Я снова указал на папки и добавил:
— Лёша сравнивает освоение Марса с колонизацией Америки. Его расчеты показывают, что именно с Марса лежит дорога в другие звёздные системы. Он доказывает, что именно скорейшее освоение Марса — наша важнейшая задача на ближайшие десятилетия.
Саша пожала плечами.
— Вася, а куда нам спешить? — спросила она. — Ведь мы с тобой в любом случае не доживём до завершения этого вашего «терраформирования». Что через сто лет мы полетим к другим звёздам, что двести — в масштабах мировой истории это незначительные отрезки.
— Резонный вопрос, Сашенька. Важный. Мы обсудим его сегодня с Юрием Алексеевичем.
Саша улыбнулась, взяла со стола пустую чашку. Она шагнула в сторону выхода, но вдруг снова замерла. Она повернулась ко мне и будто бы укоризненно качнула головой.
— Мне сегодня утром позвонила дочь, — сказала она. — Рассказала, что в субботу была на выступлении нашего внука в концертном зале гостиницы «Россия». Пожаловалась, что твоя сестра явилась туда в компании этого старого ворчуна Высоцкого. А ведь в прошлом месяце Высоцкий снова назвал нашего внука бездарностью! Я читала его интервью в «Комсомольской правде».
— Но Высоцкий ведь пришёл на концерт? — сказал я.
— Пришёл.
— Как ты думаешь, кто по собственному желанию будет почти два часа слушать «бездарность»?
Саша усмехнулась.
— Вот и я дочери так же сказала, — заявила она. — Высоцкий просто завидует нашему мальчику. И его таланту. Я рада, что хоть наш внук не сглупил и не зарыл свой талант в землю, как это сделал его дед.
Александра вздохнула.
— Вот выйду на пенсию и спою на сцене вместе с внуком, — пообещал я.
— Представляю это зрелище, — сказала Саша. — Вася, что бы ты ни пел, весь зал будет слушать твоё пение только стоя.
Я дёрнул плечом.
— Главное, чтобы слушали.
Саша покачала головой.
Она указала на часы и напомнила:
— Вася, у тебя осталось двадцать минут, чтобы привести себя в порядок до прихода Гагариных.
— Успею, — пообещал я.
Саша ушла, прикрыла за собой дверь кабинета.
Я снова потёр глаза.
«Эмма, назови мне сегодняшнюю дату», — сказал я.
«Господин Шульц, сегодня двадцать второе мая две тысячи восемьдесят шестого года, — ответила Эмма. — Среда».
«Прекрасно, Эмма. Чем порадовала нас эта среда? Озвучь мне сегодняшние новостные заголовки».
«Господин Шульц, главной новостью дня стало заявление Генерального секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Европейского Союза о своей скорой отставке по состоянию здоровья…»
Я слушал приятный голос моей виртуальной помощницы и рассматривал висевшие на стене моего кабинета фотографии. Каждая из этих фото напоминала мне о том или ином этапе моей нынешней жизни, так не похожей на мою прошлую жизнь. Я рассматривал лица людей на этих фотопортретах и прислушивался к рассказу Эммы.
«…Сегодня, двадцать второго января две тысячи восемьдесят шестого года, на аллее К. Э. Циолковского в городе Королёв-на-Марсе впервые в этом году распустились цветы на яблоне, — говорила Эмма. — Как и в прошлом году, первым зацвело дерево, подаренное городу первым космонавтом Земли Юрием Алексеевичем Гагариным. Это долгожданное событие стало сигналом для начала семнадцатого по счёту ежегодного Марсианского фестиваля цветущих яблонь…»
Конец