ит вниз, туда, где тело мертвой девушки. И у нее не было ни малейшего понятия о том, кто такая эта девушка. Лишь одна мысль стучала в висках: бежать. Но вслед за нею явилась другая: «Ты не можешь вот так уйти!» И она, взяв фонарик, спускается. Рана на голове у девушки… При воспоминании об этом Энн охватил озноб, к горлу подступила тошнота. Человек с такой раной не может быть живым, но Энн склонилась к руке, на которой не было перчатки. Рука была ледяной… Энн содрогнулась, вновь ощутив прикосновение липких холодных пальцев.
Начиная с этого момента, она помнила все: как выключила фонарик и замерла, вслушиваясь в тишину, и как поднялась по лестнице в темный холл, и как вышла на улицу и добралась до остановки. Когда она вошла в автобус, мисс Силвер еще там не было, Энн ясно помнила это. Она появилась только на следующей остановке. Энн лишь на секунду закрыла глаза, а когда снова открыла, мисс Силвер сидела напротив в своем поношенном черном пальто и в шляпке — куда более новой, — украшенной розочками и бантами. На затылке бантики побольше, а спереди — совсем маленькие…
Энн резко одернула себя. С какой стати она думает о шляпке мисс Силвер? Она ведь, скорее всего, больше никогда не увидит эту леди. Думать необходимо, но тогда уж о чем-нибудь важном! Или о ком-нибудь…
Например, о Джиме Фэнкорте. Надо ведь подумать о человеке, который, вполне возможно, ей не кто-нибудь, а муж. И, видимо, так оно и есть, раз она — Энн Фэнкорт. На той лестнице, рядом с телом девушки, лежала сумочка, в которой было письмо, адресованное Энн Фэнкорт. Ей пришлось открыть сумочку, чтобы достать фонарик. Но! Если бы сумочка ей не принадлежала, откуда ей было известно, что там лежит фонарик? А еще там было письмо от Лилиан. Если сумочка и в самом деле ее, то она Энн Фэнкорт, жена Джима Фэнкорта и племянница Лилиан и Харриет. А если нет, значит, Энн Фэнкорт — имя убитой девушки.
Мысли ее все метались и метались по кругу, без устали, без остановки. На улице начало темнеть, небо посерело. Энн начала мерзнуть. Нет, думай, не думай — все бесполезно…
Она развернулась и пошла к дому.
Глава 9
Два дня спустя она обратилась к Лилиан с просьбой:
— Ты говорила, что Джим написал тебе обо мне. Можно мне взглянуть на это письмо?
Лилиан посмотрела на нее несколько оскорбление.
— Ну, я не знаю… Можно, конечно, если хочешь.
Кажется, я его сохранила.
Во тьме, заливавшей сознание Энн, словно вспыхнула спичка. Огонь ее горел лишь мгновение, слишком краткое, чтобы успеть рассмотреть что-нибудь, но Энн успела понять: там действительно есть что рассматривать.
— Может, когда прочту, что-нибудь вспомню, понимаешь? — проговорила Энн.
Лилиан подошла к письменному столу и принялась рыться в ящике, забитом бумагами.
— Мисс Порсон… Боже, боже, не забыть бы ей ответить… И Мэри Джеке… Нельзя откладывать письма — о них моментально забываешь. А куда же я… О, так вот где рецепт этого замечательного яблочного чатни[1], которым угощала нас мисс Моул. Как я рада! Передам-ка я его Мэтти. У нее память куда лучше, чем у меня. Так, а что же я искала… Ах да, письмо Джима о твоем приезде. Ты только не подумай, что я его выбросила! Но вот куда я его положила… Как думаешь, может, мне его поискать в другом ящике? Наверное, оно там. Ума не приложу, почему я сразу с него не начала! Что ты на это скажешь?
— Не знаю, — откликнулась Энн. — Я бы просто осмотрела все ящики по очереди.
Лилиан откинулась на спинку стула и смерила ее укоризненным взглядом.
— Конечно, любой на моем месте именно так бы и поступил! Но если у тебя превосходная интуиция, и она подсказывает тебе… А что же она мне подсказывает?
— Хотела бы я знать, — отозвалась Энн.
Лилиан свалила груду бумаг, лежавших у нее на коленях, обратно в ящик.
— Интуиция говорит мне, что надо посмотреть в следующем ящике. — И она принялась вынимать бумаги оттуда и раскладывать их стопками. — Три каталога семян садовых цветов. Интересно, как они здесь очутились? Загадка! Мы ведь покупаем семена только у Ходжсона. Думаю, надо разорвать эти каталоги. Или не стоит… Ой, здесь расписка от Рамсботтома! Дорогая, огромное тебе спасибо! Где я только ее не искала, но здесь ей совсем нечего делать. И как меня угораздило сюда ее сунуть. Погоди-погоди, что мы ищем?
Ах да, последнее письмо от Джима. Да-да, лучше не отвлекаться. Письмо от Джима… А, вот оно! Ты хотела на него взглянуть, да? — Лилиан протянула Энн листок бумаги, но вдруг отдернула руку. — Не знаю, стоит ли тебе его показывать! Мало ли что может случиться! Моя подруга миссис Кестевен рассказывала мне об одной женщине, которая вот так показала письмо своей невестке, а оно оказалось вовсе и не от ее мужа… Нет, кажется, я что-то напутала. Но это не важно, ведь существует давнее правило: никому не давай читать свои письма. Ладно, в этом письме нет ничего предосудительного, читай. — И она снова протянула Энн письмо, на сей раз позволив взять его.
