— Обязательно, — заверила я. — Елена, а кто отец Людмилы?
— Понятия не имею, — пожала та плечами. — Знаю, что отчество Вероника от балды написала. Мне кажется, она сама не уверена, кто папаша.
— Или скрывает это, — снова вклинился Антон.
Напоследок я показала девушке фото Аллы, назвала имя и место работы, но Елена не смогла вспомнить приятельницу Милы с таким именем, внешность ее ей тоже показалась незнакомой.
Мы простились с управляющей, поблагодарив за уделенное время, и направились к выходу. Перед самой дверью, ведущей на улицу из заведения, Селиванов вдруг остановился.
— Может, пообедаем тут?
— Ты что, не наелся? — Я выразительно посмотрела на него.
— Издеваешься? — догадался он. Тут его телефон запиликал, он поспешил ответить и все-таки открыл дверь. Уже в машине он отложил телефон в сторону и с довольным видом произнес: — Есть две новости.
— Начинай с плохой.
— Обе хорошие. Все трупы сегодня у ребят на месте.
— Рада за них. А вторая?
— Сердечко, похоже, свиное. Кстати, они спрашивают, что с ним делать, кому отдать.
— Свинье пусть отдадут, — отрезала я, и всю дорогу до конторы мы провели в молчании. Я обдумывала разговор с подругой Милы, а Селиванов, похоже, свой рацион.
— Почему ты спрашивала подругу про беременность Людмилы? — спросил он, когда мы вернулись в кабинет.
— Родители Аллы упомянули, что ждали внука.
— То есть покойная была в положении?
— Им она радостную весть не сообщала, супруг в отключке, тело исчезло — вряд ли мы доподлинно это узнаем в ближайшее время. Я бы не стала списывать версию со счетов.
Селиванов нахмурился, а я объяснила, что целью могли быть не сами девушки. Возможно, их объединяло не внешнее сходство, а именно беременность.
— И выкрали их, чтобы вынуть плод, или что? — не понял Антон.
— Или что, — передразнила я. — Может быть, мы имеем дело с каким-то оккультным сообществом. Между прочим, даже санитар намекнул, что дело попахивает мистикой.
— Этого только не хватало. — Селиванов отвернулся к окну и смачно выругался.
Подумал немного и перекрестился. Я смотрела на это с большим удивлением, что не осталось незамеченным. Тогда он пояснил:
— На всякий случай.
— Вперед, к свершениям, — скомандовала я, когда мы подъехали к конторе.
— А ты?
— Постараюсь договориться со сменщицей Милы о встрече.
— А обед? — обиженно протянул Антон.
— А обед — по расписанию.
— Это когда? — не понял он.
— У тебя не знаю, а у меня уже прошел, — ответила я и бодро зашагала прочь, оставив коллегу в недоумении у входа.
Мне хотелось побыть одной и обо всем подумать. До исчезновения отца мы постоянно меняли место жительства. Друзей я заводить попросту не успевала. Только в детском доме, будучи подростком, сколотила свою компашку: Дуня, Лава, Ланс и я. Однако наши отношения не выдержали проверки временем и сошли на нет. Конечно, у каждого были свои причины. Ясно, что Лава не просто так залег на дно. У Дуни семья, у нее другие заботы. Ну а Ланс — он никогда никому ничего не обещал. То ли цыган, то ли выросший в цирковых опилках сорвиголова, он явно не был создан для дружбы.
Единственным человеком, с которым мы сохранили общение после детдома, был Константин Павлович — бывший опер, а ныне адвокат. Он стал приезжать к нам в качестве спонсора незадолго до моего выпуска. Именно благодаря ему я поступила на юрфак: мне самой такая идея вряд ли пришла бы в голову. Ну и осела я в этом городе тоже не просто так: именно тут он жил со своей женой Мариной. Каждый вторник Костя взял за правило ужинать со мной, ведь именно он познакомил меня с моим женихом Егором и, видимо, чувствовал за собой вину за то, что я фактически овдовела.
— Костя! — вслух произнесла я, чем вызвала удивление двух старушек, дожидавшихся вместе со мной автобуса на остановке. Я совсем забыла, что сегодня вторник. Достала телефон и стала смотреть входящие сообщения.
Я быстро нашла то, что искала, — предложение встретиться в ресторанчике недалеко от их с супругой дома в половине седьмого. Марина иногда составляла нам компанию, но чаще мы встречались с Костей вдвоем. Благо его жена понимала, что он относится ко мне как к дочери, и не ревновала. Тем более что своих детей у них не было.
До встречи оставалось два часа, и я направилась домой: следовало привести себя в порядок. Не то чтобы я рассчитывала встретить сегодня в ресторане свою судьбу. Просто хотелось отвлечься от мыслей о трупах. А что еще может переключить женские мысли так эффективно, как попытка выбрать, что надеть?
В квартиру я вошла почти бесшумно. Осторожность и так привита мне с детства, но после подарка на моем кухонном столе были опасения увидеть новые неприятные сюрпризы. Я ошиблась. Дома было все ровно так, как я оставила утром.
— А жаль, — громко крикнула я, хотелось разрядить обстановку. — Могли бы посуду помыть!
