Когда маркизе де Монтеспан исполнился пятьдесят один год, она приняла решение уйти в парижскую женскую обитель. Там она прожила до 1707 года и умерла в шестьдесят шесть лет. Людовик, узнав о ее смерти, запретил своим детям от нее носить траур по матери. Некогда блистательная Атенаис не оставила в его душе никаких светлых воспоминаний об их страстной любви. Чем-то ее судьба напоминает судьбу бывшей фаворитки Луизы Лавальер. Была с королем, рожала ему детей, а потом наблюдала, как он увлекается другой и отдаляется. Финал у обеих фавориток был один – уход в монастырь.
Глава 4Анжелика де Фонтанж: загадочная гибель юной фаворитки
Маркиза де Монтеспан замерла, разглядывая новую семнадцатилетнюю фрейлину принцессы Пфальцской. Девушка была поразительно красива: густые с золотистым отливом волосы, широко распахнутые миндалевидные глаза, аккуратный пухлый рот, здоровые и ровные жемчужные зубки.
Мадемуазель Анжелика де Фонтанж пленяла с первого взгляда. Даже прожженная роковая красавица Версаля Атенаис была поражена совершенном юного создания. Не сдержав удивления, маркиза обернулась к королю и призналась:
– Эта девица словно статуя. Первый раз вижу такое совершенство.
Людовик, знаток женской красоты, тоже был покорен. Юная Анжелика стала для него глотком свежего воздуха, ворвавшегося в душный версальский «вертеп сладострастия».
Анжелика появилась на свет в 1661 году в старинном небольшом замке, расположенном в провинциальной Оверни. Ее отец был королевским наместником. Девочка росла, окруженная заботой и вниманием. Ее родители не были богатыми, семья была многодетной, и роскоши в их жилье не водилось. Зато была любовь и счастливое детство.
Однажды Анжелике приснился сон, будто она взбирается на гору, уходящую в небеса. Подъем был быстрый, и, оказавшись на вершине, девушка испытала чувство головокружительного восторга. Все вокруг так ярко сияло, что с непривычки глаза начали болеть. Только она протерла их, как набежала туча и все погрузилось в жуткий леденящий мрак. От охватившего ее ужаса барышня проснулась.
На исповеди Анжелика рассказала про сон священнику, и тот, покачав головой, пророчески молвил:
– Свет – это двор короля. Гора – ваш путь к нему. Мрак наступит, если вас покинет Господь.
Как-то к отцу Анжелики заехал двоюродный брат ее отца – барон де Пейр. Столкнувшись с племянницей, он был сильно удивлен. Девочка превратилась в ослепительную красотку и явно могла быть украшением королевского двора, а не бедного провинциального замка. Своими мыслями он поделился с братом и уговорил его отпустить Анжелику вместе с ним, пообещав, что он пристроит ее самым лучшим образом.
Родители, посовещавшись, согласились и, собрав дочери небольшой гардероб, отправили ее с родственником в Париж.
Барон не обманул и представил Анжелику принцессе Пфальцской. В октябре 1678 года мадемуазель де Фонтанж стала ее фрейлиной.
Отношения с мадам де Монтеспан уже изживали себя, и Людовик все чаще смотрел в сторону придворных дам. Появление Анжелики его оживило. Он вновь ощутил себя влюбленным, словно мальчишка, и начал ухаживать за мадемуазель де Фонтанж. Аббат де Шуази заметил: «Она красива, как ангел, и глупа, как пробка», но Людовика это не смущало. Ему с лихвой хватало острот от Атенаис и философских бесед с мадам де Ментенон.
Уже к декабрю 1678 года юная де Фонтанж пала в объятия короля. Людовик заранее договорился с фрейлиной, чтобы она отправилась в Пале-Рояль и ждала его там. Под покровом ночи король прибыл во дворец и направился в покои, где ждала его Анжелика.
Девушка лакомилась сладостями, лежащими на подносе, и вздрогнула, увидев Людовика. Она спешно облизала липкие кончики пальцев и замялась, не зная, как ей вести себя.
– Вы изумительны, мадемуазель, – восхищенно произнес Людовик, подходя к фрейлине. – Хотите вина?
– Да, – испуганно прошептала она, наблюдая за тем, как ловко он наполняет серебряные кубки.
Поднеся к губам напиток, она быстро сделала несколько глотков и ощутила, как тепло разливается по телу. У Анжелики не было мужчин до этого, и она с трудом боролась со своей стыдливостью. Постепенно испуг испарился, и близость короля, о котором вздыхали почти все придворные дамы, начала опьянять ее сильнее вина.
Анжелика смотрела на раздвинутые в страстной улыбке губы и чувствовала себя счастливой. Когда Людовик склонился к ней с поцелуем, ее руки покорно обвили его шею…
Юная семнадцатилетняя фрейлина дала сорокалетнему королю возможность вновь ощутить себя молодым и способным на любовные безумства.
Людовик начал постоянно устраивать балы и праздники, делая их королевой свою очаровательную рыжеволосую возлюбленную. Анжелика, не избалованная роскошью, как ребенок радовалась развернувшейся перед ней сказке. Она получала от короля самые модные наряды и восхитительные драгоценности, но внешняя мишура не так опьяняла ее, как любовь к Людовику. Девушка наслаждалась первым чувством и не замечала, как хмуро и недобро на нее смотрит мадам де Монтеспан.
