С трудом, но все же вырвалась из цепких рук князя, отошла от него, насколько позволяли размеры шатра, и повернулась к мужчине спиной.
«Уйди же, уйди, мне и так плохо», — билась одна мысль в моей голове. У меня всего лишь час на то, чтобы успокоиться и двинуться в дальнейший путь с маской невозмутимости на лице.
— Двэйн — идиот. Он не понимает, какое сокровище ему досталось, — с горечью произнес Саид и стремительно вышел, шелест входного клапана шатра был тому подтверждением.
Я практически упала на складной стульчик и закрыла лицо руками. Слез уже не было, только мрачная решимость. Слухи дойдут до Двйна раньше, чем я вернусь. И предотвратить их не получится. От безысходности разболелась голова.
— Госпожа, не расстраивайтесь. — Роза влетела в шатер, нагруженная разной снедью. — Вот покушайте и все наладится. Милорд никогда слухам не верил, а я подтвержу, что между вами и князем ничего не было.
— Спасибо, Роза. Но кто тебе поверит, — вздохнула я. — Скажут, что специально выгораживаешь госпожу.
— Это идиоты не поверят, а милорд поверит. Да и когда вы с князем успели бы? Ночью я с вами спала. А утром вы только выехали, так почти сразу и вернулись. Чтобы такой мужик, как князь, за пару минут управился? — хмыкнула служанка. — Знаю я этих степняков, будь между вами что-то, вы только к обеду вернулись бы. Так что кушайте, не переживайте, и завистников разных не слушайте. А я вам пока платье чистое подготовлю и воду для омовения.
Роза засуетилась, а я потянулась к еде. После утоления первого голода, жизнь и правда перестала казаться такой гадкой. Тоска никуда не делась, сердце все еще сжималось от мысли, что любимый не поверит Саиду и Розе. Но совесть и чувство вины притихли, ведь я осталась верна мужу. А если для него мои слова ничего не значат, и он готов верить посторонним людям, то изменить я ничего не смогу. Заберу мальчишек и уеду в поместье, или в любой из тех особняков, что принадлежат деду. Потому что доверие в семье для меня немаловажно.
Глава 3
Мы ехали уже второй час, а город, сверкающий на солнце белоснежными стенами, все не приближался. Я вообще была удивлена, когда около часа назад увидела его на горизонте. Раньше мне казалось, что степняки живут в шатрах или глинобитных хижинах. От ошибочности собственного мнения стало неприятно, ведь министр внешней экономики должен апеллировать фактами, а не своими домыслами.
Впереди на полкорпуса ехал Августиан, он не отменил приказ, и мне пришлось мучиться на дамском седле. Палящее солнце только усиливало дискомфорт, но я не собиралась жаловаться. Тем более дар помогал остужать тело, и я единственная, кто не обливался потом под своей одеждой. Кстати, о ней, раз уж мне приказали ехать верхом, я выбрала самое легкое и удобное платье, а сверху накинула палантин с капюшоном, чтобы защитить себя от солнца и пыли. Роза предлагала надеть драгоценности, все-таки нам предстояло предстать перед очами Князя Джанжуура сразу, но я отказалась. Металл от жары накалялся и приносил только дискомфорт, не говоря о том, что под палантином все равно никто красоту украшений не увидит. И вообще, лучшая моя драгоценность — это Снежинка, только слепой не заметит, какими взглядами нас с ней окидывают степняки.
Король вел беседы со своими приближенными, изредка бросал в мою сторону холодные взгляды, за которыми я угадывала раздражение и беспокойство. И если с первым все было предельно ясно, то с чего бы ему за меня переживать? Он же не мог что-то узнать за такое короткое время? Или мог? Ответить мне на этот вопрос было некому, а король не стремился вовлечь меня в свои разговоры. А значит, мне и дальше ехать в молчании.
Я и не стремилась привлечь к себе внимание, настроение с завтрака не улучшилось и мне тяжело давалось сохранять независимый и невозмутимый вид. А гарцующий неподалеку Саид только еще больше выводил меня из себя. Князь совершенно не мог контролировать свои чувства и сейчас все желающие имели возможность увидеть, как он относится ко мне. Иногда наши взгляды пересекались, и я окуналась в эмоции Саида: раскаяние, обида, одержимость и забота. Он действительно переживал за меня, пару раз привозил прохладный кумыс, не знаю, где он его взял в такой жаре, но своеобразный напиток хорошо освежал. Удивительно, но мне понравился его кисловато-сладковатый привкус. Не раз князь порывался подъехать к Августиану, думаю, с просьбой или даже требованием пересадить меня в карету, но я останавливала его взглядом и отрицательным покачиванием головы. Саид злился, а я вместе с ним. Вот чего ему нужно? Сколько раз еще надо ему сказать и в каких выражениях, чтобы он понял — мы никогда не будем вместе? Почему он не вырвет из сердца свою страсть и не обратит внимание на других женщин или девушек? Ведь он красивый, сильный мужчина, заботливый и благородный, надежный и обеспеченный. Любая согласилась бы выйти за него замуж.
«Любая. А что же ты выбрала другого? Не такого красивого и богатого, увлеченного больше работой, чем любимой женщиной?» — ехидно спросил внутренний голос.
Сердцу не прикажешь.
«Глупость несусветная! Ты могла не встретиться с Двэйном. Или он мог быть уже женат. Могла никогда не вспомнить о прошлой жизни. И что? Жизнь на этом закончилась бы? Нет, жила бы себе спокойно и, возможно, даже влюбилась бы в князя, если он первым попался бы на твоем пути».
Но ведь я встретила Двэйна, вспомнила, полюбила его, и другой мужчина мне не нужен. Есть же однолюбы и я, наверное, одна из них.
«И князь встретил, полюбил и другая ему не нужна. Он готов был жениться на тебе, считая служанкой. Готов весь мир бросить к твоим ногам, стоит тебе только захотеть. Защищает твое честное имя, хотя в его интересах, наоборот, повсеместно трубить о вашей несуществующей связи в надежде на твой развод. А все потому, что счастье любимой для него важнее его собственного. Ему противна жалость, которую он замечает в твоих глазах, он не приемлет советов о своей личной жизни. Он прямолинеен и до оскомины постоянен. Тебе он никого не напоминает?»
Видимо, жара все же сделала свое дело, раз я стала разговаривать сама с собой. Еще бы списать все размышления на галлюцинации, но нет, я прекрасно отдавала себе отчет, что у нас с Саидом много общего. Мы только выглядим как черное и белое, а в душе одинаково импульсивны, не приемлем давления со стороны, а любимых обожествляем и согласны ради них на любую жертву. Мы слишком похожи, а это значит, чтобы оттолкнуть от себя Саида, надо подумать из-за чего я могла бы разлюбить Двэйна. Измена? Когда-то мне казалось, что я не смогла бы простить мужа за нее, но спустя пять лет совместной жизни понимаю, что не все так однозначно. Для женщин духовная преданность значит намного больше, чем физическая верность, а для мужчин наоборот.
Недоверие — вот то, что смогло бы охладить мою любовь, то, чего я так боюсь увидеть в Двэйне по приезду.
— Анна, — отвлек меня от размышлений Саид, оказавшись непозволительно близко. Его конь практически задевал своим боком мою Снежинку. Я хотела возмутиться, но князь не дал мне это сделать: — Сегодня по-летнему жарко, тебе небезопасно находиться так долго на солнце…
— Князь Мансур, спасибо Вам за заботу, но я себя хорошо чувствую, — решила напомнить Саиду о правилах высшего общества. То, что мы в пылу ссоры называли друг друга на «ты», еще ничего не значит.
— Вы в праве обижаться на меня, леди Рибианна. — Взгляд Саида полыхнул упрямством и яростью. «Не отступит, ни сейчас, ни потом», — с ошеломляющей для себя ясностью, поняла я. Можно было и дальше злиться на князя, но я не видела в этом смысла. На данный момент он единственный, кого искренне волнует мое самочувствие. — Но я все же настаиваю, чтобы вы пересели в карету. Солнце в степи коварно и опасно, не стоит пренебрегать советами знающего человека только из-за предвзятого к нему отношения.
— Саид, я ценю ваше мнение и заботу, так что вы опять поторопились с выводами. Поверьте, я не стала бы мучить себя жарой. Мне действительно комфортно, насколько это может быть возможным в дамском седле.
Я чуть улыбнулась, подавляя в себе желание ляпнуть что-нибудь нелестное в адрес короля. Ведь это из-за его приказа я еду верхом, а не в карете. Там, конечно, тоже душно, но есть веер и можно было бы снять палантин. Но это значило бы проиграть и в будущем ловить насмешливые взгляды Августиана и его свиты. Более того, я была уверена, что только мое присутствие верхом заставляет мужчин находиться под палящим солнцем. Они все ждут, когда я первая сдамся, чтобы с кислыми лицами пересесть в кареты и насладиться теньком. Что ж, их ждет сюрприз, потому что я жару-то выдержу.
— Анна…
Не знаю, какой еще аргумент хотел привести князь, но я просто протянула к нему ладонь. Мужчина прикоснулся к моей прохладной руке и вздрогнул:
— Но как?!
— Наследственная особенность, — без тени лукавства ответила я. Наклонилась вперед и погладила Снежинку, стараясь и ее немного остудить, незаметно для наших спутников.
— Так, может, снегу все же придется по душе горячая степь? — вспомнил Саид о нашем давнишнем разговоре.
Ответить я не успела, за меня, со свойственной ему бесцеремонностью, это сделал Августиан Третий:
— Нет!
Не знаю, с какого момента монарх прислушивался к нашему с Саидом разговору, но сейчас он выглядел очень недовольным. Ведь мы нарушили его распоряжение «держаться друг от друга подальше».
— Леди Рибианна, если вы себя плохо чувствуете, я прикажу остановить караван.
Взгляд короля непрозрачно намекал, какой должен быть ответ. Но я прекрасно помнила его оскорбительные слова и не намерена была их прощать.
— Ну что вы, ваше величество, погода изумительная! — заявила я с самой искренней и воодушевленной улыбкой. — А какая красота вокруг, просто дух захватывает. Так хочется поскорее увидеть город вблизи, что я, наоборот, предлагаю увеличить скорость.
Это стоило сказать, чтобы насладиться кривыми лицами мужчин, они и так обливались потом, уже не пряча платки в рукава, а тут я еще с таким «заманчивым» предложением. Особенно перекосило лорда Эдинторна, похоже, если раньше он и был против моего убийства, то сейчас задушил бы собственноручно.