Ляшенко сел за свой стол, налил из термоса чай и спросил:
— Все отчеты кропаешь?
Сергей поднял глаза:
— Издеваешься? Хорошо тебе говорить, у тебя дела серьезные, а здесь, — он со злостью стукнул ладонью по листам отчета, — чистая уголовка, а мне распутывать.
— Надо было ко мне в группу.
— Писал рапорт, да начальству виднее.
Группа Ляшенко занималась поиском предателей, сотрудничавших с гитлеровцами во время войны. Два года назад был пойман некто Мозырь, командир карательного отряда, занимавшегося борьбой с партизанами и расстрелами мирных жителей. Но оказалось, что из оставшихся в живых карателей пойманы не все.
Ляшенко сделал несколько глотков чая
— Может, на сегодня хватит напрягаться?
Сергей оторвался от написанного:
— Что ты мне имеешь предложить?
— Не догадываешься?
— Теряюсь в догадках, — буркнул Дружинин.
— Вспомни, что было два года назад?
— Если ты имеешь в виду день рождения твоей милейшей супруги, то это будет через десять дней. Так?
— Восхищен твоей памятью.
— Спасибо за комплимент. Но вопрос остается открытым: что мы будем отмечать сегодня, если день рождения Галки только через десять дней?
Ляшенко завинтил крышку термоса, поставил его под столешницу.
— Ну, допустим, завершение ремонта квартиры.
— Святое дело…
— Состав гостей будет тот же самый.
— Бородецкий с супругой и моя несостоявшаяся жена, наверное, вместе с братом?
— За Бородецкого и Антона не ручаюсь, но Марина точно будет. Она снова здесь, на Балтике, на испытаниях.
Сергей молча смотрел перед собой. Писать отчет и раньше не было желания, а после такого сообщения тем более. А Ляшенко наступал:
— Да подави ты гордыню. Марина желает тебя видеть.
«Откуда такие сведения?» — хотел было спросить Сергей, но промолчал, зная, что Марина и Галя Ляшенко подруги еще со школьных времен. Сразу вспомнил последнюю встречу с Мариной.
— Слушай, Геныч, а как бы ты поступил на моем месте, если бы твоя избранница бы объявила: «Прости. Люблю, но стать женой не могу»?
— Но она же не могла сказать тебе, что стала кандидатом в отряд космонавтов?
— Почему не могла? Это что, военная тайна? А впрочем, она мне не говорила и про то, что в студенческие годы занималась парашютным спортом. Да и многое по делу «Морского черта» недоговаривала. Вот такая была бы жена.
— Но, Серега, после полета Терешковой многие молодые женщины загорелись желанием полететь в космос. И у нее была такая мечта. А что касается тебя, то она же сказала, что любит.
— Любит? А спустя месяц вернулась к бывшему мужу, которого называла ничтожеством.
— Вернулась, потому что в графе «Семейное положение» не хотела писать «разведена». Да и вернулась-то ненадолго. Теперь все это позади: в отряд космонавтов она не прошла и продолжает заниматься испытаниями подводной техники.
Сергей собрал все листы отчета в стопку, положил на край стола.
— Не прошла… Как здорово! Теперь майор Дружинин может идти свататься. Кстати, есть такая известная картина «Сватовство майора».
— Кончай ерничать.
— Слушай, Геныч, из тебя, а точнее, из вас с Галкой, вместе взятых, вышел бы хороший адвокат.
Не ответив, Ляшенко поднялся и уже у самой двери кабинета повернулся и спросил:
— Придешь?
Дружинин молчал.
— Так придешь или нет? — повторил Ляшенко.
— Не обещаю, но подумаю.
Оставшись один, Сергей Дружинин открыл ящик стола, достал газету. Это были «Известия» недельной давности. Статья называлась «Новый метод лечения, разработанный уральскими врачами». На фотоснимке крупным планом в центре был взят мужчина в инвалидной коляске, а рядом с ним трое врачей. На другом снимке мужчина стоит в полный рост, и те же трое врачей. Все улыбаются. Под снимками указаны должности и фамилии, в том числе… заведующая травматологическим отделением Веселова Ю. А.
Неделю назад, увидев статью в газете, Сергей хотел было написать, ведь он знал адрес: Челябинск, Городская больница № 1, травматологическое отделение. И тут же засомневался. Может, Юля… Юлия Алексеевна уже не помнит его? Сколько они виделись? Всего три раза. Первый раз, когда она проявила строгость и не пустила его в поздний час в отделение. Второй — следила, когда он брал показания у Татьяны Крохмаль и забыл забрать чужую записную книжку. И наконец, третий, самый приятный, когда она пришла в аэропорт проводить его и вернуть эту самую записную книжку. Он внимательно посмотрел на газетные фотографии и вспомнил ее в больничной обстановке: белый халат, белая шапочка, из-под которой выбиваются светлые локоны, и строгий взгляд больших серых глаз. Еще раз глянул на фото: все так, только цвет волос и глаз не определить. «Может, и правильно, что не написал, — подумал Сергей. — Вряд ли мы когда-нибудь встретимся».
Сергей взял трубку телефона, набрал нужный номер.
— Слушаю, — отозвался Геннадий Ляшенко, успевший уже прийти домой.
— Геныч, я буду, — буркнул в трубку Сергей и положил газету в ящик стола.
