Чувствую, как к моей спине прижимается Сэм.
— Пусти нас, черт возьми! — кричит он через мое плечо.
Слегка вздрагиваю, но не могу винить его за срыв. Я и сама чувствую некоторое раздражение. Мне лишь хочется, чтобы Клайв их пропустил, а затем уйти. Ощущаю, как вокруг меня со всех сторон смыкаются стены. Вижу, как Джесси несет меня на руках через мраморный холл. Из-за пребывания здесь, все образы, заполонявшие мой мозг, теперь становятся еще более ясными.
Я оборачиваюсь и вижу грозное лицо Джона и его руку на плече Сэма — его способ сказать Сэму успокоиться. Я не хотела этого делать, но терпение у всех уже на исходе.
— Клайв, мне бы очень не хотелось прибегать к шантажу, — натянуто говорю я, поворачиваясь к нему лицом. Он смотрит на меня в замешательстве, и я вижу, как его мозг работает, пытаясь понять, чем бы я могла его шантажировать. — Совсем не хочется, чтобы кто-нибудь узнал о постоянных посетителях мистера Гомеса или о слабости мистера Холланда к тайским девушкам.
Наблюдаю, как лицо Клайва искажается гримасой поражения.
— Ава, девочка моя, ты играешь грязно.
— Ты не оставляешь мне другого выбора, Клайв, — отрезаю я.
Он качает головой и ведет нас к лифту, бормоча себе под нос ругательства.
— Блестяще! — восклицает Сэм по пути к лифту пентхауса.
Понятия не имею, как это происходит, но чувствую, что мои ноги движутся, и маленькими шажками следую за ними к лифту.
— Джесси мог изменить код, — говорю я им в спину.
Сэм оборачивается с встревоженным видом.
Я пожимаю плечами.
— Если изменил, то подняться туда нет никакой возможности.
Внезапно я оказываюсь перед лифтом, делаю глубокий вдох и набираю код разработчика. Когда двери открываются, все хором выдыхают и входят внутрь. Я остаюсь снаружи и смотрю на Сэма, он улыбается, слегка кивнув головой, призывая меня присоединиться к ним.
Что я и делаю.
Вхожу в лифт, Сэм и Дрю стоят по одну сторону от меня, Джон — по другую. Я снова ввожу код. Мы поднимаемся в неловком молчании, и когда двери лифта открываются, сталкиваемся с двойными дверями, ведущими в пентхаус Джесси.
Сэм первым выходит из лифта, приближается к дверям и спокойно дергает ручку, а затем, как сумасшедший, начинает колотить в дверь.
— Джесси! Открой чертову дверь!
Подошедшие Дрю и Джон утягивают его прочь, а потом дверь пытается открыть Джон, но та не поддается. Не могу избавиться от мысли, что, возможно, я была последней, кто покинул пентхаус. Помню, как в желании донести до него свою точку зрения, хлопнула дверью так сильно, как только могла.
— Сэм, дружище, может, его вообще здесь нет, — успокаивает Дрю.
— Тогда где он, черт возьми? — кричит Сэм.
— О, он там, — громыхает Джон. — И этот ублюдок слишком долго тонул в своих печалях. У него есть дела, которыми он должен заниматься.
Я все еще стою в лифте, когда двери начинают закрываться, вырывая меня из ошеломленного состояния. Естественный рефлекс заставляет вскинуть руку, останавливая их, и я вхожу в фойе пентхауса. Знаю, я сказала, что проведу их сюда и уйду, знаю, что должна просто уйти, но вид Сэма в таком состоянии заставляет меня волноваться еще больше, а от слов Джона волосы встают дыбом. Утонуть в своих печалях или утонуть в водке? Если я останусь, мне снова придется столкнуться с пьяным, разъяренным Джесси?
Дрю хладнокровно стучит в дверь. Это просто смешно. Если безжалостный стук Сэма не нашел отклика, то сомневаюсь, что джентльменское постукивание Дрю приведет к результату.
Он отходит от двери, оттаскивает Сэма и направляется ко мне.
— Ава, ты пыталась до него дозвониться? — спрашивает Дрю.
— Нет! — выпаливаю я. Зачем мне это делать? Я почти уверена, что он не захочет со мной разговаривать.
— Можешь попробовать? — умоляюще спрашивает Сэм.
Я мотаю головой.
— Сэм, он не ответит.
— Ава, можешь просто попробовать? — напирает Дрю.
Под нервными взглядами Сэма и Дрю я нехотя достаю из сумки телефон и, открыв список контактов, нахожу номер Джесси и прижимаю телефон к уху. Я даже не знаю, что скажу, если он ответит.
Голова Дрю резко поворачивается к двери.
— Я слышу звонок.
Он возвращается ко мне, очевидно, ожидая, что мне ответят, но телефон переключается на голосовую почту. Сердце сжимается. Он не хочет со мной разговаривать. Я иду к лифту, чувствуя боль от того, что он отверг мой звонок, но тут в фойе раздается громогласный грохот.
Сэм, Дрю и я резко поворачиваем головы к двойным дверям, ведущим в пентхаус Джесси, и обнаруживаем по другую сторону Джона, в окружении расколотой дверной рамой. Он кивает нам, и Сэм с Дрю залетают в пентхаус. Я осторожно следую за ними, и меня занимают единственные мысли — последнее открытие, что я здесь обнаружила. Зачем я иду этим путем?
Развернись! Садись в лифт! Уходи, СЕЙЧАС ЖЕ.
