— Есть какие-нибудь мысли, о лучший следователь? — съязвила я уже в машине.
— Честно говоря, думал, что вся эта история с исчезновением трупов — какая-то ерунда. Мало ли кто в пьяном угаре решил ночью пробраться в морг и пошутить. Да и вообще, на свете столько извращенцев… Теперь же я в замешательстве.
— Либо мы имеем дело с заметанием следов какого-то преступления, либо трупы понадобились каким-то серьезным ребятам для не менее серьезных дел.
— Это каких, например? — поинтересовался Селиванов.
— На свете столько извращенцев, — повторила я его слова и пожала плечами.
— Не знаю, Тань, что и думать, — он покачал головой. — На органы вроде бы живых выгоднее похищать.
— Это смотря на какие органы, да с живыми и мороки больше.
К этому моменту мы подъехали к ресторану «Акация», где работала Елена. Нас встретила хостес, которую Антон попросил позвать управляющую. Вскоре из стеклянной двери к нам вышла милая девушка с русыми кудрявыми волосами, в кожаной юбке по колено и темно-синей блузке. Мы устроились за огромным столом в отдельном зале, предназначавшемся, судя по всему, для банкетов. Елена предложила нам напитки. Я вежливо отказалась, а Селиванов попросил капучино, поправив воротник рубашки, который торчал из его заношенного джемпера.
— Второй день, как на работу вышла: сперва поверить не могла, что она… — Девушка махнула рукой, не желая продолжать, и потянулась за салфеткой, чтобы промокнуть глаза, к которым подступили слезы.
— Извините, что пришлось вас потревожить: дело в том, что от Вероники Павловны нам очень мало удалось узнать о Людмиле, — пояснил Селиванов и быстро добавил, выразительно на меня посмотрев: — Татьяне Юрьевне удалось.
— Да, отношения у них никогда не клеились. Я ведь Милу с самого детства знаю. Мы утром в школу вместе ходили, а потом домой после уроков. Пока я не выпустилась. Она младше на четыре года, и Вероника Павловна была рада возложить на меня хотя бы эту часть забот. А я и довольна была. Мила хоть и мелкая, но такая интересная девчушка была, нам с ней очень весело было. В общем, мы подружились. Столько лет душа в душу, и вот ее уже нет.
— Лена, у Милы были какие-то проблемы со здоровьем? — поинтересовалась я.
— Насколько я знаю, нет. Она ведь на медсестру училась, мечтала врачом стать. За здоровьем следила, не помню, чтобы когда-то жаловалась на что-то кроме зубной боли или простуды.
— Мне ваша соседка по этажу рассказала, что Мила совмещала учебу с работой.
— Да, она мечтала о Москве. Я вот никогда туда не стремилась, но она просто грезила медициной. Самое интересное, что реально в ней соображала. Легко поступила бы, и общагу бы дали. Она ЕГЭ по химии на какие-то заоблачные баллы сдала. Но Вероника Павловна уперлась, будто мстила дочери за свою нереализованность. Мила в итоге решила не ругаться с матерью окончательно и уступила. В конце концов, почему бы не попробовать поступить после медицинского колледжа. Теперь-то уже не попробует, конечно.
Лена промокнула влажные глаза и красный нос, отвернувшись. Этот разговор давался ей нелегко, они с Милой явно были очень близки. Последняя, возможно, видела в старшей подруге замену матери, участия которой ей так не хватало, вот и тянулась к Лене.
Дверь бесшумно приоткрылась, и возник румяный официант с подносом. Он принес кофе Селиванову, а заодно и нам. Поставил на стол бутылку воды со стаканами и блюдо с маленькими разноцветными пирожными, которые сразу завладели вниманием Антона. «Что, его жена не кормит, что ли?» — подумала я, а вслух сказала:
— Елена, а парень у Милы был?
— Нет, не было. Я ее в шутку профессорской внучкой называла. Хотя какая шутка? Так и есть. Она в школе год встречалась с одноклассником — первая любовь и все такое. После выпуска он на кассу в супермаркет работать пошел, и все чувства Милы сразу же испарились, — улыбнулась Лена печально, глядя куда-то вдаль. — Хотя хороший парень, добрый. Но она другой жизни хотела, Коля явно в нее не вписывался.
— А после него? Девушка молодая и, судя по фото, очень красивая, — спросила я, пока Селиванов увлеченно жевал пирожное.
— Мы с ней с подросткового возраста по кино, кафе, концертам ходили. Каждый раз с ней кто-то пытался познакомиться. Другая бы, может, на ее месте воспользовалась своей популярностью, но это был не ее путь. Несмотря на внешнюю привлекательность.
— Вы тоже очень привлекательная! — вдруг подал голос Селиванов, шумно отхлебывая кофе.
— Значит, после расставания с Колей у нее никого не было? — Ни я, ни Лена не обратили на моего коллегу никакого внимания.
— Боюсь вам соврать, — честно призналась девушка. — Последнее время она постоянно с кем-то переписывалась. От моих вопросов отмахивалась. А однажды, знаете, я к ней спустилась, а она открыла дверь с телефоном у уха. Поспешила с собеседником проститься, но я отчетливо успела расслышать мужской голос.