…Он сидел на лавочке в сквере и из-за густых деревьев наблюдал за улицей и домом, где проживал Геннадий Ляшенко с семьей. Наконец появилась Марина. На ней был голубой брючный костюм и элегантная сумочка через плечо. Легкая походка и та же короткая стрижка темных волос. За два года Марина совсем не изменилась.
Неожиданно Сергей почувствовал сомнение: идти или нет? В это время за спиной послышались шаги.
— Прошу прощения, товарищ майор, но я за вами.
Сергей обернулся. Перед ним стоял старший лейтенант Малышкин, тот самый, с которым они вели дело «Морского черта».
— Что случилось, Витя?
— Вас требует генерал, — виноватым тоном произнес Малышкин и добавил: — Срочно!
Сергей проводил взглядом входящую в подъезд дома Марину: «Что ж, Марина Константиновна, видимо, не судьба», — тихо произнес он и перевел взгляд на Малышкина:
— Срочно так срочно… пошли.
— Зачем пошли? Поехали! Я же на машине, — ответил Малышкин.
— Садись, Дружинин, — приказным тоном сказал генерал-майор Костров, указывая на стул. — Тебя требует сам Царегородцев, но не в Москву, а в Краснодар.
— Все правильно, — отозвался Сергей. — Автобус взорвали не в Москве, а в Краснодаре.
Костров раскрыл портсигар, закурил:
— Ну а зачем ты понадобился, не догадываешься?
— Почему не догадываюсь? Догадываюсь. Думаю, случай взрыва автобуса в Краснодаре аналогичен взрыву трамвая в Челябинске.
— Ты так считаешь?
— Я не знаком с материалами дела в Краснодаре, но не удивлюсь, если появятся факты, говорящие, что во взрыве участвовал не один человек. Уверен, в Челябинске так и было. Я об этом докладывал Царегородцеву, но он меня слушать не пожелал.
— А сейчас желает.
Костров выпустил струю дыма, глянул на висевшие на стене часы и объявил:
— Иди собирайся. И чтобы через час был у меня! Командировка будет готова, а билет на самолет получишь в аэропорту.
Едва Сергей поднялся, Костров притушил окурок и улыбнулся:
— Ты когда женишься, Дружинин?
Сергей пожал плечами и тоже улыбнулся, но улыбка получилась грустной.
— Если бы вы меня спешно не вызвали, то это могло случиться через несколько дней.
— Ничего, вернешься, наверстаешь. А ногу когда залечишь? Даже я стал замечать, что ты чуть прихрамываешь.
Сергей опустил глаза, словно хотел осмотреть свою ногу, травмированную два года назад:
— С ногой сложнее. Как только поймаю террориста, сразу займусь лечением. Кстати, товарищ генерал, мой подозреваемый тоже прихрамывает.
Несмотря на ранний час прилета, в аэропорту Краснодара Дружинина встречала служебная «Волга», в которой, кроме водителя, сидел сам генерал-лейтенант Царегородцев. Сергей был удивлен и тронут — он такого отношения к своей персоне не ожидал.
Ответив на приветствие, Царегородцев сразу перешел к делу:
— Слушай, майор, и запоминай. Как приедем, представишься начальнику Управления генералу Ткачуку. Затем встретишься с полковником Грибановым, руководителем следственной группы. Он введет тебя в курс дела. А потом ко мне, обсудим дальнейшее. Понял?
— Так точно.
— Как долетел-то?
— Нормально, если не считать часовую задержку при вылете из Москвы.
…Полковник Грибанов четко, со всеми подробностями рассказал о ходе следствия. Чувствовалось, опергруппа под его руководством хорошо поработала. Первый вопрос, который задал Дружинин после того, как Грибанов закончил, был:
— Человек, которого видели за день до взрыва и который в день взрыва шел рано утром к Ходынскому, случаем, не прихрамывал?
Полковник Грибанов, которому пришлось отвечать на вопросы незнакомого майора, не скрывал своего недовольства.
— Точно не могу сказать. Жильцы дома видели его сидящим на лавочке. Он разговаривал с Ходынским. А вот дворник мог видеть идущим.
— Значит, надо еще раз допросить дворника. Разрешите мне?
— Сами допросим.
— Еще вопрос: взрывное устройство было изготовлено на основе…
— Пороха…
— Который Ходынский хранил у себя дома?
На серьезном лице Грибанова появилась тень сомнения.
— У Ходынского из ВВ нашли тротил и аммиачную селитру. А вот пороха не было. Но эксперт считает, что взрывное устройство было изготовлено на основе обычного охотничьего пороха.
— Даже так?
— Сначала мы на это не обратили внимания. Но буквально вчера эксперт сделал такое заявление и твердо настоял на своем.
— Тогда, товарищ полковник, еще вопрос: в чем находилось взрывное устройство?
— Показания пассажиров автобуса разные. Кто говорит, что взрывное устройство было в небольшом чемодане, кто — в портфеле.
— А материал? Черный кожзаменитель?
— Сегодня эксперт обещал дать заключение. Еще вопросы есть?
— Во что был заложен порох?
— Сначала ошибочно думали, что в баллон огнетушителя. Сейчас другого мнения — в жестяную банку, скорее всего, из-под кофе.
Грибанов посмотрел на часы, давая понять, что торопится. А Сергей, делая вид, что не заметил этого, сказал: