Попрощавшись с Лидой, я поднимаюсь на второй этаж, без задней мысли открываю дверь своего кабинета и тут же застреваю в проеме, а тело охватывает волна дрожи.
Владислав Маркович.
Он величественно восседает за моим рабочим столом и не сводит при этом сощуренных глаз с Алисы. С моей дочери, так несправедливо похожей на него...
Сейчас что-то будет.
Только этого мне еще не хватало...
Отдышавшись, я осмеливаюсь прикрыть за собой дверь. Щелчок замка оказался сравним с разрывным громом, но генеральный даже ухом не повел.
Склонив голову набок и нахмурив свои брови, он постукивает пальцем по подбородку и тщательно изучает лицо моей дочери.
Холодок пробежался вдоль позвонков. Только бы не дошло.
Алиса замерла будто бы. Не двигается, не моргает и даже не дышит. Сжав в ладони шариковую ручку, на папашу своего смотрит. И взгляд у нее такой придирчивый, словно еще немного и она завалит босса обвинениями в бегстве и истыкает его ручкой до полусмерти.
Пока полет моей фантазии не перешел все границы, я напоминаю о себе неестественным покашливанием, прячу карандаши за спиной.
— Девочка немая... — наконец, произносит босс бесстрастно.
И я не разберу: то ли это был вопрос, то ли он сделал умозаключение, основанное непонятно на чем.
— Нет, почему вы так решили? — в непочтительной манере спрашиваю.
Крутанувшись в кресле, Влад переводит на меня орехово-карамельный взгляд.
Если шесть лет назад этот его взгляд мог обездвижить меня, прожечь до самых костей внутренним пламенем, свести с ума и заставить бабочек порхать в моем животе, то сейчас...
Сейчас я тоже вся горю, да и в животе творится нечто странное, но это вовсе не из-за него. Причиной тому служат духота в кабинете и метеоризм.
— Потому что я задал ей вопрос, и ждал логического ответа, а никакого ответа не последовало.
— Нет, — мотаю головой. — Я всего лишь наказала ей не разговаривать с незнакомцами. А вы, Владислав Маркович — незнакомец.
— Что ж, логично, — он вскользь поглядывает на циферблат своих наручных часов и снова смотрит на меня исподлобья. — Вы опоздали на шестнадцать минут. Что на сей раз вы придумаете в свое оправдание? Скажете, что у вас сдох еще один хомячок? А, быть может, вас сбила летающая тарелка и вам пришлось отбиваться от нашествия инопланетян? Или же они украли у вас телефон, поэтому вы не смогли написать в корпоративный чат о том, что задержитесь?
Вот же засранец. Глумиться надо мной вздумал при моей дочери.
Можно подумать, я часто задерживаюсь. Это было-то всего пару раз, но причины были вескими. Я никогда не обманывала руководство.
Однажды у нас и впрямь сдох хомячок, и по просьбе Алисы мне пришлось хоронить его по традиционным хомячьим обычаям — на безлюдном пустыре, в гробу из-под "найков" и под песенку "мы хомяки и мы хомячим".
— Все куда проще, Владислав Маркович. Сегодня у меня день рождения. Я забегала в магазин, тортики покупала, — движением подбородка указываю на пакет, лежавший на столе.
Мужчина оглядывается, медленно измеряет взглядом все мои вещи, разбросанные по разным углам, и в заключении громко хмыкает.
Не к добру.
— А это барахло, так понимаю, ваши подарки? Юлия Андреевна, что вы здесь устроили? Это ведь не складское помещение! — теперь он вздрючивать меня удумал.
"Вы"...
Несмотря на то, что нас связывает прошлое, он всегда держит субординацию. Порой мне кажется, что он и вовсе не помнит меня.
А ведь когда-то он называл меня "любимой".
До сих пор в голове не укладывается, почему он не уволил меня в первый же день, узнав, что я теперь буду работать на него? Как ему удавалось закрывать глаза на мое существование и больше никогда не обращаться ко мне на "ты", даже случайно.
У меня то и дело проскальзывало.
Это сейчас он Владислав Маркович, а раньше был для меня просто "Владом".
— Вообще-то это барахло, как вы выразились, — наши вещи, — с оскорбленным видом отвечаю. — Нас сегодня выселили и мы с Алисой переезжаем.
— Что, прям сюда? — округляет он глаза, пальцем обводя периметр кабинета.
— Нет, как вы могли подумать такое? Я пока еще не знаю точно куда, — распинаюсь перед ним не понятно зачем. — Я только планирую заняться поиском квартиры.
— Это в рабочее время вы планируете заняться поиском?
— Нет! — закипаю я. — Во время обеда. У меня же есть обед, как и у вас.
Владислав Маркович приподнимается из кресла и в рекордный срок сокращает между нами расстояние. До непривычного минимума, что приходится задрать голову.
В нос забирается аромат его древесного парфюма, острый взгляд блуждает по моему лицу, но нигде уже не екает. Ни один мускул не дергается от столь неожиданной близости.
Да и с чего бы вдруг?
Влад шестилетней давности и нынешний Владислав Маркович — два совершенно разных человека. Была-то я влюблена в первого, простого парня, который покорил меня своей добротой и заботой, а вот второго идеального красавца, дамского угодника, с иголочки одетого в дорогие костюмы, я невзлюбила с самых первых дней.
