Возможно, у читателя сложилось впечатление, будто рост числа женских монастырей на Севере был связан с тем, что в те времена основать новую обитель было легко и просто – и чтобы открыть монастырь, достаточно было появиться каким-нибудь инициативным монахине или священнику, имевшим желание и средства, а стоило им лишь сообщить о своем желании архиерею, как тот охотно, «обеими руками», благословлял их на это дело. На самом деле не только открыть монастырь, но даже основать женскую общину с монашеским или полумонашеским укладом жизни было весьма сложно. Примером этому может служить неудач ная попытка создания женской общины в Усть-Сысольском уезде Вологодской епархии, в местности под названием Керес-бок, или Керес-тыла-бок, основное население которой составляли коми (в терминологии того времени – зыряне).
Женский монастырь в селе Сура Пинежского уезда был основан святым праведным Иоанном Кронштадтским, уроженцем этих мест
В 1907 году шесть одиноких женщин (пять крестьянок и дочь псаломщика) из села Усть-Кулом просили благословения у епископа Вологодского и Тотемского Никона (Рождественского) на основание женской общины в местности Керес-бок, находившейся в трех верстах от села Усть-Кулом. Целесообразность ее открытия они обосновывали тем, что поблизости не было женских монастырей, а также тем, что большинство жительниц данной местности являлись «от природы “зырянами”, то есть совершенно не понимающими русский язык», а потому, по словам просительниц, «в русских монастырях таковым уживаться является весьма несносным и почти неудобным». Между прочим, они сообщали, что «некоторые из послушниц женских монастырей, происходящих из зырян, отзывались так, что если откроется в зырянском краю женская община, то пожелают… перейти в таковую, …поэтому смогут руководить по монастырскому уставу сестер общины». Более того, просительницы сообщали епископу, что в местности Керес-бок есть чудотворный источник, от воды которого произошло около двадцати двух исцелений, в связи с чем местные жители устраивают массовые моления возле установленного там креста и столика с иконами. Также они указывали на некоторые «замечательные сновидения, заключающиеся в милосердии Божием, и как будто Промыслу Божию угодно эту местность населить жителями иночествующих».
На первый взгляд, аргументы просительниц были более чем убедительны и вдобавок подкреплены упоминаниями о чудесных исцелениях и сновидениях. Тем не менее Вологодская духовная консистория обязала Великоустюжское духовное правление расследовать ситуацию в Усть-Куломе. В результате выяснилось, что две наиболее активные просительницы – Перпетуя и Фелицата Тюрнины, – имеют среди земляков скандальную известность. Так, «Перпетуя имела внебрачного ребенка и… замечена в сожительстве с бывшим Усть-Куломским диаконом Поповым», а ее подруги «религиозностью не отличаются».
Также было установлено, что источник, который они выдавали за чудотворный, на самом деле брал начало из лужи, куда, в свою очередь, стекала грязная вода с дорог. Таким образом, его «целебные свойства» были явной фикцией. Более того, при опросе местных жителей выяснилось, что «многих ставил в недоумение, граничащее с соблазном, самый вопрос об истинных побуждениях ходатайства об открытии женской общины, потому что о благонадежности и чистоте намерений лиц, желающих устроить общину, …нельзя дать благоприятного отзыва». В результате ходатайство об открытии в местности Керес-бок женской общины было отклонено; крест, стоявший возле источника, был перенесен на паперть приходского храма; а просительницам, несмотря на их жалобы в Синод и угрозы, было запрещено «совершение молебствий в местности “Керес-бок”, у оглашаемого за чудотворный источника, чтобы не способствовать укреплению в простом народе суеверия и обмана». Таким образом, основание не только монастыря, но даже женской общины разрешалось лишь после тщательной и беспристрастной проверки всех фактов, касающихся ее возникновения.
Если женский монастырь открывался на новом месте, он проходил более или менее длительный период предварительного существования в виде женской монашеской общины. Так, монашеская община в селе Сура была учреждена указом Синода в 1899 году – за два года до того, как ей был придан статус женского монастыря. Женская монашеская община в селе Ущелье Мезенского уезда была открыта в 1901 году и лишь в 1908 году преобразована в монастырь. Ямецкий Благовещенский монастырь, открытый в 1911 году, также был создан на основе женской общины, основанной в 1908 году. Это согласуется с утверждением И. К. Смолича о том, что две трети новых женских монастырей выросли из общин.
Судя по вышеприведенным данным, период между основанием женской общины и преобразованием ее в монастырь мог быть различным – от семи лет, как в Ущелье, до двух лет, как в Суре.
С чем же было связано то, что Сурская община стала монастырем спустя всего лишь два года после своего основания? Прежде всего с тем, что она была сформирована и подготовлена задолго до переселения ее сестер в Суру. Будущие сестры для Суры отбирались и подготавливались в женском Иоанно-Предтеченском Леушинском монастыре Новгородской епархии, который в то время возглавляла известная подвижница благочестия, замечательная духовная писательница и сподвижница праведного Иоанна Кронштадтского игуменья Таисия (Солопова). При этом они поступали в Леушино по благословению о. Иоанна Кронштадтского, в ряде случаев подтвержденному его письменной рекомендацией. В письмах к о. Иоанну игуменья Таисия периодически сообщала ему о том, как идет подготовка послушниц, а также о том, кого из них она находит непригодными для монастырской жизни.
