Данна скрутило до боли от сострадания и ужаса, стоило представить бездну, на краю которой недавно стояла Мэджи.
– Всё прошло. Тебя никто не обидит, – кинувшись к перепуганной девушке, проговорил Бридан.
Он сгрёб её в охапку, прижал к себе, стал поглаживать по вздрагивающей спине, согревая и успокаивая. Вскоре, Бридан почувствовал, как постепенно расслабляется тело Мэджи, становится жарче. Этот огонь передался и ему, заставил задрожать, но уже не от холода. Мэджи горячо дышала Бридану в шею, а он неожиданно для самого себя коснулся губами её виска, жадно втянул носом аромат кожи и волос. Он предвкушал сладость девичьих губ, податливых и трепещущих под его требовательными поцелуями…
Разум дознавателя предостерегающе возопил, предупреждая об опасности положения. Нехотя Бридан отстранился, усадил Мэджи рядом с собой, разжал руки.
– Что случилось? – срывающимся голосом спросил он.
– Она пришла… – пролепетала Мэри-Джейн, опуская взгляд.
– Пришла за тобой? Как в подземелье? – Догадка молниеносно озарила дознавателя Данна.
Последователи культа собирались принести жертву, но неведомая сила убила их, так и не добравшись до главного блюда. Вряд ли нечто отступит и откажется от подношения, положенного ему по праву. Бридан никогда не поверил бы в это, не будь и в его жизни похожей истории.
– Она пришла за мной, – повторила Мэджи и громко разрыдалась.
Дознаватель Данн положил руки на плечи девушки.
– Я заберу тебя с собой. Поживёшь у меня, пока я не разберусь с этим делом, – твёрдо сказал он.
Глава 7
В столичную Академию дознаватель Данн наведывался нечасто. После истории в Туамском лесу он провёл немало ночей в местной библиотеке, но теперь воспоминания потускнели, а вернее, Бридан усилием воли задвинул их в самые дальние уголки памяти. Дознаватель прекратил поиски ответов, смирился со случившимся и вернулся к обычной жизни. Поводы приезжать в научный корпус появлялись редко.
Иногда он консультировался с магистром Мэккитом по вопросам культов и древних верований. Старый Мэккит считался лучшим специалистом по мифологии, языческим религиям и сектантству. К нему и отправился дознаватель Данн, собрав достаточно фактов, требующих объяснений знающего человека.
Магистра Мэккита – пожилого худощавого мужчину с небольшой сединой в русых волосах – Бридан нашёл в одной из маленьких читален, куда допускались только члены научного совета Академии. Здесь они могли без помех поработать с древними фолиантами и рукописями, провести время в размышлениях или отдохнуть от разношёрстной толпы в коридорах учебного заведения.
Смотритель библиотеки провёл дознавателя к нужной двери и точно растворился среди огромных книжных шкафов, полки которых ломились от трудов многих поколений учёных.
По-дружески поприветствовав друг друга, мужчины расположились в глубоких креслах, обитых тёмно-синим бархатом. Они, потёртые и скрипучие, несли отпечаток почётной и основательной старости, как и вся столичная Академия.
Магистр работал над материалами лекции, и на столе остались раскрытыми потрёпанные книги и пожелтевшие от времени свитки. Атмосфера кабинета располагала к раздумьям. Бридан почувствовал внутреннее умиротворение. Не верилось, что за стенами Академии могут происходить ужасающие трагедии, с которыми по долгу службы имел дело дознаватель.
– Простите, что отвлекаю, но дело не терпит, – сдержанно начал разговор Данн.
Данн заранее продумал вопросы, которые следовало задать Мэккиту. В тихой читальне рядом с учёным он чувствовал себя свободно, но на краю сознания продолжала тревожно зудеть мысль о Мэри-Джейн.
Дознаватель оставил перепуганную и ослабшую девушку в своём доме и хотел бы скорее вернуться, чтобы успеть защитить её, если нападение неизвестной силы повторится. О том, как он сможет это сделать, Бридан пока не думал – разберётся как-нибудь. Данн был человеком дела, а не теоретиком, как магистр. Пока вход караулили дозорные, но на них дознаватель особо не рассчитывал.
– Вы столкнулись с очередной группой фанатиков, дорогой друг? Или в преступлении замешаны суеверия? – с улыбкой спросил Мэккит, откидываясь в кресле и ожидая, что узнает из разговора что-то полезное для себя.
Магистр был заинтересован в посещениях дознавателя. Истории Бридана он тщательно записывал с собственными комментариями и рассуждениями, а затем, с разрешения Данна, использовал как примеры на занятиях по древним культам.
– Катакомбы, чтоб их… Внизу снова неспокойно. Самая долгая ночь выдалась кошмарной.
– Я там бывал, – с радостным нетерпением отозвался магистр; казалось, он потирает руки, готовясь получить лучший подарок в жизни. – В газетах пишут о гибели людей в подземелье. Последователи культов любят это время, считая лучшим для ритуалов. Честно признаюсь, я ждал вашего появления.
– Наше сотрудничество всегда приносило плоды, – криво улыбнулся Бридан. – Надеюсь, так выйдет и в этот раз.
