ксант и морфин. Каждого по два шприца. Несколько нарукавников, пачку перчаток, и пять флаконов с донорской кровью. И не перепутай, с кровью а не эритроцитами.
— А стерильность?
— Стерильность не нужна.
— Со всеми, кроме морфина, проблем не будет, — и Бородач выжидательно посмотрел на Генри., — все будет стоить пять тысяч империалов, — сказал он, безбожно задрав цену.
— Не обижу, — сказал Генри, — заплачу десять, если принесешь через двадцать минут.
— Бегу, — и Бородач вылетев из машины, побежал в корпус.
Через полчаса он вернулся запыхавшийся и весь "в мыле". С довольными видом о сел в машину и показал Генри кулек.
— Все достал, но за морфин пришлось доплатить. Еще пять тысяч.
— Твоя жадность, когда-нибудь тебя погубит! — смеясь сказал Генри, передавая ему деньги. Тот пересчитал, и очень довольный, сказал, — С тобой, Генри, всегда приятно иметь дело, обращайся если что! - И он покинул машину.
— "Пора наведаться на почту", — подумал Генри, выезжая со стоянки. До почты он добрался как раз к моменту, когда до закрытия на обед оставалось пять минут. Войдя в помещение почтового офиса, он закрыл дверь и перевернул табличку с «Открыто» на «Закрыто».
— Ну, что, почтовая крыса, ты меня узнал? — обратился он к испуганному почтарю. Тот, его увидев, затрясся и покрылся потом.
— Что Вам угодно? — дрожащим голосом спросил он Генри.
— Нам угодно, чтобы ты быстро поведал нам, кому ты рассказал о посылке, которая пришла на мое имя, — сурово ответил Генри.
— Какой посылке, — стал валять дурака почтарь.
— Значит так, — Генри вынул свои ножи из ножен, — у меня очень мало времени, всего час назад убили мою любимую жену, я очень злой и нетолерантный. Если ты, сучий потрох, мне сейчас не скажешь сам добровольно, кому ты растрепался о посылке с насадкой, то ты мне все равно это скажешь, но уже после того, как я вскрою твой запястье, вытащу лучевой нерв и начну его наматывать на карандаш. Это очень больно. После второго оборота, ты мне расскажешь все, даже то, что было с тобой в прошлых жизнях. И все это без наркоза, разумеется. Ты меня хорошо понял, лишенец?
— Я, я, я буду кричать! — пошептал сдавленным голосом перепуганный насмерть почтарь.
— Еще как будешь, — удовлетворенно подтвердил Генри, — все орут, только тебя никто не услышит. Я тебе рот заклею скотчем. Вижу, что слова тебя не убеждают, придется это все тебе продемонстрировать в реальности.
— Не надо, — дрожащим голосом сказал почтарь, вдруг понявший, что этот юноша вовсе не шутит, и сделает все, что обещал, — я все скажу.
— Слушаю внимательно.
— Я рассказал об этом сотруднику шахтуправления.
— Имя, телефон, адрес. Почему рассказал?
Почтарь назвал имя и телефон сотрудника, а потом добавил, — Он просил меня все посылки на Ваше имя осматривать и докладывать о них ему.
— Когда он это попросил?
— Несколько недель назад. Он сказал, что Вы приехали на Тартар, и просил следить за этим.
— Он сказал, кто его об этом просил? Называл ли какие-то имена?
— Нет.
— Он платил тебе деньги?
— Да.
— Хорошо, молодец, что все рассказал сам, — одобрительно сказал Генри.
— Вы меня отпустите?
— Конечно. На тот свет. Ты сейчас умрешь, — ласково улыбнулся ему Генри.
— Почему, я же все рассказал, — заблеял почтарь.
— Поэтому я тебя не пытал. Но именно ты запустил своей болтовней и продажностью цепочку событий, которые привели к гибели моей молодой и любимой жены. Но, чтобы тебе было легче, я тебе скажу, что я пройду по всей цепочке и убью всех. Ты будешь просто первым.
— Вас поймают и казнят, — уцепился за последний шанс почтарь.
— Меня? Поймают? За что? Вы все сдохните по естественным причинам, на первый взгляд. Никаких видимых следов насилия. А второй взгляд никто и не бросит. Знаешь как ты сдохнешь?
— К-как?
— У тебя остановится сердце. Я введу тебе хлорид калия, и все. А когда тебя завтра найдут, ты уже начнешь разлагаться, и калий из погибающих клеток, скроет его повышенный уровень в крови.
— Останется след от укола, — завизжал почтарь.
— Останется, но его не найдут. Хватит болтать, — и Генри ударил ребром ладони по каротидному узлу на сонной артерии почтаря. Тот сразу потерял сознание.
Генри поднял его со стула и положил животом на стол. После чего взял и надел латексные перчатки. Зачтем расстегнул ремень и брюки почтаря, и спустил их вниз. Потом снял с бесчувственного тела трусы, обнажив его ягодицы. Взяв шприц с концентрированным раствором хлорида калия, он раздвинул ему его ягодицы, и ввел иглу шприца в анальное отверстие на два сантиметра. После этого повернул шприц на сорок пять градусов вдоль сагиттальной оси тела, и резким толчком погрузил иглу в геморроидальные вены. Затем постепенно стал выдавливать содержимое шприца в вены почтаря. Опустошив полностью шприц, аккуратно извлек иглу обратно. Убедившись, что крови не было, он удовлетворено подумал, — "Ну вот, по венам прямо в сердце, минуя печень".
