- Всё настолько серьёзно?
- Само собой. На том острове, куда Вы так хотите попасть, ещё остались немецкие установки противовоздушной обороны и кладбище, где похоронены останки не только тех девочек, которых съели в лесу волки, но и останки павших в бою викингов.
- Теперь мне ещё сильнее захотелось там побывать, прикоснуться к прошлому, возможно, что-то нарисовать, например, кладбище. Там есть надгробия, кресты?
- Не только кресты. На том кладбище даже сохранились скульптуры людей и даже склепы, где хранится прах в погребальных урнах.
- Я должен попасть туда любой ценой, даже если это мне будет стоить жизни.
- Ха-ха. Не горячитесь, мистер Грэй. Ещё успеется. У меня есть один знакомый рыбак. Он всегда хорошо относился к моей семье и ко мне, так что, я думаю, если попросить, и хорошо заплатить, то он не откажет нам. Он не такой суеверный, как остальные в этой деревне, здравомыслящий человек.
- Я на Вас рассчитываю.
- Но я должна Вас предупредить, что на острове – много тигровых змей. Они чрезвычайно ядовитые. А ближе к берегу – барибалы рыбачат.
- Кто такие барибалы?
- Вы разве не знаете? Это – чёрные медведи. В России ведь тоже много медведей?
- Да, но я же не в глухой деревне живу и живых медведей видел только в кино.
- С ними лучше не встречаться. Я всегда ношу с собой шумовые гранаты. Вот. Под шкафом в Вашей комнате есть коробка со светошумовыми гранатами. Возьмите с собой парочку, когда пойдём к морю.
- Хорошо. Спасибо. Ты прям – мой ангел-хранитель. А когда мы пойдём к фьорду?
- На следующей неделе. И ещё - ближе к берегу растёт ядовитый плющ. Здесь, в горах его нет. Знаете, как он выглядит?
- Нет.
- Это растение высоко взбирается по стволам деревьев, камням и другим опорам с помощью воздушных корней, но может стелиться и по земле. Запоминайте. Молодые побеги слабо опушены и не так опасны, а взрослые имеют ромбические листочки. С обеих сторон они светло-зеленые, сверху блестящие. Если увидите его на своём пути, обходите стороной.
- Хорошо. Я понял.
- Я должна Вас ещё предупредить, что в лесах водятся клещи. Они питаются кровью и распространяют болезнь Лайма. Сейчас они не особо активны, но всё равно, будьте бдительны. Лес полон опасностей, реальных опасностей.
К месту встречи они подоспели вовремя. Сара со своими учениками шли им навстречу из деревни и махали руками. На мгновение Грэй забыл всё, что с ним произошло за последние дни, и он почувствовал себя каким-то вампиром, живущим в старом замке, куда не проникает никогда свет, через занавешенные чёрными шторами окна.
Когда-то давно здесь, у водопада местные жители устраивали ритуальные танцы и приносили богам в жертву животных, а возможно даже и людей. Среди больших камней, сгрудившихся у места падения воды в озеро, можно было различить выдолбленные на камне с голубоватыми и жёлтыми вкраплениями, оставшимися от краски, лица разных богов и высеченные древние руны.
Глава 9. Ритуальный камень
Грэй снял с плеча рюкзак и устроился на том же месте, что и вчера. Ему не хотелось говорить Саре о том, что вчера кто-то украл у него из рюкзака все его наброски и работу придётся начинать заново. Он только приветливо улыбался и пожимал маленькие детские ручки, которые те протягивали ему с серьёзным видом для рукопожатия. Ему с трудом верилось, что эти хорошенькие, милые, воспитанные детишки испортили его холсты. Художник выбрал карандаш помягче и принялся рисовать. В этом месте явно была заключена какая-то скрытая сила, каждый камень пропитан энергией, ожидающей своего часа высвобождения и перерождения.
Дети, между тем, продолжили вчерашнюю игру и их непосредственность, радость в глазах заставляли Грэя чувствовать себя виноватым. Он и сам не знал, в чём виноват, чувствовал себя барибалом, угрюмым медведем, засевшим в своей берлоге, терзающий себя, как монах-аскет, самокопаниями и самоанализом. Конечно, иногда полезно посидеть, подумать, разобраться в себе, понять чего ты хочешь, и что тебе надо, но иногда это превращается в бессмысленный круговорот, в омут, который тебя затягивает на дно.
Художник погрузился в работу, и сейчас как никогда раньше его охватило чувство единения с этим местом, с его красотой, магической энергетикой, силой, заключённой в этих камнях, как будто он уже бывал здесь раньше много-много лет назад, когда и деревни этой здесь ещё не было. Грэй сосредоточился на рисовании - прищурившись профессиональным глазом художника, он внимательно рассматривал двенадцать камней, с высеченными на них ликами богов, странными и дикими, тем не менее, гармонично вписывающимися в пейзаж горного озера, водопада и окон круглых домиков, выглядывающих из-за высокой травы.
Грэй старался проникнуться теми мыслями, которые роились в головах каменотёсов, создававших этих идолов, о чём они думали тогда, и какие жизненные приоритеты двигали ими. Ведь люди и их желания не меняются. Во все века они хотят одного и того же – славы, богатства, счастья, любви, чтобы урожай в этом году был богатый, хорошо продать или выгодно купить и множество других радостей жизни. Ради этого они были готовы приносить в жертвы животных и других людей.
