– Вы знаете, – произнесла наконец Клим, – для городской жительницы вы довольно молчаливы.
– Не люблю разговаривать. Тем более что в словах часто прорывается вообще не то, что подразумеваешь.
– В городах полно людей, любящих разговаривать, – заметила Уолкер. – Почему же вы там живёте?
Эв пожала плечами.
– Я не знаю. Мне казалось, что убежать от себя нельзя.
– И сейчас ещё кажется, – сказала Климентина, взглянув на Эв.
Эв наклонилась и погладила жёсткую коричневую шерсть коня.
– Мне нравится, как пахнут кони. А вам? – спросила Эв неожиданно. – Ничто в мире с этим не сравнится. Когда я была маленькая, у меня была лошадка, а затем меня отправили в пансион, и её продали. – Эв посмотрела на Уолкер. – Мне никто ничего не сказал, – вздохнула девушка. – Видать, все считали, что я уже взрослая. – Эв вынула платок из кармана и высморкала сопли. – Так глупо. Годами не думала про Пончиту, а теперь вот до слёз её жалко.
– Вам хочется плакать вовсе не из-за лошадки, – покачала головой Клим. – Вы расстроены, потому что надеялись убежать от беды, в которой оказались. А она – сюда, вслед за вами.
– Я не сбежала от своих обязанностей, – горячо возразила Эв, не желая, чтобы Уолкер плохо о ней думала. – Вот вернусь в Чикаго и вновь столкнусь с собственными неприятностями. Только мне необходимо время, чтобы разобраться в себе самой.
Климентина шумно со стоном вздохнула.
– Вам – время, а вашей невесте, полагаю, нужна другая девушка или даже мужчина.
– Может быть, и так, – нехотя согласилась Эв, устав от бесполезной беседы.
Она пришпорила коня, пустив его вскачь, будто стремилась на край света, где можно забыть обо всех проблемах. Ветер бил в лицо, усиливая ощущение скорости, волосы растрепались по плечам. Эв хотелось вопить от радости. Она была свободна. Свободна…
Внезапно конь резко остановился и захрапел.
Захваченная врасплох, всадница не удержалась в седле и упала на землю, поросшую мхом. Очнувшись, Эв обнаружила, что лежит навзничь, голова её вертится, а коня и след простыл. Эв повела глазами по округе и взгляд девушки сфокусировался на чёрной медведице, затаившейся около ствола могучего дерева в тридцати шагах.
Похоже, встреча с человеком и конём её ошеломила. Неожиданно послышался топот копыт, а затем – Эв показалось, что всё случилось стримительно, – Уолкер уже была возле неё, на коленях, держа в одной руке уздечку.
– Вы можете двигаться? – спросила она с тяжёлым дыханием.
Эв безмолвно кивнула, вставая на ноги, пока Уолкер поддерживала её правой рукой.
– Залезайте на коня, – приказала она.
– Но медведица…
Сердце Эв забилось сильнее – девушка увидела, как огромный зверь неуклюже поднимается на задние лапы.
– Хрен с ней, с медведицей, – рявкнула Уолкер. – В седло – и шустрее!
Эв с трудом вставила одну ногу в стремя и начала подтягиваться, хотя в клубе наездниц не одобрили бы такую посадку. Эв собрала поводья, не в силах отвести глаз от медведицы. Клим замерла возле лошадиной морды.
– Она приближается, – прошептала Эв.
– Тихо.
Эв замерла, а Уолкер бросила на девушку успокаивающий взгляд.
– Что будем делать? – еле ворочая языком, задала она вопрос.
– Ничего, – спокойно ответила женщина. – Пока ничего.
– Ничего? – едва не взвизгнула Эв. – Но она нас попросту растерзает!
– Думаю, двое людей и конь, – многовато для одного обеда медведицы. К тому же косолапые не любят лошадиное мясо.
Клим стояла, смотря на лесного зверя, которая была, по крайней мере, вдвое больше её. Конь тревожно храпел, а её хозяйке словно и некуда было торопиться.
– С вами всё нормально? – спросила она, не поворачивая головы.
– Конечно, – выдавила Эв. – Просто чуточку ударилась.
Эв провела трясущимися руками по холке коня и уставилась на медведицу. Горный ветер ерошил её густую тёмную шерсть.
Большой блестящий нос и круги вокруг глаз придавали ей игрушечный вид. Зверь стояла на тропинке и была похожа, как ни странно, на Винни-Пуха, искавшего свой горшок с мёдом.
Однако когти её, возможно, могли бы разорвать толстую металлическую сеть.
Когда зверь шагнула поближе, принюхиваясь, рот Эв испуганно открылся.
– Она что, решает, пригодны ли мы на ужин? – дрожащим голосом спросила она.
– Нет, – тихо ответила Клим, – просто демонстрирует нам, какая она большая и сильная. Предупреждает, чтобы мы не лезли, куда не нужно.
– Согласна. Если вы сядете сзади, мы можем отправляться домой, а она пусть сидит тут.
Эв собралась развернуть коня, но Уолкер не выпускала уздечку.
– Не двигайтесь, – сказала она. – Всё, что мы можем сделать, – это ждать. Помимо прочего, нам надо ещё отыскать вашего коня.
– Но ведь медведица всё приближается, – прошипела Эв. – Почему бы нам не рвануть отсюда?
– Она может бегать очень быстро, если захочет, – ответила Уолкер. – Попытаемся отпугнуть её.
– Надеюсь, вы не собираетесь её застрелить? – спросила Эв со смесью страха и надежды на избавление от хищницы.