– Я жажду узнать, в чём там дело, дорогой Бридан, – поторопил его Мэккит.
– Рисунок татуировок, обнаруженных на телах из катакомб. – Бридан показал магистру набросок у себя в блокноте. – Холод, необычный даже для зимней ночи. В живых осталась девушка, прикованная к жертвеннику…
Дознаватель Данн вкратце поведал историю спасения Мэри-Джейн. Про погром в убежище Управы он также не умолчал. Магистр несколько минут думал, рассматривал изображение татуировки, затем, поднявшись, отыскал на полке книгу.
– Рисунок весьма любопытный. Пожалуй, вот… – Он вернулся в кресло и перелистнул несколько страниц. – Мой труд по истории северных культов.
Магистр повернул раскрытую книгу к Бридану, чтобы тот смог убедиться: изображение кричащей женской головы идентично барельефам в подземелье и сектантским татуировкам.
– И что это значит? – спросил дознаватель, чуя, что встал на верный след.
– Напоминает культ хладников, – спокойно объяснил магистр Мэккит. – Вероятно, это он и есть. Они нередко появляются то тут, то там по всему королевству. Очень живучее верование.
– Хладники? – Бридан быстро сделал запись в блокноте. – В чём суть?
– Тайное общество. Впервые проявило себя на севере, – живо ответил магистр.
Мэккит явно остался доволен историей дознавателя и обдумывал будущую статью.
– Например, в Йокле? – Бридан ждал подробностей.
– И там тоже, – кивнул магистр. – Признаки их присутствия в столице отмечали ещё два века назад. Я лично читал записи одного учёного, который был свидетелем странных смертей. Замороженные насмерть люди, белые волосы, холодом поражены глаза и кожа. Они будто попали в центр снежной бури, которая пыталась перемолоть жертву. Их находили на улицах или в катакомбах. Чаще зимой, но случались исключения, приводившие следствие в замешательство.
– Во что же верят эти… хладники? Сила, к которой они взывают, откликается и губит их самих, преследует по пятам. Мэри-Джейн, та девушка, что спаслась… Ей угрожает опасность? Они собирались принести её в жертву?
Магистр полистал книгу, раздумывая над ответом. Потом всё же сказал:
– Ритуалы культистов нередко идут не по правилам. Призванные ими духи мстительны и яростны. Они могут преследовать человека за то, что их потревожили. Если, конечно, считать существование демонов и богов реальностью. – Магистр Мэккит многозначительно усмехнулся.
– И вы, и я многое видели, магистр, – помрачнев, заметил Бридан. – Ещё несколько лет назад я бы не поверил, но не теперь. Я вам рассказывал историю из Туамского леса. Мы знаем, что существуют вещи таинственные и необъяснимые с точки зрения разума.
– Так и есть. Эта Мэри-Джейн вполне может быть жертвой, а может и сама представлять опасность, если злой дух успел завладеть её телом. Насколько я помню, жертвоприношений у хладников не встречалось. После призыва бесплотные сущности ищут пристанища. Именно этого хотели культисты. Предложили оболочку для своей богини. Будьте осторожны, мой друг. За невинным личиком может скрываться совсем не то, что мы ожидаем. Вам ли не знать?
– Так в чём там суть с хладниками? – поморщившись, переспросил дознаватель.
Учёный озвучил опасения дознавателя, которые он сам не желал признавать. Предположение разозлило, словно Мэккит укорил Бридана в непрофессионализме. Перед глазами ярко предстал образ прекрасной Мэджи, жаркий и манящий. Бридан никак не мог согласиться, что девушка несёт в себе семя зла. У него был неприятный опыт, поэтому разумом он допускал любую возможность, но предостережение магистра болезненно задело дознавателя. Мэри-Джейн нуждалась в защите, а кто её защитит кроме закона?
Мэккит словно всё понял и вернулся к основному вопросу.
– В центре веры хладников стоит фигура богини Калех. Древняя ведьма, или Синяя ведьма, как её называют в северных землях. Сектанты верят, что она способна дать человеку новый путь, то есть новую жизнь. Вечное божественное существование, власть над природой и всем живым.
– При чём здесь холод? – Бридан оторвался от своих записей и с сомнением взглянул на учёного.
– Вторая сторона вечности, – с лёгкостью ответил магистр. – Течение жизни, соков, самого времени останавливается и замирает. Заморозка – один из способов сохранить свежесть… хм… например, тела.
– Культисты в подземелье не выглядели свежими. Молчу уж насчёт прозекторской.
– Что поделать, – развёл руками Мэккит. – Зима – это маленькая смерть природы, а смерть – та же остановка всех процессов и уход в вечность. И то, и то неприглядно и опустошительно. Сектанты желали вечной жизни, но Калех поняла их по-своему…
На прощание магистр Мэккит обещал отыскать способ остановить призванный дух. Бридан взял за основу версию, что мстительная богиня преследует Мэри-Джейн как единственную выжившую во время ритуала. Мэджи стала приманкой для Калех в катакомбах, и ведьма хотела завершить дело.
«До чего ты дошёл, Бридан Данн! Теперь ты ловишь не убийц или контрабандистов, а ведьм из старинных легенд», – думал дознаватель, покидая Академию.