— Кто это был?
— Я задала ей тот же вопрос, а она ответила, что однокурсница. Это было очень странно, но я решила не лезть. Возможно, она пока не готова была делиться со мной подробностями новых отношений.
— Вы очень деликатный друг, — улыбнулась я без тени иронии. — Елена, а могла ли Мила на момент кончины быть беременна?
— В смысле? — подпрыгнул на стуле Селиванов, а я пожалела, что он не остался в конторе.
— Вряд ли, хотя кто знает, как далеко зашли те отношения, о которых она мне не спешила рассказывать.
— Вероника Павловна сообщила мне вчера, что настаивала на карьере модели для дочери.
— У Милы бы получилось. Я понимаю мысли ее матери: у самой ни образования, ни работы, даром что из такой семьи. Вот и хотела для дочери легких денег и красивой жизни. Тем более после того, как муж сына отобрал.
— Расскажите об этом.
— Мужиков у Вероники Павловны всегда полно было, что тогда, что сейчас. Вы ведь ее видели: женщина она привлекательная и молодая еще. Кроме плотских утех ее всегда интересовали деньги. Сама себя она обеспечивать не умеет. Если бы не квартира в нашем доме, которую она сдает за внушительную сумму, давно бы по миру пошла.
— Значит, она активно пользуется вниманием мужчин в своих интересах?
— Разумеется. Уж не знаю, где она с Игорем познакомилась, но закрутилось все у них очень быстро. Я уже подростком была, хорошо этот период помню: он обивал пороги с цветами — всегда с иголочки одет, причесан.
— А чем он занимается?
— Вот как раз цветами и занимается, — усмехнулась Елена. — Бизнес у него, не бедствует, в общем.
— Получается, что Вероника Павловна забеременела и перебралась к нему?
— Не совсем. Они с Милой переехали к нему буквально за пару недель до родов. Вероника Павловна была счастлива, а вот Мила совсем не хотела переезжать: и школа далеко, и мать еще больше отдалилась.
— После рождения ребенка, наверное, отношения совсем испортились?
— Спрашиваете, — покачала головой Лена. — Пока они у Игоря жили, мы с Милой только в школе виделись. Ну а спустя три года она другим человеком вернулась. Понятно, трудный возраст и все такое, но с тех пор с матерью она всякую связь потеряла.
— А почему Мартын стал жить с отцом?
— Вы условия у них в квартире видели? — Я молча кивнула. — Вот и опека тоже видела, не слепые. К тому же не думаю, что она вообще сопротивлялась. Дети для нее всегда были обузой.
— Лена, скажите, а мог ли у Вероники быть повод расправиться с дочерью?
— Что вы? — Она вскинула брови. — Нет, конечно, нет. Мила дома была тише воды ниже травы, не только не мешала, но и помогала. Кстати, часть денег из зарплаты на коммуналку отдавала. И это притом, что у матери доход от аренды и неплохое отступное пособие от Игоря.
— А где Мила работала?
— В клубе «Роксэн».
— Что за место?
— Ты что, не знаешь? — снова подал голос мой нерадивый напарник, дожевывая последнее пирожное с розовым кремом.
— Довольно популярное в узких кругах заведение. Что-то среднее между ночным клубом и массажным салоном, но только для избранной публики. Просто так туда не попасть, — объяснила Елена.
— А как же туда устроилась ваша подруга?
— Три года назад я уже здесь работала на позиции хостес, как раз факультет управления заканчивала. А хозяин нашего заведения — родной брат владельца «Роксэн». Я как-то ненароком услышала, что туда ищут уборщицу, вот Милу и посоветовала. Она как раз начинала работу искать, а им требовалась исполнительная и неболтливая, но чтоб при этом русский язык — родной. Подруга идеально подходила.
— И что входило в ее обязанности?
— В пять утра она заступала на семичасовую смену. Убирала общие зоны и массажные кабинеты, бара и кухни не касалась. Работала она быстро и, как правило, заканчивала раньше, на пары в колледж успевала.
— Как часто она там работала?
— У нее сменщица есть, Софья. Вообще они два через два по графику стояли, но на деле договаривались между собой. Софье, насколько я знаю, выходные нужны были свободные, а Миле, наоборот, чем меньше на неделе смен, тем лучше, чтобы по учебе все успевать. В общем, они между собой договаривались как-то, но пятнадцать смен в месяц каждая в итоге отрабатывала.
Я попросила номер телефона сменщицы Людмилы, а Антон старательно записал его на салфетке. По-моему, гораздо проще было бы сохранить номер в телефоне.
— Вы не думайте, — продолжила Елена. — Место работы звучит, конечно, сомнительно, но там хватает стриптизерш и массажисток. Это заведение очень высокого уровня. Ребята искали как раз ту, которая не будет заинтересована в связях с клиентами.
— Но при этом будет модельной внешности?
— Знаете, я думала, Милу не возьмут как раз потому, что слишком привлекательна. Но она сумела произвести впечатление и ни разу не подвела.
— И за все три года она не завязала роман с клиентом заведения? — с сомнением спросил Антон, не сводя глаз с построенной им на столе пирамидки из сахара.
— Сомневаюсь, но лучше поговорите с Софьей.