Затем мужчина обращает внимание на небольшую кляксу шоколада на моей блузке. Сузив глаза в щелочки, он заглядывает мне за спину и замечает в руках карандаши, которые уже практически вываливаются сквозь пальцы.
Я как Росомаха выпустила свои когти-карандаши при виде угрозы.
"Так что, босс, имейте в виду. Скажете что-то против — рискуете быть... разукрашенным", — проносится в мыслях.
— Боюсь, сегодня вы останетесь без обеда, — в тоне проскальзывает насмешливость. Глядя мне в глаза, он по одному вытаскивает у меня из рук карандаши. — Лидию Александровну я только что уволил. Между прочим, за опоздание. Но вам повезло. Считайте, это моим подарком на день рождения, — натянуто лыбится он, забрав у меня все карандаши до последнего. — С этого часа все ее обязанности будете исполнять вы. Поэтому рекомендую прямо сейчас собрать все необходимое и переехать в мой офис, а это, Юлия Андреевна, — кивает он на карандаши в своих кулаках, — я верну туда, откуда вы их украли.
— Одолжила, — через губу поправляю его, озлобившись.
— Что? — делает он вид, что не расслышал, я отрицательно мотаю головой. — Вы все поняли?
Я киваю, хоть и не согласна со своей участью. Но моего согласия ведь никто не спрашивал.
Уже рассчитываю на то, что генеральный оставит меня в покое, как вдруг Алиса подбегает ко мне и встает между нами.
— В этом вашем офисе вы собираетесь поставить мою маму в угол? — спрашивает она, вздернув голову на моего начальника.
Генеральный оторопел от поставленного вопроса.
Впервые в жизни вижу в его глазах абсолютную растерянность.
— Это ваша дочь? — спрашивает он.
"Нет, блин, сын!"
— Простите, — подавляя улыбку, я привлекаю дочурку к себе. — Это она так шутит. Не принимайте на себя.
Просто моя дочурка шутница. Есть в кого. Только вот ее шутки зачастую заставляют улыбнуться, а чьи-то (не будем показывать пальцем) вызывают лишь нервный тик.
— Нет, не шучу! — не унимается Алиса, ножкой топает. — Мама сказала, что вы злой начальник! Вы ставите своих работников в угол, а свою маму я пообещала не давать в обиду.
Я сглатываю, ощущая как щеки и уши схватило огнем, а Влад смотрит на меня с немым вопросом, рот свой бесконтрольно разевает.
С одной стороны, мне жутко стыдно перед большим начальником, а с другой — увидеть его, застигнутым врасплох — то еще удовольствие.
— Алиса, так нельзя, — нарочито строго проговариваю, а сама мысленно отбиваю "пять" своей дочери.
"Эта малявка не только своих кукол держит в строгости. Она кого угодно по струнке заставит ходить".
Мужчина прочищает горло, поправляет галстук.
— Жду вас в своем офисе через десять минут, — заявляет он сурово и бескомпромиссно.
Владислав Маркович убегает прочь, оставляя после себя шлейф своего одеколона.
— Ну, как мы его? — Алиса треплет меня за штанину.
— Это было весело, Лис, — целую ее в кончик носа, — но пообещай, что больше ничего подобного не скажешь Владиславу Марковичу. Мне же еще работать с ним.
— Не нравится он мне, мам. Он нехороший, но я знаю как из нехорошего сделать хорошее, — серьезно говорит она. — Вот увидишь, он изменится.
— Ох, что-то я сомневаюсь.
— А ты не сомневайся! Ты только почаще меня на работу бери.
Эх, Лиска, знала бы ты с кем связываешься.
2. День — дребедень
Пять минут мне требуется на то, чтобы перенести вещи из своего кабинета в приемную офиса Владимира Марковича, где пустует рабочее место, еще с утра принадлежавшее ассистентке Лидочке. Еще четыре минуты уходит на то, чтобы прибраться на столе и найти подходящее место для Алисы. Оставшуюся минуту я созерцаю, попутно отправляя своей подружке сигнал бедствия.
Мы с Настей всегда выручали друг друга, когда кто-то из нас попадал в паршивую ситуацию. А а я как раз попала в ситуацию паршивей некуда.
— Мам, а где тут углы? Почему их здесь нет? — дочь приходит в удивление, осматриваясь по сторонам.
— Потому что офис Владислава Марковича круглый. Такая вот планировка. Что, не ожидала? — негромко хихикаю, протирая салфеткой поверхность стола и трубку цифрового рабочего телефона.
Устроившись в кресле, я ввожу на компьютере пароль, вхожу в свою учетку, а затем мысленно готовлю себя к бесконечному трепу по телефону и распоряжениям вышестоящего руководства.
— Наверное, сложно поставить человека в угол в месте, где нет углов, — в итоге выносит дочурка вердикт, облюбовав все помещение.
Шутки шутками, но если на то пошло, Владислав Маркович умудрится найти угол даже в открытом космосе.
Спустя пару рабочих звонков, я замечаю, что Алиса совсем прям помирает со скуки.
Сидит в уголочке, подперев щеку кулачком, на куклу опостылевши смотрит и вздыхает тяжко, что больно слышать.
А я ее предупреждала, что кроме рисования, тут заняться особо нечем, но вредный генеральный лишил ее и этого занятия.