Тайник был на месте. Несколько пузатых, увесистых кожаных мешков с золотым песком.
— Похоже, госпожа удача еще не отвернулась от нас, — довольно пробормотал Эрик, запуская руку в один из мешков.
Мы уже начали перетаскивать мешки к выходу, когда из темной глубины узкого туннеля, который мы обнаружили в прошлый раз, донеслись посторонние звуки. Тихий шорох, приглушённые голоса.
— Черт побери! — выругался я. — Похоже, мы здесь не одни.
Глава 12Что забрал, то твое
Мы замерли, напряжённо прислушиваясь. Звуки неумолимо приближались.
— Двое, — прошептал Эрик, его глаза, казалось, и впрямь могли видеть в темноте. — Вооружены. Наёмники. Видимо, не всех головорезов Пруст успел перевешать.
— В укрытие! — скомандовал я. — Мейнард, ты у входа в туннель, держи оборону. Эрик, за его спину, готовь лук. Я попробую их встретить.
Места для манёвра в узком проходе практически не было. Мейнард, намертво прикрывшись щитом, выставил вперед меч, полностью перегородив туннель. Эрик ловко пристроился за ним, натянув тетиву. Я же с клевцом в руке встал чуть сбоку, готовый атаковать с фланга, если представится малейшая возможность.
Из туннеля вывалились две фигуры. Это действительно были наёмники Ордерика, которых мы не видели на виселице. Заметив нас, они издали яростный, звериный рев и сломя голову бросились в атаку.
Первый, дико размахивая коротким мечом, налетел на Мейнарда. Со скрежетом зазвенела сталь. Мейнард, несмотря на тесноту, уверенно блокировал удары и оттолкнул нападавшего.
Второй наёмник попытался протиснуться рядом, но тут же получил стрелу в плечо от Эрика и дико взвыл от боли.
Я не стал дожидаться, пока они опомнятся. Сделав молниеносный выпад, я со всей силы ударил клевцом по ногам первого наёмника, который всё ещё пытался прорваться через защиту Мейнарда. Тот охнул и рухнул на колени. Мейнард тут же закончил дело одним точным ударом меча.
Второй раненый попытался отступить, но Эрик не дал ему уйти, выпустив еще одну верную стрелу, на этот раз в шею. Наёмник гулко упал, роняя оружие.
Все произошло невероятно быстро. Через пару минут оба нападавших были мертвы.
— Чистая работа, — удовлетворенно констатировал Мейнард, вытирая меч о штаны убитого.
— Похоже, это были последние, — сказал Эрик, брезгливо осматривая тела. — Теперь тайник точно наш.
Мы собрали мешки с золотом. Их оказалось даже больше, чем мы смели думать. Видимо, наёмники успели неплохо «поработать» на руднике перед своей бесславной кончиной.
Когда мы уже собирались уходить, я обратил внимание на один из мешков, который лежал чуть в стороне, в самой глубине ниши. Он был из совершенно другой кожи, более тонкой выделки, и перевязан не грубой веревкой, а изящным шёлковым шнурком с какой-то странной резной бусиной на конце.
— Эй, парни, посмотрите-ка сюда, — позвал я. — Это что еще за любопытная диковинка?
Эрик подошел и взял мешок в руки. Он был заметно легче остальных. Англичанин внимательно рассмотрел бусину, потом сам мешок. Его лицо мгновенно стало серьёзным.
— Странно, — пробормотал он. — Я чувствую… что-то. Слабую магическую ауру. Не от золота. От этой бусины. И… кажется, внутри не только песок. Что-то еще.
Он осторожно развязал шнурок и аккуратно заглянул внутрь. Потом вытряхнул содержимое на подстеленный плащ. Вместе с золотым песком на ткань упал небольшой, тускло поблескивающий металлический предмет. Это был амулет. Странной, витиеватой формы, из тёмного, почти чёрного металла, с мутным красным камнем в центре. Камень, казалось, пульсировал едва заметным, болезненным светом, словно внутри него билось крошечное, злое сердце.
