сутствующим, а будучи отсутствующим, в свою очередь не имел права выставлять свою кандидатуру на выборах. Стремясь найти выход из этого положения, Цезарь обратился в сенат с просьбой разрешить ему заочно домогаться консульского звания, и так как на сей раз имелись основания рассчитывать на благоприятное отношение многих сенаторов, то неутомимый ревнитель законности и личный враг Цезаря Катон выступил с явно обструкционистской речью, которая продолжалась целый день. Сроки истекали, и больше терять времени было нельзя. Поэтому Цезарь принял решение отказаться от триумфа, получив таким образом возможность войти в город и выставить свою кандидатуру.
Наиболее непримиримая по отношению к кандидатуре Цезаря группа сенаторов во главе с тем же Катоном выдвинула в качестве противовеса кандидатуру Марка Бибула, который уже был коллегой Цезаря по эдилитету и претуре. Их отношения были далеко не дружественными. Кроме того, желая обезвредить Цезаря на будущее время и вместе с тем считая, что он, несомненно, будет избран, сенат еще до выборов принял решение, согласно которому будущим консулам после истечения срока их полномочий назначалось не управление той или иной внеиталийской областью или страной, как это обычно делалось, но лишь наблюдение за лесами и пастбищами. В результате выборов прошли обе кандидатуры — и Цезарь и Бибул, причем кандидаты и их сторонники довольно беззастенчиво занимались покупкой голосов; кстати, ка сей раз не оказался безупречным даже сам Катон.
Незадолго до выборов или вскоре после них возникло обстоятельство, имевшее решающее значение для дальнейшего хода событий: три политических деятеля Рима — Помпей, Цезарь и Красс — заключили тайное соглашение (инициатива которого обычно безоговорочно приписывается Цезарю), соглашение, носящее название первого триумвирата.
Объединение трех политических деятелей Рима было, конечно, не случайным явлением, а диктовалось определенной политической обстановкой. Укажем здесь, наиболее характерные черты этой обстановки, которые позволяют понять, как и почему совпали в данный момент интересы членов триумвирата.
Помпея привела в триумвират крайне «твердолобая» политика сената. Никакой гибкости, никакого учета реальной обстановки, никакой позитивной инициативы. Это была даже не политика наступления, но лишь политика глухой, упорной обороны, проводимая с помощью запретов, интриг, обструкций.
Цезарь — инициатор и организатор первого триумвирата — уже в этот период своей деятельности преследовал вполне определенные цели — цели захвата единоличной, монархической власти. Подобным взглядам не чужды были и сами древние.
Цицерон уверял (но, само собой разумеется, не в период возникновения триумвирата, а уже после смерти Цезаря), что Цезарь долгие годы вынашивал идею захвата царской власти.
Историческое значение первого триумвирата заключалось в том, что он был воплощен.-.гм (в лице трех политических деятелей Рима) консолидации всех антисенатских сил. Таким образом, его возникновение, независимо от тех целей, ради которых он был создан, оказывается чрезвычайно важным и даже переломным моментом в истории Рима I в. до н. э. Если и не правы те, кто считает это событие концом республики и началом монархии, то, во всяком случае, следует с вниманием отнестись к словам Катона, который в свое время говорил, что не столь была страшна для римского государства внутренняя борьба политических группировок и их главарей или даже гражданская война, сколько объединение всех этих сил, союз между ними.
Цезарь безукоризненно выполнял все обязательства, взятые им на себя по отношению к своим коллегам. Союз трех заметно окреп и из тайного соглашения превратился в явный и весьма существенный фактор политической действительности. Теперь становились реальностью и некоторые мероприятия, рассчитанные на ближайшее будущее; в частности, вставал вопрос не только о сохранении уже завоеванных позиций, но и об определенном обеспечении политического положения каждого из членов триумвирата в связи с предстоящими консульскими выборами. Проще всего это можно было сделать при помощи династических браков.
В связи с этим дочь Цезаря Юлия была выдана замуж за Помпея, несмотря на то что она у лее была обручена с Сервилием Цепионом. Последнему же была обещана дочь Помпея, кстати сказать, также обрученная с Фавстом, сыном Суллы. Сам Цезарь женился на Кальпурнии, дочери Пизона. В результате этих матримониальных комбинаций наметились и кандидатуры для предстоящих выборов: тесть Цезаря Кальпурнии Пизон и фаворит Помпея Авл Габиний. Катон, может быть, в этот момент всерьез пожалевший, что он в свое время так нерасчетливо отверг сватовство Помпея, с тем большим негодованием заявлял, что нельзя выносить этих людей, которые сводничеством добывают высшую власть в государстве и вводят друг друга с помощью женщин в управление провинциями и различными должностями.
