ишады примыкают к Ведам как объяснение их тайного смысла.
Центральное место в системе ведийских представлений имеет концепция Брахмана. Брахман — высшая объективная реальность, безличное духовное начало, из которого возникает весь мир со всем, что в нем находится. Все, что есть в мире, разрушается, растворяясь в Брахмане; сам же он — вне времени и пространства, вне причинно-следственных отношений, свободен от качеств и действий внеположен феноменальному миру и невыразим в положительных терминах.
Поэтому чаще всего Брахман определяется в отрицательных терминах: немыслимый, неслышимый, невидимый, непознаваемый, неизменяемый, непроявленный, непорожденный, лишенный образа, безначальный, бесконечный… Здесь, несомненно, усматривается аналогия понятия Брахмана с даосским понятием о Дао в древнем Китае, о котором речь у нас пойдет ниже. Цель человека — слиться душой после смерти с Брахманом — также близка к решению этого вопроса в даосизме.
Шалаграма Дас утверждает: «Брахман есть Вселенная, и в то же время существует вне ее. Это означает, что Он — причина этой Вселенной. Писания утверждают, что Брахман есть материальная, а также действенная причина Вселенной, и что Он трансформируется во Вселенную, оставаясь незатронутым этой трансформацией».
Душа человека (Дживатма) имеет ту же природу, что и Параматма (т. е. «мировая душа»). Представления об Атмане по сути обозначают то же, что и о Брахмане. Поэтому тезис «Атман-Брахман, Брахман-Атман» — один из основных в ведийской религии и в более поздних представлениях индуизма.
В философии Упанишад познание высочайшего принципа Вселенной и слияние с ним — конечная цель знания, достижение которой означает свободу от плена перерождений. Учение о мировой душе, о единстве Брахмана и Ат-мана, о выборе пути к освобождению — все эти вопросы составляют центр философии Упанишад. Уже на первом этапе становления религиозно-философской традиции древней Индии самопознание рассматривается как высшая форма познания, поскольку постижение Атмана («Я») есть одновременно путь к постижению Брахмана.
Согласно ведийской религии, брахманизму и индуизму, душа человека вечна и неизменна. Чистое сознание, которое является функцией души, воплощенной в теле и связанной с материальными объектами, сужается и самоотождествляется с материей. Вследствие этого душа человека теряет связь с мировой душой, то есть с Высшим Сознанием. Для восстановления этого единства необходима практика йоги,
Слово «йога» происходит от санкритского корня «йудж», означающего «связь, воссоединение, единение». Его аналогом является латинское слово «религаре» — религия. Знание йоги, хотя оно и было отражено в Упанишадах и других текстах, было почти исключительной привилегией касты брахманов-жрецов. В йогу в некоторых случаях посвящались и отдельные кшатрии, то есть представители касты воинов, второй по значимости.
Хотя людям, относящимся к третьей касте (вайшьи — «торговцы»), в принципе не запрещалось практиковать йогу, фактически она была им недоступна. Что касается четвертой касты, касты шудр («слуг»), то для них единственным средством развития и духовного совершенствования считалось лишь преданное служение господам — брахманам, кшатриям, а также вайшьям.
Однако как в Упанишадах, так и в эпосе «Махабхарата» — более позднем памятнике по сравнению с Ведами — считается, что успех в освобождении души лишь в относительной мере зависит от касты. «Судят не по происхождению, а по делам» — эта формула часто повторяется в древних текстах.
Так или иначе, основой для совершенствования во всех случаях считалось должное исполнение Дхармы (свода предписаний, обязательных для исполнения в пределах каждой касты), общественного долга, а также совершение благих дел, бескорыстных по своей основе.
Как гласит речение Вед: «действуй, но отрешись от плодов деяния… Тогда только соблюдешь ты все эти дхармы бескорыстно, а не из себялюбия. Принесение жертв, учение, дарение, подвижничество, правдивость, всепрощение, смирение, нестяжательство — таков, говорят, восьмеричный путь дхармы. Первые его четыре ветви ведут путем предков… Остальные — это путь богов, по которому всегда шествуют праведники. Кто очистил свой дух, пусть идет восьмеричным путем. Допуская только благие помыслы; обуздав должным образом чувства; ревностно исполняя тягчайшие обеты; угождая, как положено, наставникам; строго соблюдая правила питания; преуспевая, как подобает, в учении; отрешившись полностью от плодов деяний; навсегда пресекши деятельность мысли — только так должен жить тот, кто хочет превозмочь бренность существования. Утвердившись в полном бесстрастии, постарайся путем подвижничества обрести совершенство и дар чудотворства».
Основная форма ранней ведийской йоги — аскетическая практика и отречение от всех мирских и материальных благ. «Став равнодушным к хуле и прославлению, безразличным к тому, что перед ним — камень, ком земли или золото, он постоянно был погружен в размышления, предаваясь чистой йоге знания. Черпая силы в йоге размышления, вкушая ни с чем не сравнимое блаженство, он достиг непреходящего совершенства — главного признака нирваны» («Махабрата»).