Климентина холодно посмотрела на неё.
– Чем?
Эв нервно пожала плечами.
– А разве такие, как вы, не носят с собой оружие?
– Такие, как я? – ухмыльнулась Клим. – Нет. На дворе двадцать первый век. Кроме того, медведи охраняются законом.
Эв снова поглядела на зверя, нюхавшую воздух, и вздрогнула.
– Что же нам делать? – не своим голосом спросила она, когда медведица опять медленно двинулась к ним. – Зачитать её права?
Уолкер кивнула.
– Можно и так. – А затем Клим шагнула вперёд и стала хлопать в ладоши и орать. – Ну же, давайте! – крикнула она Эв. – Вы ведь адвокат. Ну же, произведите столько же шума, сколько бывает в суде, когда облапошивают очередного налогоплательщика.
Эв медленно приподнялась в стременах, и они обе закричали. Медведица озадаченно почесала морду, опустилась на все четыре лапы и не торопливо побрела в чащу. Эв опустилась в седле, её охватила слабость.
– Она бы не загрызла нас, да? – спросила она наконец.
– Может, и нет, – ответила Уолкер. – Косолапая была крайне удивлена, увидев в своих владениях чикагского адвоката.
Клим помогла ей спешиться, ухватив за талию. Эв выскользнула из её рук, оказавшись на земле. Оставаться в волнующей близости от этой женщины было выше её сил.
– По-моему, ничего не сломали, – сказала она и осклабилась: – К сожалению, вы не упали на голову.
Эв уставилась на её насмешливое лицо.
– Что значит “к сожалению”? – Эв легко клюнула на приманку.
Уолкер выставила вперёд руку, назидательно подняв большой палец.
– В результате шока иногда случается резкая перемена в характере. Вы могли бы разом стать милой, доброй, уравновешенной девушкой.
– То есть дверной подстилкой, – презрительно скривилась Эв. – И чтобы на ней была надпись: “Добро пожаловать”. Как раз для такой пещерной особы, как вы.
– У пещерных людей, в отличие от городских жителей, есть чувство юмора, – невозмутимо ответила Уолкер и потянула чёрного за уздечку. – Пошли искать вашего коня.
Эв постояла, смотря ей вслед, и, услышав, как закопошился какой-то зверь, сочла за благо поспешить за своей спасительницей. Конь в скором времени обнаружился, он мирно пощипывал траву. Клим ощупала его ноги и через плечо кинула взгляд на спутницу.
– Тоже никаких повреждений. Так что у вас теперь есть история о встрече с медведицей – со счастливой концовкой.
– А что, бывает с несчастливой? – спросила Эв, когда они сели на коней и отправились в путь.
Уолкер кинула на девушку беглый взгляд.
– Как-то раз одна туристка устроила недалеко отсюда пикник, ну медведица и вышла посмотреть, что происходит.
– И что дальше?
– Туристка пригласила лесную хозяйку разделить с ней ланч, и с тех пор они обмениваются открытками на Рождество.
Эв даже привстала на стременах.
– Прекратите издеваться! – выкрикнула она.
Уолкер ответила насмешливым взглядом и очередной порцией сарказма:
– Почему нет? У вас как раз такой вид, словно вы проиграли дело очередной клиентки. Шутка вам не помешает.
<<Нет, её ничем не проймёшь, – сердито решила мисс Блай. – К тому же она права>>.
– Так что же случилось в действительности? – холодно поинтересовалась она.
Лицо Уолкер немного посерьезнело.
– Когда гризли подошла к туристке, та швырнула в неё пончиком и, судя по рассказам, угодила прямо в нос.
– Медведица ушла? – напряглась Эв.
– Нет, – покачала головой Уолкер, – она разорвала туристку.
Эв проглотила ком в горле.
– Ладно, что у нас не было пончиков, – с ужасом выдавила она.
Внезапно Уолкер остановила коня, изумилась и обернулась к Эв.
– Кстати, о пончиках. Когда вы кушали в последний раз?
Эв наморщилась.
– В самолёте, наверное, – ответила она. – Нет, там в кафетерии, как раз перед тем, как пропала сумочка. Только у меня было столько забот…
– Переживаний, связанных с Дэв, – подсказала Уолкер.
Эв кинула на неё гневный взгляд.
– Я ведь уже говорила вам – моя личная жизнь касается лишь меня. Не понимаю, почему вас так интересует, часто или редко я думаю о Дэв?
– Интересует, если от этого вы перестали кушать. Голодающая домработница меня не устраивает.
– А я и не напрашивалась к вам в работницы, – выпалила Эв.
Уолкер одарила её лукаво-приторной улыбкой.
– Я исповедую тот принцип, что нужно следить за состоянием моих работниц, как моральным, так и физическим. Итак, вы сильно хотите есть?
– Умираю с голоду, если хотите знать, – сердито ответила Эв.
– Ужасно, наверное, быть настолько влюблённой, что забываешь покушать, – задумчиво произнесла Уолкер. – Ну, не переживайте, я подробно изложу ей в письме, как вы по ней сохнете.
Дыхание Эв перехватило.
– В каком ещё письме?
– В том самом, которое я собираюсь послать бедной заброшенной невесте.
– Не посмеете! – возмутилась Эв.
– Почему же? – Уолкер кинула на неё озорной взгляд. – Вам, очевидно, начихать, однако я не могу позволить, чтобы женщина так сильно волновалась из-за вас. Я ей сообщу, что вы остановились у меня, что я вас опекаю днём и ночью и тревожиться ей решительно не о чем.