Затем, он надел обратно на него трусы и брюки, заправил рубашку, застегнул брюки, и затянул ремень. Закончив одевать почтаря, он посадил его обратно в кресло. Его тело вдруг свело судорогой, и он захрипев, обмяк и перестал дышать.
— "Ну вот, первый пошел, ты умер от внезапной смерти. Такое бывает, не так уж и редко", — удовлетворённо подумал Генри, — "пора навестить этого конторщика. Но сначала, тут нужно прибрать".
Он выключил свет в приемной почтового офиса, закрыл изнутри наружную дверь. Потом забрал телефон и ключи от машины почтаря Затем осмотрел дверь черного хода. Она закрывалась на дверь с защелкивающимся язычком. Тщательно протерев те поверхности, которых он касался, он осмотрел кабинет. Ничего не заметив лишнего, или неестественного, он взял банковскую карту, и повернув ручку замка, выдвинул язычок наружу, прикрывая дверь, вставив карту между язычком замка и стойкой дверной коробки. Язычок отжался, дверь закрылась. Он вытащил карту и язычок вошел в прорезь на стойке, закрыв дверь. Теперь она была заперта изнутри.
Глава 2
Покончив с почтарем, Генри вышел на задний двор почты, сел в машину почтаря, и направился к зданию шахтного управления. Оно находилась на окраине города, и занимало большую площадь. Подъехав на стоянку, он набрал с его телефона номер Конторщика, так он его решил называть. Тот сразу взял трубку.
— Что случилось? — спросил Конторщик.
— Новая посылка, — тихим голосом, подражая голосу почтаря, ответил Генри, — я на стоянке у управления.
— Идиот, я просил же тебя не приезжать ко мне на работу, хорошо я выхожу.
Через пять минут к машине подошел невысокий неприметный человек, открыл дверцу переднего пассажирского сидения, сел в машину, и недовольным голосом спросил:
— Что случилось? — а потом, когда увидел, что это не почтарь, а Генри, удивленно воскликнул, — А ты кто такой?
Вместо ответа, Генри ударил его ребром ладони по сонной артерии, и он сразу отключился. Генри быстро стянул ему руки скотчем, пристегнул ремнем безопасности, и тронулся с места.
Когда Конторщик пришел в себя, он увидел, что находится на дне пустого квадратного бассейна, на одной стене которого была железная лестница, а в других широкие отверстия труб. Над ним стоял юноша, державший в руках какие-то флаконы с жидкостью красного цвета.
— Очнулся, гаденыш? — юноша так ласково улыбнулся Конторщику, что тот сразу обмочился.
— Вот же вы твари, — огорчился Генри, — знаешь, когда я живьем сжег убийц своей сестры, один вот такой же засранец, тоже так со страху перед казнью обмочился. Все торжество момента обгадил. Слушай у меня к тебе один вопрос, и ты свободен.
— Какой? — с надеждой спросил Конторщик.
— Кому ты рассказал о насадке с почты, и кто тебе приказал подрезать тормозные шланги и ремень безопасности в красном внедорожнике на ферме? Куда ты проник через туннель канализации?
— А откуда ты все знаешь? — удивился Конторщик.
— Про насадку мне рассказала почтовая крыса. Сначала не хотел, но когда я ему стал резать одну фалангу на пальце за другой, но не по суставам, а по кости, то на второй фаланге он все рассказал.
— Господи! — только и сказал с ужасом Конторщик, — ты Каратель Тартара, Прим-Мастер Горной Гильдии Генри Валент!
— Да, вижу моя слава бежит впереди меня, — сказал Генри, — а с сегодняшнего утра я еще и безутешный вдовец, у которого, такая тварь как ты, отняла мою любимую жену, мою Дашу. Итак, кто тебе приказал испортить машину, и кому ты рассказал о посылке? Или мне начать резать фаланги и тебе тоже?
— Откуда ты знаешь про машину?
— У тебя на ладонях следы ржавчины от скоб лестницы в том туннеле, и еще ты пахнешь старым козлом, я тот запах из туннеля хорошо запомнил.
— Я все скажу, только не убивай меня, — взмолился Конторщик.
— Конечно скажешь, еще никто, кого я допрашивал мне не лгал, — поощрительно оскалился Генри, — вот скажи мне скотина, почему я вместо того, что бы со своей любимой молодой женой лежать в постели, и трахаться от души, должен стоять в этом грязном старом вонючем бассейне, и беседовать с таким говном как ты? Говори, падаль!
— А ты меня не убьешь?
— Да ты совсем охренел, ты, что со мною торгуешься? Наверное, надо тебе что-то отрезать, давай начнем с уха!
— Не надо! Это я сделал с машиной. А приказал мне директор шахты. Я ему и про насадку рассказал.
— Я тебе верю, — с благодарностью сказал ему Генри, — но отпустить тебя не могу. Ты убил мою жену. За то, что ты все рассказал сам, я тебе окажу великую милость!
— Какую?
— Я не буду убивать весь твой род до седьмого колена, включая домашних собак и кошек. Я всех оставлю в живых. Но не тебя. Для тебя у меня особая казнь.
— Ты удивительно добор, — саркастически сказал Конторщик.
— Сам себе удивляюсь, женитьба размягчает мужчину. Но не до конца, Слава Богу. Теперь как ты умрешь.
— Может ты меня просто убьешь, ножом в сердце, как того толстяка в последней гифтоновой гонке? — обреченно попросил Конторщик.