Возник настоящий культ изнурения плоти. В важные периоды истории, судьбоносные для народа исторические моменты аскетизм предписывался даже царям. Одним из важных значений аскетизма и, вместе с тем, одним из методов повышения психической и умственной мощи было воздержание от половой жизни. При этом, согласно учению брахманов, сексуальная сила преобразовывалась в духовную энергию, что даже могло дать сверхчувственные способности. Эта практика, получившая название «Удварета-йога» впоследствии дополнилась в методическом плане специальными процедурами. Само слово «удваретас» означает буквально «поднимающий семя». Аскет, удерживающий семя, поднимал его вверх, вдоль позвоночного столба, в результате чего тело наполнялось энергией и человек приобретал сверхнормальные способности.
Основной мотив аскетизма — радость в загробной жизни, рождение в более высоких, Божественных мирах. Однако и в этой жизни аскет достигал многого, поскольку радости, получаемые им в духовной практике, как многократно подчеркивалось в текстах, не могут сравниться с обычными мирскими удовольствиями.
«Когда разум, ум, вера и надежда человека сосредоточены на Всевышнем, тогда он полностью освобождается от тревог благодаря совершенному знанию, и, таким образом, прямо следует по пути к освобождению… Такого освобожденного человека не влечет к материальным чувственным удовольствиям. Он всегда пребывает в трансе, черпая блаженство внутри себя. Таким образом, самореализованная личность наслаждается беспредельным счастьем, ибо она сосредоточена на Всевышнем» («Бхагавад-Гита»).
Именно аскетическая практика позволяет многим героям «Махабхараты» видеть богов, демонических существ и других обитателей «иного мира». Однако такие способности нигде не рассматривались как конечная цель. Наоборот, все тексты «Махабхараты» буквально насыщены жизненной мудростью, ценнейшими эмпирическими наблюдениями, которые призваны помочь людям жить в «этом» мире. Роль знания, приобретенного созерцанием, очень велика. Именно здесь впервые подчеркивается огромная роль знаний и общего жизненного опыта для того, чтобы по-иному оценивать все тяготы и невзгоды нашей жизни.
«Мудрые черпают радость и удовлетворение в познании, отрешившись как от горя, так и от счастья. Невежд обуревает недовольство, мудрых осеняет радость. Неудовлетворенности нет предела, удовлетворенность — высшее благо. Не следует предаваться печали: печаль — это сильнейший яд; она убивает слабого разумом, как разъяренная змея — ребенка. Кто предается горю, когда приходят невзгоды, того покидают силы и мужество… Поддавшись отчаянию, человек не обретает никаких благ» («Махабхарата»).
Хотя слово «йога» в Ведийских текстах и в «Махабхарате» в большинстве случаев означает просто отказ от мирских благ и аскетизм, из некоторых древних источников можно сделать вывод о существовании специальных йогических процедур, методик целенаправленного управления физическими и психическими функциями человеческого организма.
Так в «Шветашватара-упанишаде» мы находим такие строки:
«Постоянно держа поднятыми три части тела, вовлекая чувства и мысли в сердце, пусть мудрец переправится на ладье Брахмана через все потоки, внушающие страх. Сдерживая здесь свое дыхание, пусть наделенный движениями дышит через свои ноздри меньшим дыханием, пусть мудрец сдерживает свою мысль, не отвлекаясь, подобно тому, как он впрягал бы коней в колесницу. На ровном чистом месте, свободном от щебня, огня и песка, благоприятствующем размышлению плеском воды и тому подобным, но не стесняющим глаз, в скрытом месте, защищенном от ветра, пусть занимается йогой. Туман, дым, солнце, ветер, огонь, светлячки, молнии, хрусталь, луна — все эти начальные облики суть проявление Брахмана в йоге. Когда исчезает пятеричное свойство йоги, когда появляется земля, вода, жар, ветер и пространство — исчезает болезнь, старость, смерть для того, кто обрел тело, состоящее из огня йоги».
Один из основных методов ранней йоги — постепенное отключение разума от чувств и от объектов внешнего мира. «Совершенно сознание того, кто способен отвлечь свои чувства от их объектов, подобно тому, как черепаха втягивает в панцирь свои конечности», — сказано в «Бхагавад-Гите». Самое хорошее средство для этого состоит в сосредоточении на Брахмане. Специальная методика для этого описывается в пятой главе названной книги:
«Отключись от всех внешних объектов чувственного восприятия, сосредоточивая взор между бровей, задерживая вдох и выдох в ноздрях, контролируя таким: образом ум, чувства и разум, йогин, стремящийся к освобождению, выходит из-под власти желания, страха и гнева. Тот, кто всегда пребывает в таком состоянии, уже, безусловно, освобожден».