Но я не двигаюсь. Стою в дверном проеме и, судя по тому, что вижу, ничего не изменилось. Кажется, все на своих местах. Я прохожу чуть дальше по открытому пространству помещения и слышу, как парни бегают вверх и вниз в поисках Джесси, и когда в поле зрения появляется лестница, замечаю на столике ту самую пустую бутылку из-под водки. Затем вижу широко распахнутые двери террасы. Делаю осторожные шаги в ту сторону, по-прежнему слыша, как парни бегают по пентхаусу, как открываются и закрываются двери, как выкрикивают его имя.
Однако меня тянет к террасе. Я знаю почему. Это тот же самый магнетизм, который притягивает меня к Джесси каждый раз, когда он рядом, но хочу ли я видеть то, что находится за порогом этих дверей? Я знаю, там будет не мой Джесси. Хочу ли я снова встретиться с ним, когда он в таком ужасном состоянии, когда он полон злобы и ненависти? Нет, конечно, не хочу, но и отвернуться тоже не могу.
Приблизившись к двери, пытаюсь подготовиться к виду пьяной развалины, растянувшейся на одном из шезлонгов с бутылкой водки в руке, но вместо этого меня встречает голое, бессознательное тело Джесси, лежащее лицом вниз на террасе.
Сердце подскакивает к горлу, а пульс начинает стучать в ушах.
— Он здесь! — кричу я, подбегая к его безжизненному телу, и, бросив сумку на пол, падаю рядом с ним.
Хватаю его за широкие плечи, пытаясь перевернуть. Не знаю, откуда черпаю силы, но мне удается, переворачиваю его рывком, и его голова оказывается у меня на коленях. Начинаю отчаянно гладить его заросшее щетиной лицо, замечая, что кисть его руки все еще опухшая и покрыта синяками, а костяшки пальцев в засохшей крови.
— Джесси, очнись. Прошу, очнись, — умоляю я, впадая в истерику, когда смотрю на любимого мужчину, лежащего у меня на коленях без сознания и не отвечающего мне. Слезы текут по моему лицу и капают ему на щеки. — Джесси, пожалуйста.
В отчаянии пробегаюсь руками по его лицу, груди, волосам. Он выглядит опустошенным, похудевшим, его челюсть покрыта недельной щетиной.
— Мать твою, — громыхает Джон, обнаруживая меня на террасе с Джесси на коленях.
— Я не знаю, дышит ли он, — всхлипываю я, остекленевшими глазами глядя на приближающегося ко мне человека-гору. Почему я еще не проверила? Это первое правило оказания первой помощи. Беру его запястье, но из-за трясущихся рук никак не могу ухватить как следует, чтобы нащупать пульс.
— Давай. — Джон опускается на колени и забирает у меня руку Джесси.
Поднимаю глаза и вижу, как Сэм резко останавливается у двери.
— Какого…
Неудержимые слезы застилают мне глаза, все происходит как в замедленной съемке. Сэм направляется к нам и опускается рядом со мной. Он начинает растирать мне руку.
— Я вызову скорую, — быстро говорит Дрю, видя, что мы все столпились вокруг неподвижного тела Джесси.
— Подожди, — резко рявкает Джон, наклоняясь над Джесси и раздвигая его пересохшие губы, осматривая каждую часть его обмякшего тела. — Тупой ублюдок. Напился до чертовой комы.
Я смотрю на Сэма и Дрю, но не могу понять их реакцию на вердикт Джона. Откуда он знает? Может он на пороге смерти, откуда Джону знать. Он определенно выглядит таким.
— Думаю, нам следует вызвать скорую, — пытаюсь я выдавить между всхлипываниями.
Джон смотрит на меня с сочувствием. До сих пор на его суровом лице я не видела ничего, кроме абсолютного бесстрастия, поэтому то, как он сейчас на меня смотрит, — сочувствующе и, будто говоря о моей наивности, — странно успокаивает.
— Ава, девочка. Я видел его таким, и не раз. Чтобы это пережить, ему нужна постель и немного заботы. Ему не нужен врач. Во всяком случае, не такой. — Джон качает головой.
Что? Больше, чем один раз — это сколько? Джон говорит так, будто знает, что делать. Он нисколько не обеспокоен состоянием лежащего у меня на коленях Джесси, в то время как я бьюсь в истерике. Сэм и Дрю тоже выглядят не очень. Видели ли они его таким раньше?
Джон чмокает меня в щеку и поднимается с пола. Никогда не слышала, чтобы он так много говорил. Большой, молчаливый гигант оказался большим, дружелюбным гигантом, но я все равно не хотела бы перейти ему дорожку.
— Что случилось с его рукой? — спрашивает Сэм, когда смотрит на окровавленное, покрытое синяками месиво.
Выглядит и вправду ужасно и, вероятно, ее нужно осмотреть.
— Он разбил окно своей машины. — Я шмыгаю, и все смотрят на меня. — Когда мы ссорились у Кейт, — добавляю я, почти пристыженно.
— Нам следует уложить его в постель? — робко спрашивает Дрю.
— На диван, — инструктирует Джон. Мы вернулись к немногословности.
Вижу, как Сэм встает и достает из-под шезлонга пустую бутылку из-под водки. Он смотрит на нее с полным отвращением и драматично разбивает о край цветочной клумбы. Я вздрагиваю от громкого шума, эхом отдающегося вокруг, но что более важно, Джесси тоже вздрагивает.
— Джесси? — Я слегка его встряхиваю. — Джесси, пожалуйста, открой глаза.
Сэм, Дрю и Джон толпятся вокруг нас, Джесси начинает поднимать над головой руку, ощупывая воздух. Я ее сжимаю и кладу ему на бок, но не успеваю отпустить, как он снова подносит ее к моему лицу, что-то невнятно бормоча и шевеля ногами.