ьтировать пациентов онлайн и отправлять лекарства по почте. Но для этого необходимо привлечь потребителя к порталу, что является моим профилем.
Я попалась в ловушку Армандов с улыбкой на губах, полагая, что мы станем семьей, о которой я всегда мечтала. Я оставила своих чокнутых родителей-алкоголиков в далеком прошлом, к нашему обоюдному облегчению. Они никогда не хотели иметь детей и относились ко мне, как к нахлебнице.
Алия заполучила мою компанию благодаря слиянию. Она угробила ее, но я уверена, что так и было задумано. Теперь, когда я знаю ее, понимаю, что она никогда не захотела бы участвовать в бизнесе, который помогает другим компаниям добиться успеха. Она считает всех на планете своими конкурентами. Она хотела профессиональных специалистов и полный контроль и заполучила их.
А Дариус… Он методично менял мою жизнь до тех пор, пока я не начала проводить свои дни в одиночестве в нашей квартире. Мои единственные друзья – разноцветные графины на барной тележке. В доме убрано, а еду готовит домработница, с которой я не могу общаться, потому что мы говорим на разных языках, и мое единственное предназначение – служить сосудом для удовлетворения похоти моего мужа. Я всегда была лишь красивой игрушкой для сексуальных утех. У меня нет ни чувств, ни собственного мнения.
Вот все удивятся, когда поймут, что на самом деле у меня есть мозги и талант к мелкой мести. Алия тоже довольно хороша в этом, но она осторожничает рядом со своими детьми. А на моем пути нет ничего, что бы мне мешало, кроме меня самой.
Я открываю нижний ящик туалетного столика и достаю бутылку водки, завернутую в шапочку для душа. Поглаживаю пальцами прохладное стекло, и у меня слюнки текут от желания открутить крышку и сделать большой глоток, зная, как будет приятно, когда алкоголь попадет в желудок. Я проделала достойную похвалы работу, избавив себя от зависимости, но не это удерживает меня сейчас.
Я боюсь употреблять что-либо в своей квартире, особенно после того вечера у Рамина. Я способна совершить множество ужасных вещей, но измена не входит в их число. Моногамия и верность – две главные ценности для меня. Я бы никогда не отступила от своих принципов, даже будучи пьяной в стельку.
«Здесь что-то неладно, черт побери!»
Мне нужно установить камеры наблюдения, которые я купила давным-давно, и хорошо их спрятать. Изначально я собиралась следить за тем, что происходит, когда отключаюсь, но теперь хочу наблюдать за всеми остальными. За моей домработницей, гостями и даже за собственным мужем, человеком, который только что солгал мне в лицо настолько убедительно, что ему трудно не поверить, даже зная об условиях договора о слиянии настолько хорошо, насколько я теперь знаю.
Мои провалы в памяти и необъяснимое поведение вызваны не алкоголем. Я помню, как стояла в квартире Рамина и чувствовала, будто нахожусь в чужом теле, в чужой жизни. Тогда я подумала, что они, должно быть, каким-то образом искажают мое сознание, и чем больше я анализирую последние несколько лет, тем больше убеждаюсь, что мне либо подмешивают наркотики, либо пытаются мною манипулировать, либо и то и другое. И пока я не брошу пить, ничего нельзя исключать.
Пока не передумала, я отвинчиваю крышку и выливаю все, что осталось в бутылке, в раковину. Запах одновременно отталкивающий и соблазнительный. Кажется, что испарения затуманивают мои чувства, вызывая сильную дрожь по всему телу. Я ополаскиваю бутылку и кладу ее на место. Надо будет не забыть выбросить ее, когда смогу незаметно добраться до мусорного ведра. Это мой гребаный дом, но я всегда чувствовала себя здесь гостем.
Выпрямившись, снова ловлю свое отражение в зеркале. Я расправляю плечи и поднимаю подбородок. Мои зеленые глаза темнее, чем у Лили, их цвет больше похож на изумруд, чем на нефрит. Когда я впервые увидела ее фотографию на стене в доме Кейна, я решила, что молодость и румянец от возбуждения дают ей некоторое преимущество надо мной. Потом я встретилась с ней лично и поняла, что это преимущество очень четкое. Она – отточенный клинок, и его блеск свидетельствует о богатстве и респектабельности.
Я работаю над тем, чтобы исправить свои несовершенства. Я недооценила Лили. Раньше я была бледной копией, но скоро смогу постоять за себя.
Направляясь в спальню, вижу, что на экране моего телефона ярко светится фото Клариссы. Отвечаю на звонок радостным приветствием:
– Как поживает мой любимый менеджер по работе с клиентами?
Кларисса была моей первой сотрудницей в «Сливках общества» и каким-то образом удержалась, работая под руководством Алии, до настоящего времени. Она ураган в юбке ростом четыре фута одиннадцать дюймов, и я заберу ее с собой, когда оставлю семейную империю в руинах.
– Боже мой, Эми, ты видела утренние новости о Вэлоне Ласка?
– Да. Совсем не вовремя. Мы ему даже счет не успели выставить.
Она издает удивленный смешок.
– Парень мертв, а ты сожалеешь, что не выставила ему счет?
– Он был куском дерьма! – Я направляюсь к своему шкафу. – Пятном на человечестве. Никто не будет по нему скучать, кроме меня, и если мне не хватает только его денег, это ведь лучше, чем вообще ничего.