Я включила музыку и отправилась в гардеробную. Решила идти в платье, пока погода позволяла. Только вот предстояло определиться в каком. На сборы у меня ушло около часа, поэтому когда я стояла перед зеркалом в прихожей, времени как раз оставалось только на то, чтобы добраться до места.
Кажется, произвести впечатление у меня получилось. Я выбрала зеленое струящееся платье, которое выгодно подчеркивало рыжий цвет моих волос. На ногах — красные туфли на каблуке. Когда я вошла в ресторан, то ненадолго приковала взгляды, кажется, всех присутствующих.
— Шикарна, как всегда, — поцеловал меня в щеку Костя. — Рад видеть тебя такой цветущей.
— Это все внешнее, — ухмыльнулась я.
— Скучаешь? — с пониманием спросил мой собеседник, имея в виду Егора.
— Привыкла, — честно ответила я и поймала его настороженный взгляд. — Я не лукавлю, это чистая правда. Да и скучать не приходится!
По правде говоря, на это была своя причина. В ходе расследования смерти Егора пересеклись наши пути с Лазарем — загадочным типом с простреленной головой и полной потерей памяти. По всему выходило, что если Егор с крыши упал не сам, то помог ему в этом не кто иной, как мой новый знакомый. Именно ему смерть Егора могла быть максимально выгодна.
Спросить напрямую я не рискнула, да и как задать такой вопрос человеку, который ничего не помнит. Точнее, утверждает, что у него амнезия. В этом у меня были сомнения, как и в том, что Лазарь тот, за кого себя выдает. Именно поэтому я решила как можно скорее убраться из того города. Меньше знаешь — крепче спишь.
Хотя со сном у меня проблем не имелось: в детдоме, где я росла, мы были приучены спать в любых условиях и при каких угодно обстоятельствах. Однако крепкий сон ночью не означал покой днем. Смерть жениха я уже приняла, смирилась с утратой. А вот с отсутствием в моей жизни Лазаря смириться было сложнее. Я прекрасно понимала, что мне не место рядом с этим человеком, но выбросить его из головы получалось плохо.
— Рассказывай, что там у тебя? — прервал мои мысли Костя.
— В конторе у нас все разом решили, что начало осени — лучшее время для отпуска. Те немногие, кто его уже отгулял, поняли, что неплохо бы посидеть на больничном, пока другие отдыхают. Да вот незадача: из морга на прошлой неделе уводят два бездыханных тела, а расследовать это некому. — Я вкратце рассказала Косте подробности этого дела.
— Вот дела, о таком я в наших краях еще не слышал, — покачал он головой в недоумении. — Когда похищают живых людей, все как-то гораздо проще. Есть какая-то связь между двумя пропавшими?
— Разве что внешнее сходство и не такая большая разница в возрасте, девять лет.
— Знаю, что лет двадцать пять назад у нас из-за почки могли убить, но чтобы сейчас вот так выкрасть два трупа… Татьяна, даже не знаю, что и предположить.
— Кость, а о каких-нибудь оккультных сообществах, радикальных сектах в нашем городе ты что-нибудь знаешь?
— Думаешь, трупы девушек понадобились для какого-то обряда? — Он почесал щетинистый подбородок.
— Эта мысль появилась у меня, когда мать одной из жертв рассказала, что они ждали внуков. Вроде бы только теоретически, но кто знает, возможно, обе девушки были на небольших сроках беременности.
— В таком случае надо выходить на гинекологов и узистов, словом, тех специалистов, которые могут диагностировать беременность и слить информацию кому следует. Тем же самым сатанистам.
Я прекрасно понимала, что не все обращаются к специалистам до определенного времени. А потому перебирать врачей казалось мне бессмысленной затеей.
К сожалению, в тот вечер Костя ничем больше помочь мне не смог. Разве что вспомнил поющих на привокзальной площади кришнаитов и пару случаев избиения гостей из Средней Азии.
Я решила, что завтра же следует узнать о состоянии братьев Лысенко. Будет неплохо, если они смогут ответить на пару вопросов. Да и узнать подробности аварии, в которой погибли их родители, очень хотелось. Я потянулась к телефону, чтобы напомнить Селиванову, что возлагаю на эту информацию большие надежды. В этот момент пропиликало сообщение. «Легок на помине!» — подумала я, но ошиблась.
На экране всплыло уведомление о новом письме в электронной почте. «Тайна, после встречи с тобой он долго в разлуке не протянет. Помни, вот-вот Ланс появится, будь осторожна», — подписи не требовалось, я и так поняла, что мой старый друг Лава пытается уберечь меня от встречи с нашим общим знакомым. Конечно, я предпочла бы личное общение с приятелем. Мы бы не просто тепло обнялись — я задала бы Лаве все интересующие меня вопросы, коих накопилось немало.
Полученное накануне сообщение спокойствия мне не добавило, а потому утро выдалось не самым приятным. Я пыталась поднять себе настроение танцами под музыку перед зеркалом, но не особенно преуспела. Затем набрала номер областной больницы и узнала, что состояние братьев по-прежнему тяжелое. Не успела я отложить телефон, как раздался звонок.
— Татьяна, — услышала я в трубке голос Селиванова. — Ты где?
— Дома.