– Говори, не томи! – недовольно проворчал Зверев.
– Мы вели его всю дорогу, топать пришлось почти час. Трамваи уже не ходили. Я шел за этим парнем, машина двигалась чуть позади. Твой Саврас так спешил, что почти не оборачивался. С тебя магарыч, капитан, похоже, мы накрыли ту самую «хазу», в которой держали твоего Венечку.
Зверев поднялся. Сон как рукой сняло.
– Молодцы! Ждите, будем брать всю эту шушеру тепленькими.
Он нажал на рычаг телефона и тут же принялся набирать домашний номер Корнева.
Утро выдалось прохладным. Зверев, чтобы согреться, попивал крепкий чаек из термоса, который успел приготовить, пока ждал дежурную машину. Сейчас они сидели в машине вчетвером. На заднем сиденье – сам Корнев, пожелавший лично участвовать в задержании банды. Зверев изредка подглядывал на своего начальника, ему было непривычно видеть своего старого друга Степку без форменного кителя и фуражки. Сейчас Степан Ефимович был одет в замшевый костюм серого цвета, на коленях у него лежала черная фетровая шляпа.
Рядом с Корневым устроился взъерошенный Вадик Богданов. Глаза молодого следователя горели, он то и дело касался рукой груди, проверяя лежащий во внутреннем кармане пистолет.
Володя Горячев, сидя на месте водителя, нервно курил и постукивал пальцами по панели приборов.
Машина стояла неподалеку от трансформаторной будки, со стороны окон дома, в котором банда Лощеного обустроила себе «лежбище». Напротив, у ворот, притаился в кустах «КИМ» с помятым крылом. В нем сидели уже отличившиеся сегодня ребята из оперативного наблюдения Гоша Стрельников и Матвей Елизаров со своим водителем Серегой Скопцовым.
Зверев сунул руку в лежавший на приборной панели бумажный кулек, вынул кусок рафинада и захрумкал, продолжая изучать жилище бандитов. Оно располагалось в Любятово и представляло собой двухэтажный домишко барачного типа, с мезонином, жестяной крышей и проржавевшими от времени водосточными трубами. Потемневшие доски, дощатое крыльцо, потрескавшийся, местами оштукатуренный цоколь.
В первую очередь Зверева интересовали окна. Как бывший военный, он прекрасно понимал, что, если дело дойдет до крайности и дом придется брать штурмом, атакующим придется несладко. Восемь окон с задней стороны, по четыре с каждого бока, семь спереди, плюс дверь. Внутри, по его подсчетам, не меньше семи человек, это если не брать в расчет женщин. При любом раскладе это – довольно внушительный гарнизон.
Кроме одиноких тополей и длинных, как хвосты павлина, кустиков места для укрытия больше не было.
Корнев, когда Зверев разбудил его посреди ночи, не долго раздумывая, обратился за помощью к коллегам. Когда грузовой тентованный «Студебекер» остановился в сотне метров от барака, из его кузова стали выпрыгивать автоматчики в защитной серо-зеленой военной форме и, рассыпаясь как муравьи, принялись окружать здание.
К автомобилю оперативной группы приблизился молоденький, крепкого вида, подтянутый офицер внутренних войск и бесцеремонно поинтересовался:
– Старший кто?
Корнев вышел из машины:
– Начальник городской милиции подполковник Корнев.
Офицер небрежно козырнул:
– Лейтенант Стародубцев, командир линейного взвода! Мои люди на позициях, давайте уточним детали и можем начинать.
Этот шустрый летеха Корневу не понравился: гонору много, а боевого опыта наверняка ноль.
Зверев прокашлялся и буркнул:
– Чего начинать? – Он вышел из машины.
– Ликвидацию банды, что же еще?
– Не ликвидацию, а задержание, – поправил лейтенанта Зверев.
– Это кто? – поинтересовался лейтенант, обращаясь к Корневу.
– Капитан Зверев, – сухо пояснил тот. – Он расследует дело по факту нападения на военные склады и двойного убийства. Бандиты, которые укрылись здесь, подозреваются в нападении на склады, а также в похищении и удержании сотрудника милиции. Мы должны убедить их, чтобы они сдались добровольно.
– Нужно всех взять живыми, – дополнил Зверев.
– Мне сказали, что среди тех, кто здесь прячется, несколько серьезных преступников, попадающих под расстрельные статьи, – сообщил лейтенант. – Если ваши жулики начнут стрелять, мы не станем с ними церемониться. Я не собираюсь рисковать своими людьми.
Зверев застонал и с силой втянул носом воздух.
– Послушай, лейтенант… ты что же, здесь еще одну битву за Москву хочешь устроить? Не надо нам этого!
Лейтенант растерянно поправил фуражку и едко поинтересовался:
– Так… я не понял, кто у вас тут главный?
Зверев рванулся вперед, но Корнев удержал его за рукав.
– Вас никто не заставляет рисковать людьми, товарищ лейтенант. Капитан Зверев просит только проявить выдержку и не пороть горячку. – Корнев и сам уже был на грани и, вероятно, уже пожалел, что обратился за помощью в соседнюю оперативную часть внутренних войск.
Зверев сделал шаг назад и закурил. Вадик Богданов тоже вылез из машины и подошел к Звереву.
– Что тут творится? – поинтересовался он тихо, чтобы лейтенант его не услышал.