– С этим не поспоришь. Что ты собираешься делать?
Разглядывая свой гардероб, я испытываю больше противоречий и неуверенности, чем когда-либо. Я хочу соединить богемную чувственность Лили и богатую элегантность Алии. Мне нужна их уверенность, потому что моя была подорвана. А еще я хочу увидеть ту женщину, которой была до того, как попала в дурдом Армандов. Насколько это ужасно, что я завидую себе прежней?
Не дав сомнениям взять верх, я хватаю с вешалки платье с запа́хом от Дианы фон Фюрстенберг с принтом жирафа, которое купила после того, как подписала контракт со своим первым клиентом. Дополняю его кремовым блейзером в стиле Алии, золотыми серьгами-кольцами, цепочкой до талии и туфлями на каблуках с заклепками, которые добавляют моему образу элегантности, присущей Лили. Я могу чему-то научиться у них, не становясь ими. Мне не нравится ни одна из этих стерв.
– Ласка навел меня на мысль, что будет легче вернуть бывших заказчиков, которые знают, на что мы способны, чем убедить новых клиентов положиться на компанию, которая, похоже, перестала существовать.
– Каков твой план? Мы все еще работаем над рекламными предложениями для «ЕКРА плюс» перед запуском новой линейки продуктов.
Я включаю громкую связь и одеваюсь.
– Социальные сети, конечно. Мы не просто так возобновили работу наших платформ. Мы запустим специальное предложение. Для бывших клиентов скидка в полцены. Поскольку они все подписаны на нас, то увидят его, но давай еще свяжемся с ними лично.
– Эми… Не знаю, хватит ли у нас персонала, чтобы координировать спецпредложения, хотя идея отличная. Не говоря уже о том, что Алии это не понравится. Совершенно.
– Я разберусь с Алией. Ей нужно напомнить, что по договору я пока еще контролирую решения в своей компании. Что касается персонала, у нас трое новых сотрудников, и сегодня я займусь остальными кандидатами. Нам есть из кого выбирать, поскольку мы предлагаем удаленную работу и отличный соцпакет.
– Да, соцпакет был одним из преимуществ слияния с «Бахаран-фарма».
– И я собираюсь воспользоваться этим преимуществом пока могу. Семейство Армандов, безусловно, обязано мне этим и многим другим. – Я надеваю одну из золотых сережек-колец. – Я вешаю трубку. Дариус ждет. Увидимся в офисе.
Мы заканчиваем разговор, и, проходя мимо одного из больших зеркал, я бросаю быстрый взгляд на свое отражение. На мгновение я вижу Лили Блэк, опасно сексуальную и властную.
Но я также вижу себя. Я помню, как потратилась на это платье, празднуя свой успех.
Острые ощущения, которые я испытываю, – это чертов адреналин.
5Алия
Я боюсь посмотреть в глаза Кейну, моему милому сильному маленькому мальчику, когда ставлю машину на крытом парковочном месте, отведенном для соседней квартиры. Моя рука так сильно дрожит, когда тянусь за ключом зажигания, что я отдергиваю ее и обхватываю себя за талию. Эта дрожь исходит из самого дальнего уголка моей души, места, переполненного ужасом и мучительной болью.
Слезы обжигают глаза и стекают горячими струйками по лицу. Все болит, каждый миллиметр кожи, каждая клеточка моего тела. Всякий раз, когда думаю, что уже достаточно унижена, я обнаруживаю, что порочности Алекса Галлагера нет предела. Увидев его сегодня, я потеряла контроль над своим мочевым пузырем, но это не оттолкнуло его. Он лишь рассмеялся, как будто мое унижение было самой забавной вещью в мире.
Что бы я ни делала, кошмар, которому подвергаюсь, не остановить. Я побрила голову, так что теперь меня нельзя схватить за волосы и вырвать их с корнем. Я больше не пользуюсь косметикой, дезодорантами или духами. Я не брею ни одну часть своего тела. Я сама себе противна, но он всегда возбуждается.
Я делаю глубокий вдох до боли в легких, борясь с желанием разрыдаться и не заботясь, что меня могут услышать. Но я не могу позволить себе расклеиться. Соседке, присматривающей за Кейном, скоро нужно на работу, и надо вернуть ее машину. Я так ей благодарна. Я научилась застилать водительское сиденье полотенцами, чтобы не испачкать обивку, но этот урок дался мне нелегко. Она простила меня, когда я в первый раз вернулась домой с окровавленным сиденьем. Я вижу жалость в ее глазах, когда она смотрит на меня. Я не знаю, куда, по ее мнению, я отправляюсь, когда звонит Алекс, или что я делаю, и не хочу знать.
Я даже не хочу жить.
Но у меня есть Кейн. Он тоже жертва. Он всего лишь маленький ребенок, который нуждается в отце. И в матери, но я уже не та женщина. Он плакал, когда я сбрила свои длинные темные волосы. Он печально наблюдает за мной, когда я пытаюсь сидеть, не морщась от боли.
Я ненавижу, что мы живем в неблагополучном районе, где на земле валяются опасные предметы, такие как иглы от шприцов, использованные презервативы, разбитые бутылки и гильзы от патронов. На ночь я подставляю стул под входную дверь, а на поврежденные жалюзи вешаю полотенца, чтобы закрыть нас от посторонних глаз. Мы спим на матрасе на полу и благодарны за кабельное телевидение, которое является одним из немногих удобств в квартире.