Маркиза кипела от возмущения. Она уже не могла, как раньше, устраивать королю скандалы, поэтому свой гнев выплескивала на мадам де Ментенон.
– Вы, наверное, готовы локти кусать, что теперь король проводит свое время не за интеллектуальными беседами с вами, а с глупой девчонкой. Жалеете, что не успели побывать в его постели?
– Я ни о чем не жалею, – усмехнулась Франсуаза, вспоминая объятия короля.
– Вы прямо светитесь от радости. Странно. Может, он уже и до вас добрался?
– Полагаете, что у короля три фаворитки?
– Получается, что да. Я официальная, эта девица для утех и вы для сердечных бесед.
С 1679 года Людовик объявил Анжелику де Фонтанж своей официальной фавориткой. А чтобы бывшая фаворитка не докучала ему своим недовольством, король начал откупаться от нее.
Атенаис получила должность обер-гофмейстерины королевы, и Людовик порадовал ее «правом табурета». Теперь маркиза могла сидеть в присутствии королевы. Мария-Терезия была недовольна тем, что ненавистная дама получила такую привилегию, но возражать мужу не смела.
Король щедро осыпал мадам де Монтеспан подарками и денежными выплатами, но ей не давало покоя, что его сердце теперь принадлежит другой женщине. Она пыталась уговорить мадам де Ментенон, чтобы та помогла урезонить Анжелику.
– Франсуаза, ну поговорите с ней, – просила Атенаис, – объясните, что связь с королем греховна.
– Помнится, что вас этот аргумент не остановил, – не смогла сдержаться от замечания мадам де Ментенон.
– Она молодая и более внушаемая. Я вас очень прошу, Франсуаза.
– Хорошо, – вздохнула мадам де Ментенон.
Вечером Франсуаза зашла в покои к Анжелике и, присев за стол, завела беседу о том, что королева сильно страдает из-за того, что король забыл о своих обязанностях и проводит время с мадемуазель де Фонтанж.
– Мадам, вам хорошо известно, что король уже давно не уделяет должного внимания своей жене и заводит фавориток. Что вы хотите от меня?
– Вы молоды, сударыня. Не портите свою репутацию. Вам предстоит еще выйти замуж. Подумайте о своей душе, ведь вы берете на себя большой грех.
– Я удивлена вашими речами. Вы так рассуждаете, будто легко отказаться от своих чувств ради призрачного замужества или страха перед Богом. Я люблю короля и не собираюсь с ним расставаться! – возмущенно воскликнула Анжелика.
– Я вас поняла, сударыня, – со вздохом проговорила Франсуаза, поднимаясь. – Надеюсь, наша беседа останется между нами.
Мадам де Ментенон хоть и выполнила просьбу маркизы, но сама не испытывала тревоги по поводу влюбленности короля. Она отчетливо видела, что мадемуазель де Фонтанж совершенно не подходит Людовику. Невозможно все время находиться в постели, а вне ее Анжелика была просто красивой куколкой.
Прими Висконти, хронист двора Людовика XIV, вспоминал:
«Король живет с обеими фаворитками, словно в законной семье. Королева принимает их, равно как и внебрачных детей, так, будто это ее священная обязанность, ибо все должно происходить по воле монарха и в соответствии с заслугами каждой. Когда они слушают мессу в Сен-Жермене, то размещаются следующим образом: мадам де Монтеспан со своими детьми на возвышении слева, прямо перед всеми остальными, а мадемуазель де Фонтанж – справа; тогда как в Версале мадам де Монтеспан стоит по одну сторону от алтаря, а мадемуазель де Фонтанж – по другую, на высоких ступенях. Они молятся, перебирая четки или держа в руках молитвенник, поднимают в экстазе глаза к небу, точно святые. Поистине, французский двор являет собой самую прекрасную комедию в мире…»
Однажды Анжелика появилась в элегантной амазонке, украшенной кружевами. Платье выгодно подчеркивало изящные изгибы фигуры фрейлины. На голове был капор с перьями. Во время прогулки поднялся ветер, мадемуазель де Фонтанж сняла капор и, взяв ленту, повязала свои густые золотистые волосы так, что бант оказался спереди. Несколько непослушных локонов выбились и спускались на лицо, придавая фрейлине легкомысленный вид.
– Сударыня, вы сказочно хороши собой! – восхитился Людовик.
Дамы вокруг переглянулись. Случайная задумка Анжелики понравилась всем, и на следующий день все придворные красавицы соорудили такие же прически с лентами. Через некоторое время это веяние подхватили женщины в провинциях и других странах. Прическа «Фонтанж» вошла в моду.
Весной 1679 года мадемуазель де Фонтанж забеременела. Беременность протекала с осложнениями, и в декабре у Анжелики произошли преждевременные роды. Она родила мертвого мальчика.
Роды ослабили ее здоровье. Она начала чахнуть на глазах и никак не могла восстановиться. Людовику не нравилось, что его молодая и задорная возлюбленная напоминает дряхлую женщину. К тому же придворные дамы постоянно подшучивали о том, что мадемуазель де Фонтанж прелестно глупа и весьма неуклюжа. Ореол очарования вокруг Анжелики таял на глазах. Одна из придворных дам едко заметила: