– ответил Григорий. – В любви мы всегда доставляем боль.
– Но есть и сладость.
– Сладость исходит из боли, – ответил Григорий.
– Скорее, скорее! – молила Дария, извиваясь в руках Григория, словно пойманная им сильная птица.
В пароксизме страсти они не заметили вошедшую в комнату женскую фигуру. Вспыхнул свет.
Это была Лиза.
– Мама! – воскликнула Дария, соскочив с дивана. Она схватила валявшийся на полу халатик, чтобы прикрыть неприличную наготу. – Мама! Он обещал на мне жениться! И под предлогом этого овладел мною.
– Это правда? – спросила Глория.
С ужасом Григорий понял, что у нее в руке находится пистолет, который он отнял у человека-слона.
– Могу ли я одеться? – спросил Сергей.
– Обязательно оденься. Я не казню тебя в доме. Я не хочу, чтобы милиция нашла твой труп в моей квартире.
– Но где ты меня убьешь?
– Вот этого ты не узнаешь до самой последней секунды своей жизни! – С этими словами Глория покинула его. Следом ушла ее поникшая дочь».
Поезд тяжело остановился у Челушинской, и зачитавшаяся Лидочка кинулась по проходу, прижимая к сердцу листы рукописи. Она боялась не столько опоздать выскочить из электрички, как потерять страничку из папки. В другой руке была сумка и пластиковое ведро, которое просил привезти Женя. Люди смотрели ей вслед – наверное, она произвела дикое впечатление. Они не знали, что эта женщина собственными глазами увидела, как человек после смерти может указать на убийцу.
Электричка ушла. На платформе стояла одинокая скамейка.
Конечно, она могла бы потерять несколько минут и дочитать этот фантастический документ у Глущенок в тишине и уюте, но она не могла дотерпеть. Осталось совсем немного, страница с хвостиком.
«…Неоднократно Григорий пытался дозвониться до квартиры Глории. Телефон не отвечал, словно все уехали оттуда.
Ежедневно вечером Григорий подходил к их дому и долго стоял, глядя на черные прямоугольники окон. Никого не было дома.
С тяжелым сердцем он возвратился домой. Он открыл дверь, вошел к себе в квартиру. Неприятное предчувствие охватило его. Он зажег свет в прихожей, затем заглянул в свою комнату.
На диване сидела Глория. Черные волосы растрепаны, как воронье гнездо, глаза – в черных кругах.
– Как я рад, – воскликнул Григорий, – что ты пришла! Я уж не знал, что подумать. Вы куда-нибудь уезжали?
– Неужели ты не нашел каких-нибудь более важных слов в последние минуты своей жизни? – спросила Глория.
Она вытащила пистолет, Григорий понял, что его жизнь подошла к концу. И он был не в силах изменить свою судьбу.
– Я не могу, – сказала Глория, – чтобы мои знакомые смеялись надо мной. Любовник матери женится на ее дочери! Это невыносимо!
Он стоял, опустив голову, словно школьник у доски. Она выстрелила в него два раза, затем вытерла краем скатерти рукоять пистолета и выбросила его в окно.
Она была уверена, что он убит и контрольный выстрел не нужен.
Затем она ушла, захлопнув за собой дверь. Соседи выстрела не слышали. Его труп обнаружили лишь на третий день. На похороны почти никто не пришел».
Все?
Лидочка посмотрела в папку. У нее было странное чувство, что, пока бежала по вагону электрички, она потеряла последние страницы. Нет, без сомнения, роман кончался именно гибелью героя. С удивительной прозорливостью Сергей предугадал свою смерть и из могилы, с того света, направил указующий перст на Лизу Корф.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Глущенки Лидочку сегодня не ждали. Они думали, что она приедет в субботу.
– Тем лучше, – сказал Женечка. – Ты проведешь у нас не два дня, а три.
– Я не знаю, сколько я проведу у вас времени. Держите ваше ведро.
– Ах, какое красивое! Сколько я тебе должна? – спросила Итуся.
Пуфик прыгал и норовил облизать руку Лидочки.
– Что-нибудь случилось? – спросил Женя.
– Все переменилось.
– В чем?
– В деле Сергея Спольникова.
– Почему?
– Главной подозреваемой в убийстве стала Лиза Корф.
– Этого еще не хватало!
– У нее есть мотив и нет алиби.
– Давай заходи в дом, сейчас дождик пойдет.
Они уселись на веранде. Итуся стала поить Лидочку японским грибом, который разводила в большой банке. Гриб был кисловатым и напоминал о детстве. У мамы был когда-то такой японский гриб, и его вкус, кислый и чуть пыльный, Лидочка запомнила на все прошедшие годы.
– Я вам оставлю рукопись, – сказала Лидочка, рассказав о событиях последних дней. – Мне незачем ее тащить к Анатолию Васильевичу, у него уже есть экземпляр. Я постараюсь узнать у него, что происходит и что он намерен делать. Еще я хочу зайти к Ольге.
– Нам всю рукопись читать? – спросила Итуся.
– Зачем? Вам не понравится. Это мистический, эротический роман. Сергей хотел заработать денег, а верная ему редакторша Марина помогла внедрить рукопись в издательство. Я сегодня говорила с главным редактором. Он искренне не подозревает о содержании романа. Но ощущает долг перед покойным автором.
– А разве так можно? – удивилась Итуся.
– В наши дни это реально. Сроки издания книг стали мгновенными, содержание куда меньше волнует издателя, и опытный редактор, имеющий связи и пользующийся доверием, может протолкнуть книжку. Теперь же, я думаю, раз Сергей умер, у Марины больше шансов довести до конца свою операцию. И, наверное, Марина сделает все, чтобы посмертный труд Спольникова увидел свет. Мы еще увидим небо в положительных рецензиях.
– Ты меня заинтриговала, Лидочка, – сказала Итуся. – Я немедленно начинаю читать. Тем более если Сергей предсказал в нем собственную смерть.
– Не надо читать все. Сначала он плутает по Гималаям в поисках смысла жизни и женщины, а вот в конце сталкивается с реальной жизнью. Главное – несколько последних страниц, он сменил на них ленту. До этого читать нелегко.
– Замечательно, – сказал Женя, – я читаю последние страницы, а ты, Итуся, все остальное, потому что имеешь склонность к астрологии, телепатии и прочим вершинам познания.
– Я имею склонность к тому, что помогает людям, – ответила Итуся, продолжая странный семейный спор.
Пуфик проводил Лидочку до калитки. Но на улицу не выбежал, видно, Лидочка не входила в число уважаемых им гостей.
Лидочка шла до милиции минут двенадцать. Она не спешила.
Парило. Дождь уже несколько раз начинался и прибил пыль на дорожках, но все не мог разразиться как следует. Видно, ему не разрешал старый Лидочкин барометр, который утром стоял на «ясно».
Лидочку смущала неправильность в ходе событий, нелепость, за которую она никак не могла ухватиться. Кто-то дурачил ее, но кто и зачем? Что за вереница преступников, которые хотят и могут убить Сергея? Но ведь в самом деле его смерть никому не нужна. А может, причина известна всем, а мы смотрим мимо нее?
Навстречу Лидочке шел молодой человек в черных очках, одетый, несмотря на жару, в кожаную куртку и кожаную кепку. Он был или идиотом, или нуворишем. Молодой человек внимательно посмотрел на Лидочку и вдруг неприлично выругался.
Лидочка вздрогнула и ускорила шаги.
Она не знала этого молодого человека и не понимала, чем она вызвала такую вспышку нелюбви?
Пройдя шагов двадцать, она обернулась. Молодой человек тоже остановился и смотрел ей вслед.
Тогда Лидочка его узнала – это Владимир, старший из братьев-разбойников.
– Голицын тебя предупреждал! – громко сказала Лидочка. – А ты опять за свое?
Владимир плюнул и пошел дальше.
Дежурный в милиции был ей не знаком. У него пышные рыжие брови, словно наклеенные на очень белое лицо.
– Здравствуйте, – сказала Лидочка. – Мне нужно видеть следователя Голицына.
– У нас нет следователей, – ответил вежливо дежурный. – У нас есть только оперуполномоченный Голицын.
– Эй, Мордонов, это ко мне?
Из глубины коридора надвигался Василий-мордоворот.
– Нет, это к Толику, к Анатолию Васильевичу.
– Он через час будет или через два, – сказал Василий, не узнав Лидочку.
Ну и хорошо, что не узнал.
– Он в Пушкино уехал, – сказал дежурный. – Что ему передать?
– Моя фамилия Берестова, я из Москвы, свидетель по делу Спольникова. Я снова приду, через два часа.
– Я запишу, – сказал бровастый Мордонов.
Лидочка покинула милицию и пошла к Ольге.
У нее возник план, подсказанный прочитанным романом. Но все зависело от везения – от запасных ключей.
Дома была лишь Катька. Она выбежала к калитке в одном купальнике, открыла калитку и впустила Лидочку. Прибежал пес.
– А я на водохранилище собралась, – сообщила Катька. – За мной девчонки зайдут.
– А мама где?
– Мама на работе, она до двух работает. Если хотите, идите к ней в библиотеку, вы знаете, где она в клубе сидит?
Катя просто лучилась молодым здоровьем, хоть лепи с нее девушку с веслом.
– Спасибо, – сказала Лидочка. – Может, мне не надо к ней идти, если у вас есть ключ от соседнего дома. Мне кажется, что твоя мама говорила, что запасные ключи хранятся у вас?
– Катеринка! – послышалось снаружи. У калитки стояли две девушки.
– Сейчас! – откликнулась Катя.
Она побежала в дом и вернулась уже в сарафане поверх купальника. В руке она вынесла связку ключей.
– Кажется, эти, – сказала Катя, передавая ключи Лидочке. – Вот этот от входной двери, этот от большого сарая, в котором подпол, а этот от веранды. Остальные не знаю от чего. Может, вы сами разберетесь?
Кате не приходило в голову, можно или нельзя отдавать ключи Лидочке. Лидочка была взрослой тетей Лидой, и если нужны ключи, значит, так и должно быть.
Они с Лидочкой вышли из калитки вместе. При виде Лидочки девушки перестали щебетать.