Ведь далёкие потомки современного человека были отнюдь не глупы, а всё, что они создавали, имело какой-то тайный смысл, цель, которую знали лишь избранные. Жертвоприношение преследовало цель установления или укрепления связи личности или общины с богами или другими сверхъестественными существами. Для этого в дар богам приносились не только жизни людей и животных, но и некоторые предметы, обладающие реальной или символической ценностью. Рассматривая идолов, Грэй пытался представить себе, как всё это происходило много лет назад, прочувствовать то, что чувствовали язычники и перенести это на холст.
Каждый раз, начиная новую картину, он не знал, что в итоге у него получится. В этом и заключалась вся прелесть его работы и тайный смысл его картин, который в итоге получался. Грэй закрыл глаза и минуты две стоял над мольбертом, запрокинув голову и вдыхая ароматы хвойного леса. На фоне голубого неба он заметил на ветках гроздья деревянистых шишек яйцевидной формы. Внезапно налетевший порыв ветра сорвал и унёс в чащу леса туда, где по каменистой тропе брела толпа людей в серых плащах.
Лиц их Грэй не видел, они были скрыты капюшонами. Они шли к водопаду, вернее плыли к нему. Движения их были странными, плавными и в то же время порывистыми, и вот они уже стоят у водопада и скидывают капюшоны, открывая его взору грубые лица с большими носами и глазами, горящими в свете факелов, которые они разожгли. Среди них – одна женщина выходит в центр образовавшегося круга и скидывает плащ, открывая обнажённое тело, покрытое от пят до ушей татуировками.
Один из мужчин достаёт из-за пояса изогнутый меч, похожий на скальпель, подходит к женщине и одним резким движением пускает кровь. В сознании художника картина вспыхнула красными светом, означая боль. Короткий, пронзительный крик утонул в его воображении, сменяясь хоровым пением и методичными стуками палок о камни.
Женщина упала на землю, и, как только жертвенный алтарь-камень окропился кровью, знаки, высеченные на других каменных глыбах, вспыхнули красным светом. Люди в плащах начали растворяться в воздухе, и вскоре от них остались лишь серые плащи. Истекающая кровью женщина ещё билась в предсмертных конвульсиях некоторое время, пока всё не стихло. Слышен был лишь шум водопада и шелест листьев на деревьях.
Грэй застыл над своей картиной, пытаясь понять, что значило его видение. Почему эта женщина добровольно согласилась принести себя в жертву. И куда пропали эти люди в плащах? Меч, которым убили эту несчастную женщину, так и остался лежать на земле. Может быть, они перенеслись в какой-то другой мир? А женщина пожертвовала собой ради того, чтобы спасти других? Может, это был благородный поступок и достойная смерть, самопожертвование, ради других, или это – бессмысленная, неоправданная ничем жестокость?
Грэй опустил голову и посмотрел на картину. Всё это время, пока он находился в трансе, его рука сама водила кистью по холсту, размазывая краску. Он не сразу осознал, что испортил свой карандашный набросок, который целый час так старательно выводил. Грей посмотрел на играющих у водопада детей. Видела ли Альва то, что он сделал? Похоже, что нет.
Он достал из рюкзака новый холст и прикрепил его к раскладному треножному мольберту. Работу опять пришлось начинать заново. Прикрепив кнопками новый холст, он закрыл глаза, сделал глубокий вдох и взялся за новый набросок. Над головой пронеслась птица, издав пронзительный крик, сделала пару кругов над водопадом и улетела. Грей посмотрел на свой набросок. Ему стоило большого усилия воли не заорать от ужаса. По картине стекала кровь обильными потоками, почти полностью поглощая набросок.
Да что же такое с ним происходит?! Почему он не может ничего нарисовать?! Может быть, это какие-то древние силы, заключённые в этом месте не позволяют ему рисовать? Или он уже начинает потихоньку сходить с ума? Похоже, что сегодня у него ничего не выйдет. Нужно сворачиваться. Он нарисует это место в другой раз по памяти.
- Я закончил! – Крикнул Грэй Альве. – Спасибо.
- Можно посмотреть? – Спросила Альва, подбежав к мольберту. – Я на картине хорошо получилась?
- Нельзя смотреть. – Ответил Грэй, сворачивая холст в трубочку. – Картина ещё не закончена.
- Когда же вы её закончите? – Спросила разочарованно Альва. - Мне бы хотелось вживую увидеть, что получилось. Сара сказала, что закажет репродукцию этой картины на Вашем сайте.
- Я не знаю. На некоторые картины у меня уходит не больше недели, а другие я по несколько лет рисую.
- Хм. Надеюсь, что с этой картиной у Вас не возникнет сложностей. Если она мне понравится, то я тоже закажу себе репродукцию. Мне нравится это место. Да, и дети… Они быстро растут, и только на картине можно увидеть их такими, какие они есть сейчас, почувствовать атмосферу осени, проникнуться разными идеями, даже заглянуть в прошлое. Фотографии не передают эмоций.