немного. Каос помчался к Бьёрнару и рассказал, что они увидели.
– Возвращайся назад и приходи с новыми донесениями, – велел Бьёрнар.
– Приехал красный грузовик, – доложил Каос.
– Из него вышел один человек! – крикнул Пончик. Теперь все услышали, как он взволнован.
– В узких брюках и крутой куртке? – спросил Бьёрнар.
– Нет, в длинной юбке, а на голове платок.
Каос присмотрелся:
– Это старая доярка, Пончик.
– Она тоже крутая, – решил мальчик.
Бьёрнар не выдержал и, в конце концов, прикатил в гостиную и подъехал к окну.
Перед домом как раз остановился сине-красный автомобиль, полный людей и музыкальных инструментов – как они только все в нём уместились!
– Живо все ко мне, – распорядился Бьёрнар. – Начинаем, как только они снимут куртки.
Ждать пришлось долго. Дети так волновались, что Каос даже дышать боялся. Они с Олауг замерли с гитарами в руках. Бьёрнар поставил рядом с собой магнитофон и занял место перед ударной установкой. Пончик сидел у своего ведра-барабана, ему не терпелось приступить к делу и выдать настоящую барабанную дробь, но он понимал, что надо подождать.
Из коридора доносились незнакомые голоса.
– Непривычна я есть сосиски с лепёшками, вот вся и перемазалась, – объясняла бабушка.
– Вот, возьмите салфетку, ею можно вытереть лицо, – посоветовала Эва. – Ну я догадываюсь, что вы все проголодались с дороги, даже если кто-то и успел перекусить перед выездом.
– Пора! – скомандовал Бьёрнар и включил магнитофон на всю мощь. – Раз, два, три!
Гости в коридоре замерли от неожиданности. В этот миг они совсем не казались крутыми.
Эва приоткрыла дверь в комнату Бьёрнара, и все увидели его оркестр. Сам он что есть силы молотил по своим ударным инструментам. Олауг, закрыв глаза, делала вид, что поёт, а Каос, трясясь и раскачиваясь из стороны в сторону, играл на гитаре, успевая при этом освещать музыкантов карманным фонариком. Пончик сидел и, улыбаясь сам себе, бил в ведро-барабан.
Когда они закончили, все принялись им аплодировать, а водитель синего автомобиля похвалил:
– Какое замечательное приветствие! Вижу, вы постарались на славу!
– Это точно, – кивнул Бьёрнар.
Каос, Олауг и Пончик смотрели на гостей, а те в свою очередь разглядывали детей, на миг все примолкли. Но тут Эва позвала всех к столу:
– Пожалуйста, проходите в кухню и подкрепитесь немного.
Очень кстати! Все изрядно проголодались и обрадовались угощению – и те, кто ждал гостей дома, и те, кто был с утра в дороге. Пончик сразу направился к столу. Разложенные там булочки и крендель были ему знакомы, да и хрустящие хлебцы тоже – он же сам помогал накрывать на стол. Наконец гости набрали себе полные тарелки и разбрелись по дому – одни расположились в гостиной, другие на кухне, а дети – в комнате Бьёрнара. Он прихватил с собой туда булочки и крендель. Все принялись за еду, и никто не разговаривал. Вдруг к ним в комнату прибежала девочка, огляделась и спросила:
– Эта толстая энциклопедия что – твоя? Она ведь для взрослых. У моего одноклассника есть небольшой справочник, он его каждый вечер читает. Ты тоже?
– Нет, только когда надо что-нибудь проверить, – ответил Бьёрнар.
– Мой папа доктор, – сообщила девочка. – В прошлом году он был в Африке, там его чуть лев не съел. А ещё он там слышал прекрасные мелодии, которые исполняют на барабанах. Он мне привёз такой барабан. Если приедете в Тириллтопен, я вам его покажу. Моя мама тоже хотела поехать вместе с нами, но она ждёт ребёнка, так что мы только вдвоём с папой сегодня.
– Ну что, Эллен-Андреа, – окликнул мужчина, который похвалил Бьёрнара, – опять трясёшь мизинцем?
– Пока я рассказывала о ребёнке и барабане, он вёл себя спокойно, – отвечала Эллен-Андреа, – но, когда настал черёд истории про льва, он стал немножко шевелиться.
– Пожалуй, надо объяснить всем, что мы имеем в виду, – улыбнулся гость. – Эллен-Андреа, когда вырастет, станет поэтом, так мне кажется. Стоит ей начать рассказывать, у неё разыгрывается фантазия, вот мы и договорились: если она что-нибудь присочинит, пусть пошевелит мизинцем.
Пончик покосился на палец девочки, и Каос тоже, а Бьёрнар спросил:
– А на каком инструменте ты играешь?
– На пианино. Поэтому я не сижу в оркестре. Но я всё равно выступаю вместе с ними – переворачиваю ноты, а когда вырасту, может, стану дирижёром. Или поэтом. Я ещё пока не решила.
Все снова посмотрели на её мизинец, но тот не шевелился – выходит, она говорила правду.
Наконец все наелись, и тогда Бьярне объявил:
– Я готов доставить первую партию музыкантов туда, где будет концерт. Мне придётся съездить дважды, так что приготовьтесь.