Цезарь, удовлетворив все притязания своих коллег по триумвирату, мог теперь, рассчитывая, в свою очередь, на их поддержку, подумать и о своем ближайшем будущем. Конечно, то незначащее и даже оскорбительное поручение, которое предусмотрел сенат для консулов 59 г., его никак не устраивало. Вместе с тем сложилась такая ситуация, которая давала возможность с большими шансами на успех ставить вопрос о Галлии. В Трансальпийской Галлии было неспокойно. В 61 г. в Рим прибыл Дивитиак, вождь эдуев, который обратился в сенат с просьбой о помощи и поддержке против секванов. В 60 г. в Риме вообще опасались войны с галлами и даже был принят ряд предупредительных мер. После этого наступило временное затишье, и по инициативе Цезаря вождь германского племени свевов Ариовист, призванный арвернами и секванами, был в Риме даже признан царем и провозглашен союзником и другом римского народа.
К концу консулата Цезаря наблюдается некоторое изменение в положении триумвиров. Если их политические позиции в общем не были ослаблены, скорее наоборот, то все же можно констатировать определенный поворот в общественном мнении. Пока союз трех воспринимался как смелая оппозиция правительству, т. е. держащему в своих руках власть сенату, он мог пользоваться известным кредитом, но когда он сам начал превращаться в фактическое правительство, а сенат был вынужден уйти чуть ли не в подполье, то это, естественно, вызвало отрицательную реакцию. Бесконечные эдикты Бибула, в которых он не стеснялся касаться темных сторон частной жизни Помпея и Цезаря, возбуждали любопытство римского населения и в какой-то степени влияли на настроения.
Вскоре Цезарь уезжает в Галлию. Но как в подобной ситуации Цезарь мог рискнуть на то, чтобы надолго оставить Рим? В этом решении, однако, не было ничего нелогичного. Цезарь, на основании всего предыдущего политического опыта разуверившийся в «демократии», в неорганизованной народной массе как в недостаточно надежной опоре, искал новых путей и методов в борьбе за власть, за упрочение своего положения. В его руках оказалась армия, с которой он, может быть, пока еще не связывал определенных намерений и планов, но все же это открывало какие-то новые перспективы. По существу говоря, вопрос стоял теперь так: решающим фактором являлось уже не соперничество между отдельными лицами, но борьба (хотя сами ее участник едва ли могли это отчетливо понимать) между двумя концепциями — концепцией опоры на широкие, но плохо организованные народные массы и концепцией опоры на кастовую армию. События самого недалекого будущего показали, за какой из этих двух концепций стояли реальная власть и победа.
Галльские войны. Проконсульство
Основным источником по истории галльских войн являются «Записки» Цезаря. Они выходили по горячим следам событий. Цезарь публиковал по одной книге в конце каждого года войны.
С какой же целью были написаны и опубликованы Цезарем его «Записки» о галльских походах? Обычно считается, что все изложение Цезаря пронизывают две основные тенденции: а) оправдание своих действий и б) прославление своих успехов. Однако в данном случае едва ли следует на первое место ставить то соображение, которое полностью определяет объяснение и оценку событий гражданской войны, — стремление как-то оправдать не только свои действия, но и свою инициативу. Военные действия в Галлии в таком специальном оправдании не нуждались.
До нас дошли отзывы современников о «Записках» Цезаря. Цицерон, например, прежде всего подчеркивал литературные достоинства произведения. Он отмечал «нагую простоту и прелесть, свободные от пышного ораторского облачения»; автор «Записок», по его мнению, претендовал лишь на то, чтобы дать материал будущему историку, хотя на самом деле значение труда более велико.
Описание военных действий в Галлии может быть изложено главным образом с точки зрения истории военного искусства. Подобные опыты хорошо известны. Впрочем, история завоевания Галлии должна быть отнесена, особенно в первые годы войны, скорее к области военно-дипломатической, а не просто военной истории.
Что же представляла собой Галлия накануне походов Цезаря? Она делилась на три части: Галлия Цизальпинская, Галлия Нарбонская и Галлия Трансальпинская. Цизальпинскую Галлию называли «одетой в тогу», подчеркивая тем самым ее романизацию, ее «цивилизованность»; Нарбонская называлась просто Провинцией (ныне Прованс), а Трансальпийская — «волосатой» или «одетой в штаны». Эта последняя охватывала почти всю территорию современной Франции, Бельгии, часть Голландии, значительную часть Швейцарии к левый берег Рейна. Огромная территория Трансальпийской Галлии распадалась в свою очередь на три части: юго-западную часть между Пиренеями и рекой Гарумной (Гарокна), населенную кельтским племенем аквитанов; центральную часть, занятую собственно галлами (кельтами), и, наконец, северную часть между Секваной (Сеной) и Рейном, где жили кельто-германские племена белгов. Население свободной Галлии отнюдь не ограничивалось этими племенами: в той части страны, которая непосредственно примыкала к Провинции, наиболее значительными племенными группами были эдуи, секваны и арвериы.