Письмо показалось ей очень странным и совсем чужим, даже бумага. А ведь письмо от мужа не должно вызывать таких чувств… Почерк красивый, аккуратный, твердый.
Но абсолютно незнакомый. Энн поняла это с первого же взгляда. Но может статься, что у нее не было случая узнать почерк собственного мужа — ведь история их женитьбы скрыта завесой забвения.
Энн показалось, будто на нее навалилась непомерная тяжесть. Вдруг закружилась голова. Девушка оглянулась в поисках стула и, наконец отыскав, рухнула на него и крепко-накрепко прижала ладони к глазам. Через мгновение ей стало легче, в голове прояснилось. Энн ощутила на себе пристальный взгляд Лилиан. Даже потом, размышляя об этом, она не могла точно определить, что за чувство таилось в этом взгляде. Любопытство, подозрение? Энн заставила себя сосредоточиться на письме.
Дорогая Лилиан! — гласило послание. — Полагаю, я прибуду домой вскоре после этого письма, которое отошлет тебе моя жена. Поженились мы довольно внезапно. Я решил отправить ее в Англию — подвернулась возможность посадить ее на американский самолет. Это не вполне законно, поэтому прошу тебя не разглашать мой секрет. Самолет совершил здесь вынужденную посадку, поскольку нуждался в небольшом ремонте, и пилоты любезно согласились взять Энн с собой. Буду дома к концу месяца. Все подробности — при встрече.
Твой Дж. Ф.
Энн прочитала письмо дважды. Но эти слова не отозвались в ней ни единым воспоминанием. Подняв глаза, она перехватила взгляд Лилиан — та смотрела на нее все время, пока она читала письмо — и ощутила внезапный прилив ужаса. Словно на нее набросилось неведомое чудовище из ночного кошмара. От этого ужаса она будто оцепенела, утратив способность о чем-то думать и что-либо чувствовать.
Но почему ей стало так страшно, Энн не знала.
Словно издалека, еле слышно, до нее донесся тоненький голос Лилиан:
— Боже праведный! Энн, что с тобой?
И в ответ из той же дали зазвучал ее собственный голос:
— Не знаю…
— Энн, с тобой все в порядке?
Кошмар отступил. Она настолько оправилась, что сумела выговорить:
— Да, спасибо…
Теперь она ясно видела лицо Лилиан, ее взгляд, полный любопытства.
— Не понимаю, почему… как будто… — голос девушки замер.
— Ну, теперь-то все хорошо? Ты уверена? Ты очень бледная.
— Да, я хорошо себя чувствую. Это просто…
Взгляд Лилиан стал каким-то странным.
— Ты же ведь могла на самом деле забыть Джима, правда?
— Я даже не знаю, сколько времени мы с ним знакомы, — нерешительно проговорила Энн.
Лилиан издала короткий пронзительный смешок.
— Ну, когда он приедет, тебе таки придется собраться с мыслями!
Глава 10
Джим Фэнкорт появился двумя днями позже. Энн была в саду, когда раздался звук подъезжающего автомобиля. Он промелькнул мимо нее по другую сторону забора. И она ничего не почувствовала, совсем ничего. Потом ей было странно вспоминать об этом, но тогда это не вызвало у нее удивления. Появление автомобиля ничуть ее не тронуло — она продолжала расчищать клумбу. Садовник в поместье был, но совсем старенький, он не мог справиться с работой, которую в былые времена поручали троим. Чем бы Энн ни занималась в прошлой жизни, с садовыми клумбами она управлялась отлично. Руки ее сами совершали привычные действия, не требуя помощи мозга. Вдруг за спиной ее послышались шаги.
— Эти хризантемы прекрасно прижились, правда? — проговорила она, полагая, что сзади стоит старый садовник. — Должно быть, им нравится эта почва.
— Да, действительно, — ответил незнакомый голос.
Энн оглянулась через плечо и увидела Джима Фэнкорта. Всего секунда понадобилась ей, чтобы понять, кто это.
Но в ту же самую секунду ей показалось, будто она тонет.
В детстве, когда ей было десять лет, она и правда едва не утонула. В памяти ее возникла отчетливая картинка: перевернутая лодка и она, Энн, бултыхается в воде. А под ногами — страшная глубина. А потом сквозь волну ужаса к ней пробился голос… и руки… И она сумела выговорить…
Энн медленно выпрямилась и обернулась к остановившемуся рядом человеку. Его высокий рост — вот что первым бросилось ей в глаза. А потом она заметила, что он хмурится.
— Кто вы? — резко проговорил он.
— Я не знаю — раз и вы меня не знаете… — вот и все, что смогла ответить Энн.
Он помрачнел еще больше.
— И что вы хотите этим сказать?
Энн беспомощно взмахнула руками.
— Я вообще ничего не знаю.
— Да что вы имеете в виду?
— Именно то, что сказала.
После секундной паузы он произнес:
— Надеюсь, вы не собираетесь упасть в обморок?
Энн покачала головой.
— Нет, не думаю. Но… мне хотелось бы присесть.
Джим усмехнулся.
— Вон там сарай — сумеете добраться?
Энн кивнула и сделала шаг. И вслед за этим не без удовольствия ощутила, что ее надежно обнимает крепкая рука.