– Тогда сначала поедут Гюро, Аллан и я, – сказала Эллен-Андреа, – потому что Гюро надо ещё разогреться.
– Разогреться? – удивился Бьёрнар.
– Да, это так говорится, когда играешь где-то в другом месте. Перед выступлением надо поупражняться, чтобы пальцы привыкли и всё такое. Гюро играет с Алланом, и Сократ тоже, но на этот раз он поедет со всеми.
– Вы можете репетировать и здесь в гостиной, если хотите, – предложила Эва Гюро и тому, кого звали Аллан. А сама отправилась вместе с дядей на кухню убирать еду, остальные ушли в комнату Бьёрнара. До них доносились звуки скрипки. Сначала это были гаммы, а потом они узнали старинную народную песню. Все подошли к двери гостиной и прислушались. Девочка по имени Гюро с очень серьёзным видом играла на скрипке, когда попадался быстрый фрагмент, она порой путалась, но всё равно продолжала играть дальше. Вот она закончила, и все ей зааплодировали, потому что играла она здорово. Гюро перестала быть серьёзной и улыбнулась:
– А теперь пусть другие что-нибудь исполнят.
– Хотите послушать наш оркестр колокольчиков? – крикнула Эва из кухни. – Пусть тогда дядя нам поможет.
И они сыграли ту самую странствующую мелодию: так она перешла к Гюро, Аллану и Эллен-Андреа.
Крутые
Послушать выступление оркестра «Отрада» из Тириллтопена в городском зале Ветлебю пришло много народу.
Слушатели рассаживались не рядами, как обычно, а вокруг небольших столиков. Это было очень удачно, потому что, когда оркестр играл слишком громко, Пончик мог спрятаться под столом. Он понимал, что нельзя мешать остальным слушать музыку, но время от времени заползал к маме на колени. Мальчик смотрел на оркестрантов и особенно следил за тем, кто будет потом ночевать у них дома. Его звали Карл, он играл на контрабасе.
Контрабас – это большущая скрипка. Такая здоровенная, что её ставят на пол. Карл рядом с ней кажется маленьким. В оркестре играли музыканты разного возраста – дети, взрослые и молодёжь.
Каос вспоминал слова Бьёрнара о том, что в пригороде все очень крутые – едят сосиски и лепёшки, говорят «хай» при встрече и никогда не улыбаются.
Но на самом деле сосиски ела только бабушка. А теперь она отбивала такт на большом барабане, похоже, ей это нравилось. Когда пьеса закончилась, все оркестранты улыбнулись, словно сами обрадовались, что у них всё так хорошо получилось.
Тётя Каоса увидела их впервые, ведь она не была у Эвы, когда та угощала гостей.
– Не понимаю, почему у нас в доме должны ночевать какие-то юнцы, – шепнула она на ухо маме Каоса, – ведь мы живём так далеко от города. Нельзя ли нам вместо них пригласить того, кто играет на контрабасе, и бабушку с барабаном?
– Молодые ребята очень интересовались губной гармошкой, – объяснила мама шёпотом, – а когда узнали, что дядя умеет играть на ней, захотели познакомиться с ним поближе.
Тут дирижёр повернулся и объявил:
– Это была первая часть «Неоконченной» симфонии Франца Шуберта.
Он поклонился публике, а потом пожал руку музыканту, который сидел первым в ряду скрипачей.
– Это Оскар, – представил он. – В этот раз он был концертмейстером, а теперь будет дирижёром, я же сяду за пианино. Мы исполним марш из «Кармен».
Это оказалась такая бодрая музыка, что у всех поднялось настроение. Когда она закончилась, слушатели долго хлопали и топали от радости.
Тогда вперёд снова вышел дирижёр:
– Меня зовут Эдвард, я хочу сказать, что все мы, оркестр «Отрада» из Тириллтопена, благодарны за приглашение и возможность приехать к вам в гости и сыграть для вас. Наш концерт будет не очень длинный и завершится короткой пьеской. Но сначала наши юные музыканты исполнят для вас духовой квинтет, а потом Гюро и Аллан сыграют нам настоящую шотландскую джигу.
Это была отличная музыка, но оркестранты на этом не остановились. Один музыкант исполнил старинную мазурку, а потом другие – настоящий рок, при этом они были очень похожи на Каоса, Бьёрнара, Олауг и Пончика, когда те играли в своей рок-группе. Подождав, пока закончились аплодисменты, Эдвард сказал:
– Я знаю, что здесь в Ветлебю тоже много музыкантов – хор и духовой оркестр. Но сегодня мы услышим что-то совсем новое, это маленький оркестр колокольчиков. Эва, начинайте!
Если бы им надо было торжественно подниматься на сцену и всё такое, может, дети и не согласились бы, но внизу у пианино им было не так страшно. Дядя тоже решил им подыграть. А когда они исполнили один раз свою маленькую странствующую мелодию, бабушка вдруг сказала:
– Я тоже хочу с вами.
Тут и другие музыканты присоединились, так что пришлось исполнить мелодию снова, на этот раз она прозвучала ещё лучше.
А потом Эва сказала:
– Нам машут из соседней комнаты. Значит, сосиски и лепёшки уже готовы.