Остановиться на ночь мы, естественно, планировали в ниндзя-отеле. Но случилось непредвиденное: ниндзя-номеров хватило не всем. Об этом с грустью в лобби объявила наша гид Мидори-сан, однако тут же взбодрилась: «Но мы устроим лотерею с призами и разыграем их, чтобы никому не было обидно». Она начала копаться в своих многочисленных авоськах, которые повсюду носила с собой, и достала заранее приготовленные карточки.
Тем, кому не повезет переночевать в обители ниндзя, полагался утешающий приз – сумка-шопер с ниндзя. Мне выпал счастливый лот, а в качестве бонуса также полагался красиво завернутый рулон туалетной бумаги. С картинками сюрикэна по всей длине.
Поднявшись на ниндзя-лифте на свой этаж, я с волнением открыла номер. Ниндзя-номер выглядел примерно так же, как и тысячи типичных гостиничных комнат – с кроватью, столом, креслом. Не было ни тайных лазов, ни секретных дверей к соседу. В шкафу обнаружился брючный костюм темных цветов с пояском. Мне он был мал. На кровати лежал подарочный набор – пластмассовый меч синобигатана и сюрикэн. И интригующая записка, в которой было указано, что вся информация о проживании в отеле, а также пульт от телевизора и табличка «Не беспокоить ниндзя, он готовится к заданию» находятся в тайнике. Где бы он мог быть, неужели под стулом?
Такамацу. Морские гады и яды
Я держала палочками прозрачный склизкий кусочек рыбы и не сводила с него глаз. Я никак не могла решиться положить его в рот. И дело было не в том, что выглядел он совсем неаппетитно: это была рыба фугу, чей яд примерно в 1200 раз опаснее цианистого калия. Смертельная доза составляет всего лишь один миллиграмм соответственно, яд одной рыбы фугу может убить 40 человек.
Надо признать, что из богатого ассортимента удивительных блюд в Японии деликатес из фугу – это самое странное. Крошечная доза яда иглобрюха способна раскрасить вечер удивительными ощущениями и чудесной эйфорией, а чуть большая порция отправит гурмана к праотцам, причем вместе с поваром, который по традиции должен сделать себе харакири, если клиент за поеданием рыбы фугу несвоевременно почил. Я не могла не думать о последствиях. А вдруг я начну чувствовать это ощущение онемения в уголках рта, свидетельствующее о том, что яд начал действовать? Я же завещание не оставила, не стерла в компьютере всякое, что не должно попасться на глаза наследникам. Даже несмотря на знакомство с шефом, имеющим лицензию на разделку рыбы фугу, несмотря на репутацию ресторана, было не по себе. Противоядия-то не существует. Сейчас, правда, все гораздо прозаичнее: фугу выращивают на фермах, где ей не позволяют есть всякий донный мусор, оседающий в иле и превращающийся во внутренних органах иглобрюха в токсичные молекулы яда тетродотоксина. Впрочем, даже несмотря на это, ежегодно несколько человек все же проигрывают в гастрономическую рулетку.
Я наконец-то решилась. Фугу жевалась плохо. Сашими, которое полагалось закусывать шалотом, было откровенно невкусным. Эйфории не наступило, но пришло удивление. В чем смысл этой игры со смертью?
На столе моноресторана в Такамацу, где подают только фугу, коих на острове Сикоку несколько, стояли еще тарелочки с рыбой, приготовленной иным способом. Я так же боязливо попробовала вареную фугу-зосуи, томленную в соусе, во фритюре, я опустила кусочек рыбы в котелок с бульоном, чтобы получилось набэ. И ничего из этого не вызвало восторга. По факту это была склизкая безвкусная пища.
Я прислушивалась к себе и к ощущениям. Не крутит ли живот, не холодеет ли душа. Опрокинув чашку саке в надежде на пейринг с добрым финалом, я поблагодарила хозяина и вышла совершенно голодной. Гастрономический древний опыт остался мною непонятым. Но размышлять об этом бесполезно, поскольку тут я ступаю на зыбкую тектоническую плиту, способную вызывать землетрясения в среде гурманов. Не говоря уж о коренных японцах.
Пробовали ли вы свеженарезанный гуидак? Чтобы сделать сашими, нужно выбрать в аквариуме задумчиво качающегося моллюска, поразительно похожего на мужской член, ошпарить его кипятком, опустить в чашу со льдом и снять кожицу. Нарезать мелкими кусочками и съесть с лимонным соком.
А варили ли вы как-нибудь в сладком сиропе свинину до карамелизированного состояния, чтобы получилось блюдо, которое обожают долгожители Окинавы? Они едят его вприкуску с орехом гингко.
А ели ли вы хоть раз на японских рынках? На Цукидзи в Токио, конечно, готовят божественные суши, а как насчет огромных глаз тунца, прозрачных мальков сирасу или копченых свиных морд?
Забронировали бы стол в ресторане, где все блюда из тофу, коих много в Киото? А видели ли вы, как готовят знаменитые пирожные мочи по старому рецепту, когда тесто просто со всей дури бьют палкой?
В гастрономическую культуру Японии я погружалась медленно, с каждым разом открывая что-то новое. В самую первую поездку, давным-давно, я страшно удивилась, когда узнала, что суши (правильнее все же будет «суси») надо обмакивать в соевый соус рыбкой, а не вымачивать в нем рис.