– Ефимыч помощи попросил, да только просчитался. Кто же знал, что у наших вэвэшников полевой выход. Большая часть бойцов за городом, в полевых лагерях. Только дежурный взвод остался, вот его нам на выручку и прислали. Лучше бы уж я со своими банду брал, а тут этот молокосос нарисовался…
Вадик искоса поглядел на Стародубцева. Тот, уже успокоившись, обсуждал детали операции с Корневым.
К машине приблизился еще один вэвэшник, с погонами старшего сержанта, и тихо спросил у Зверева:
– Совещаются? Чего решили-то?
Зверев грубо буркнул:
– А ты еще кто?
– Старший сержант Трепалов! – парень кивнул совершенно беззлобно и взял под козырек. – Можно просто Дима! Замкомвзвода! А вы?..
– Капитан Зверев.
– Тоже нервничаете, поди?
– С чего ты взял?
– Щеки вон покраснели, а левая еще и дергается.
Зверев рефлекторно коснулся тонюсенького шрама на левой щеке, выдохнул и улыбнулся парню.
– Тебе не к этим… тебе к нам идти надо. Догадливый больно.
– А я и собираюсь! – ответил старший сержант. – Отслужу срочку и в органы подамся. Меньше месяца до дембеля осталось. Можно я к вам приду? Похлопочите за меня.
Зверев беззвучно рассмеялся и хлопнул парня по плечу.
– Тебя с такой фамилией и без меня в органы возьмут![29] Приходи, станешь одним из нас, если, конечно, твой командир нас сегодня не угробит.
Парень улыбнулся:
– Да полно вам! Он нормальный мужик, только горячий сверх меры!
– И гонору у него больше, чем у дурака фантиков.
– Ну, мне пора!
Старший сержант, видя, что Стародубцев и Корнев закончили беседу, побежал к своему командиру.
– Тактики, твою мать! – выругался Зверев, глядя на Степку и Стародубцева.
Он махнул рукой и, выплеснув под ноги остатки остывшего чая, вернулся в машину.
Вся операция по задержанию банды длилась относительно недолго. В доме явно заметили опасность, но до поры до времени молчали. Когда Корнев из-за угла трансформаторной будки крикнул в рупор, что дом окружен и предложил бандитам сдаться, поначалу царила тишина. Потом открылось окно, и один из бандитов сказал, что они согласны.
Первым с поднятыми руками вышел седовласый бородач, потом вышла белокурая женщина в красном платье, с ярко накрашенными губами. Зверев ухмыльнулся: эта уже и одеться, и накраситься успела, как будто и не спала вовсе. На ступеньке красотка запнулась и, видимо, подвернув ногу, взвизгнула. Стародубцев, по всей видимости будучи истинным джентльменом и уже ощутив вкус победы, вышел из укрытия и шагнул навстречу хныкающей барышне.
В это мгновение раздался звон разбитого окна, и началась стрельба со второго этажа. Стародубцева откинуло назад, он заорал и рухнул как подкошенный. Вслед за этим разбилось еще одно окно, и новые вспышки пламени озарили темноту полумертвого дома. Стреляли короткими очередями… из «ППШ».
Раздались женский крик и грубая мужская ругань. Из окна второго этажа вылетела граната, затем другая. Взрывы переполошили округу. Видя, что их командир упал, бойцы Стародубцева открыли огонь из всех стволов. Кто-то выскочил из-за дерева и бросился к Стародубцеву. Зверев узнал замкомвзвода Трепалова.
Парень подбежал к своему раненому командиру и подхватил его под руки. В это время раздалась очередная очередь, и старший сержант рухнул, закрыв собой офицера.
Некоторое время творилось что-то немыслимое. Зверев, сидевший до этого в машине, выскочил и тоже начал стрелять из табельного «ТТ». Рядом с ним, укрывшись за машиной, безумно палил по окнам Богданов, из-за «КИМа», в котором укрывались опера наружного наблюдения, тоже велась стрельба.
Все это длилось не больше пятнадцати минут, но Звереву эти мгновения показались вечностью. Когда выстрелы затихли, к нему подбежал рыжеволосый сержант и гордо сообщил:
– Все! Кажись, всех ухлопали!
Эта фраза заставила Зверева выругаться в очередной раз. Он бросился к дому, невзирая на то, что в нем мог оставаться еще кто-то из бандитов. Капитан перемахнул через седовласого, у которого в груде зияли две красные точки, перешагнул через блондинку в красном, скрючившуюся в неестественной позе у самого крыльца, и вбежал в здание.
Он обошел каждый уголок, считая трупы. Он опознал каждого, помня рассказ Вени о составе банды. Лиля Формоза лежала у окошка в черном пеньюаре. На губах у нее застыла презрительная улыбка. Здоровяка Лексу и Савраса он нашел на первом этаже. Акробата и Пряника, а это именно они открыли стрельбу, Зверев разыскал на втором этаже.
Он обошел каждую комнату, потом спустился вниз и сел на стул. Рыжий сержант дрожащим голосом сообщил:
– «Скорая» уже едет! Вызвали еще автозак, но он, похоже, не пригодится!
– А ты кто такой? – спросил у него Зверев.
– Младший сержант Инкин, командир второго отделения! Стародубцев ранен… замкомвзвода Трепалов тоже, так что мне пришлось возглавить наших, – с гордостью заявил боец. – Как видите, противник уничтожен!