Кроме того, быстрое преобразование Сурской женской общины в монастырь было связано с тем, что в ней достаточно быстро была налажена как монашеская, так и хозяйственная жизнь. Спустя год после ее основания, летом 1900 года, праведный Иоанн Кронштадтский, побывав в Суре, был «приятно поражен ее быстрым преуспеянием как по отношению построек, так и тем более по благоустройству внутреннему, …нахождением среди малочисленного состава сестер опытных и достаточно обученных для каждого нужного в обители дела…». В связи с этим он обратился к епископу Архангельскому и Холмогорскому Иоанникию с прошением ходатайствовать перед Святейшим Синодом о придании общине статуса общежительного монастыря.
Леушинский монастырь возглавляла известная подвижница благочестия, замечательная духовная писательница и сподвижница праведного Иоанна Кронштадтского игуменья Таисия (С оло пова)
В ходатайстве епископа об открытии монастыря в Суре, посланном им 13 июля 1900 года в канцелярию Синода, указывалось, что о. Иоанн Кронштадтский обязался обеспечивать Сурский монастырь и что в Санкт-Петербурге строится каменное подворье будущей обители, «несомненно, имеющее доставлять монастырю достаточное обеспечение». Таким образом, епархиальный архиерей ходатайствовал перед Синодом об открытии монастыря в Суре только после того, как получил от уважаемого о. Иоанна доказательства того, что Сурская община достаточно хорошо сформирована и материально обеспечена. После рассмотрения ходатайства в Синоде последовало определение от 25 октября 1900 г. за № 4570, которое гласило: «Общину в селе Сура обратить в женский того же наименования общежительный монастырь, с таким количеством инокинь, какое обитель в состоянии будет содержать на свои средства, и открыть в монастыре вакансии священника и псаломщика». Так Сурская женская община стала Иоанно-Богословским Сурским монастырем.
В случаях, когда в женский монастырь преобразовывалась пришедшая в упадок мужская обитель, община для него набиралась в других женских обителях, в большинстве случаев принадлежавших к этой же епархии. Так, при преобразовании в 1904 году Арсениево-Комельского монастыря Вологодской епархии в женский монастырь сюда перевели около десяти сестер – пять из которых были монахинями, – из Горнего Успенского монастыря во главе с 64-летней монахиней Варварой (Калининой), спустя год возведенной в сан игуменьи. При этом уже спустя два года, в 1906 году, над шестью послушницами, перешедшими из Успенского монастыря в Арсениево-Комельский, был совершен монашеский постриг. Аналогичным образом при возрождении женского монастыря в Шенкурске туда были переведены 28 сестер во главе с монахиней (впоследствии игуменьей) Феофанией (Сидоровой) из Холмогорского Успенского монастыря. Хотя эти монастыри не проходили первоначальную стадию женской общины, монашеская жизнь в них налаживалась быстро, поскольку переходившие или переводившиеся туда насельницы из других обителей уже имели многолетний опыт жизни в монастыре.
Михей (Алексеев), епископ Архангельский и Холмогорский, и протоиерей Иоанн Кронштадтский
В большинстве случаев перевод монахинь и послушниц во вновь открывающиеся женские обители совершался как по их желанию, так и по благословению их настоятельниц. Однако иногда уход монахинь и послушниц в новые монастыри совершался отнюдь не мирно. Так, при открытии Троице-Гледенского монастыря в него перешло восемь послушниц из Рдейской пустыни Новгородской губернии во главе с игуменьей Рипсимией. После их ухода настоятельница Рдейской пустыни мать Филарета жаловалась в Вологодскую духовную консисторию, что «вышеуказанные послушницы год тому назад произвели смуту в Рдейской пустыни, убедив сестер бросить послушания, и… переселиться в Гледенский монастырь». Но даже после их ухода конфликты в Рдейской пустыни, которую сама ее настоятельница нелестно характеризовала как «известную беспримерной распущенностью и совершенным упадком иноческой дисциплины», не прекратились, поскольку при попытках игуменьи Филареты наладить дисциплину среди послушниц «начинались сборы в Гледенский монастырь». К счастью, такой пример в истории северных женских монастырей был единственным.
Как уже упоминалось выше, все северные женские монастыри, открытые в середине XIX – начале ХХ веков, были обязаны своим возникновением выдающимся личностям из числа как священнослужителей, так и мирян. В их числе в Архангельской епархии были: праведный Иоанн Кронштадтский и игуменья Таисия (Солопова); возобновительница Шенкурского Свято-Троицкого монастыря игуменья Феофания (Сидорова), имя которой наравне с именами других выдающихся подвижниц благочестия упомянул в своем исследовании о русском монашестве И. К. Смолич; игуменья Ущельского монастыря Магдалина (Вяткина). В Вологодской епархии – викарный епископ Великоустюжский Алексий, а также архангельский купец второй гильдии Афанасий Булычев, владелец солеварен и пароходов, положивший начало пароходству на Севере, ставший основателем Яренского Крестовоздвиженского монастыря, а впоследствии – иноком Соловецкой обители. В 1892 году он пожертвовал для строительства обители земли на речке Кылтовке и Малой Ели, а также 35 тысяч рублей на содержание монастырского духовенства.