Затем я познакомилась с настоящей кухней тэппанъяки и завороженно смотрела на стейки из говядины, которые жарили передо мной серьезные шефы. Я ела колобки из осьминогов такояки и лепешки окономияки в Осаке, готовила омлет с гойей, постигала всю культуру бенто и созерцала красоту поданных блюд. Квинтэссенцией стала церемония кайсеки в Киото, но это вообще сильно на любителя. Я все еще не достигла того уровня эстетики, с которым нужно чинно вкушать все крошечные блюда на десятках тарелочек.
Однажды на званом обеде в честь начала сезона сакуры нам был подан обед от знаменитого шефа. Поскольку дело было в онсене, полагалось прийти в юкате и есть за маленькими столиками. Меня смутило появление самого кулинарного гения, который отчего-то вполз в залу на коленях и много кланялся, представляя свой праздничный сет. Перед нами поставили блюда, которые были украшены аккуратно вырезанными из овощей цветочками сакуры. Огромный лобстер, спрятавшись по брюшко в чаше, обещал вкуснейшую трапезу. Когда после долгих церемоний мы приступили к еде, я с удивлением обнаружила в тарелке лишь пустой панцирь и… больше ничего. Я незадачливо поковырялась палочками в чаше, но не нашла ничего съедобного. Посмотрела на других гостей, которые также были немного взволнованы. Лица официантов не выражали ничего. Ладно уж, я сдалась и попросила объяснить тонкости. Оказалось, у лобстера надо было съесть глаза.
Урок сябу-сябу мне как-то преподала прапраправнучка самурая Ханзабуро Йошикацу на Сикоку. Она держит в старом семейном доме ресторан. Ингредиенты – крабы – полагается варить самим в бульоне даси, оттого получается вкусно. На Сикоку, четвертый по величине остров в Японии, кажется, вообще нужно ехать как раз за гастрономическими забавами. Помимо вышеупомянутых ресторанов фугу здесь работает более 800 заведений, это родина удона. Традиционную пшеничную лапшу в бульоне сануки-удон в ничем не примечательных ресторанчиках подают в огромных деревянных кадушках, один тазик берут сразу на семью. Лапшу едят с неэстетичным шумом, затягивая ее губами. По вкусу блюдо кажется пресноватым, в кадушку хочется плеснуть кружку соевого соуса, добавить креветок, ростков бобов. Однако к лапше подают только палочки и батат в темпуре. Но отнесем это к ярким гастрономическим опытам Японии.
Глава 2. Руанда. Ты примат, и я примат
Мзунгу в гостях у родственников
«Лысая горилла?» – я подумала, что ослышалась. Или, может, гид Национального парка вулканов в Руанде попросту подшутил надо мной, ведь слишком уж я беспокоилась о том, к какой группе горных горилл нам предстоит отправиться. Я не знала, смеяться или расстраиваться от такой новости. Серьезно? Мне досталась лысая горилла? Ранним утром я стояла в офисе парка и слушала инструктаж перед великим походом к редчайшим видам животных – горным гориллам. «Подопечных» распределяют каждое утро в офисе среди тех, кто заплатил нехилый взнос в полторы тысячи долларов. Семьи для группового визита подбирают по принципу физической подготовки туристов и удаленности горилл в горах. Десять обезьяньих сообществ привыкли к ежедневным визитам людей, еще за одной дикой группой наблюдают ученые. Есть семьи большие, где даже имеется несколько альфа-самцов с серебряным окрасом, достигших зрелости, тут их зовут сильвербеками.
Высказать свои предпочтения, какую из семей хотелось бы увидеть, наверное, можно, но не факт, что они будут учтены. Нам досталась группа Сабийньо, известная своими самцами – единственным в мире лысым по кличке Биг Бен и предводителем Гухондой, родившимся в 1971 году, то есть старейшим и самым крупным сильвербеком в Руанде. Всего же в семье Сабийньо насчитывалось 19 особей.
Фредерик вводил нас в курс дела, инструктаж был прост. Ничего не трогать колючего, странного, не пытаться это есть, говорить только шепотом, держаться группы, которую будут сопровождать вооруженные АК-47 треккеры и портеры – они будут нести всю поклажу, помогать карабкаться в горы и съезжать с грязных холмов, обходить болотистые местности. Завидев горилл, рекомендовалось поздороваться и затем наблюдать за их жизнью с расстояния не меньше 7 метров. Ближе подходить запрещено, но запрет часто нарушают сами приматы. Если гориллы полезут обниматься, а такое редко, но случается, предписывалось действовать по обстоятельствам. Я уже хотела обнять лысого. Ну или самого старого.
Несмотря на свой внушительный торс и сильные руки, горные гориллы совершенно неагрессивны. Но свою территорию они все же охраняют и чужаков в свой лесной круг доверия не пускают. Если сильвербек начнет бить себя руками в грудь, смотреть ему в глаза и продолжать снимать нельзя. С большой вероятностью можно получить затрещину и заодно набор явно матерных горилльих ругательств.
Как долго нам предстояло искать горилл в лесу, было неизвестно. «Возможно, мы встретим группу на полянке уже через минут тридцать, но есть вероятность, что и спустя три часа мы все еще будем блуждать по дождевому лесу», – продолжал Фредерик. И хотя треккеры, которые наблюдают за гориллами, знают их примерное местонахождение к рассвету и сообщают гидам информацию с координатами, спустя несколько часов мохнатая семья может запросто сменить дислокацию.