— Что это, во имя всех демонов? — Мейнард с явной опаской посмотрел на амулет.
Эрик предельно осторожно взял его в руки.
— Не знаю, — его голос был непривычно напряженным. — Но это… это определенно не просто украшение. Я чувствую от него силу. Очень тёмную силу. И… кажется, я где-то уже видел этот символ…
— В замке Берден Кош, — ответил ему я.
…
Обратный путь в Берден Кош Стойкий, после той незабываемой болотной бани, которую мы устроили гномьим воинам, и неожиданного, хоть и заслуженного, повышения, действительно походил на лёгкую увеселительную прогулку.
Рота, обвешанная трофейным гномьим железом, которое мы спешно, но с энтузиазмом пытались приладить поверх своего, далеко не безупречного казённого снаряжения, выглядела как банда удачливых мародёров, сорвавшая джекпот на ярмарке военных трофеев.
Солдаты, ещё вчера готовые удариться в панику от одного только вида разъярённого, закованного в броню гнома, теперь шагали с видом опытных ветеранов, вернувшихся с победоносной, хоть и короткой, войны. Ну, почти. Эйфория от выживания и неожиданной победы — сильная штука, способная на время заглушить и усталость, и страх, и даже здравый смысл.
По дороге мы сделали небольшой крюк в одно из предгорных селений, заметно крупнее тех, что попадались нам раньше.
Местный рынок тут был побогаче, и мы, скинувшись частью «болотных» трофеев, которые не пошли на улучшение нашей брони и вооружения, разжились новенькими, блестящими сержантскими нашивками. Мелочь, конечно, но, как говорится, сердцу приятно. Да и для поддержания дисциплины в роте штука полезная, одно дело слушать приказы таких же оборванцев, пусть и с капральскими лычками, и совсем другое — подчиняться свежеиспечённым сержантам, чьи нашивки гордо красовались на плечах.
Эрик, не мешкая, тут же занялся тем, что он называл «бухгалтерией». В нашем ротном журнале (замызганной, потрёпанной тетрадке, где кривым, но разборчивым почерком вёлся учёт личного состава, потерь и трофеев) он каллиграфически, не хуже заправского писаря из орденской канцелярии, вывел аккуратные строки о присвоении нам троим сержантских званий. С указанием точной даты, ссылкой на устный приказ рыцаря Пруста Одноглазого и даже какой-то замысловатой закорючкой, которая, по идее, была подписью Пруста.
— Для порядка, Ростик, — пояснил он мне, сдувая с ещё не высохших чернил невидимую пылинку и с довольным видом осматривая своё творение. — Бумажка, даже такая, нацарапанная на коленке, в этом мире решает многое. А то потом доказывай какому-нибудь замшелому кастеляну или заносчивому рыцарю, что ты не верблюд и не самозванец. Официальный документ, пусть и сомнительного происхождения, всегда лучше, чем просто честное слово.
«Пронырливый англичанин, — с невольной усмешкой подумал я, наблюдая за его манипуляциями. — Вечно у него всё схвачено, за всё заплачено. Хотя, надо признать, навык в этом мире чертовски полезный. Умение вовремя подсунуть нужную бумажку или правильно составить рапорт может быть ценнее, чем умение махать мечом».
Мы сделали ещё пару остановок в небольших деревушках, встретившихся на нашем пути. Часть гномьих доспехов, которые были слишком малы для наших солдат или сильно повреждены в бою, мы пустили на «запчасти», усиливая наиболее уязвимые места на броне наших новобранцев.
Йорген, наш самородок-кузнец, вместе с местным кузнецом, пыхтел над наковальней, подгоняя элементы брони гномов под нас, человеческую пехоту.
Что можно было, превращалось в ценные по качеству доспехи, усиливая дешёвые доспехи из кожи. Что нельзя — продавали.
Остатки гномьего «наследства» — оружие, которое нам было не с руки, да пару целых, хоть и помятых, комплектов брони мы выгодно сбыли заезжему гному-торговцу. Кряжистый, бородатый крепыш с хитрыми, вечно бегающими глазками, долго цокал языком, придирчиво осматривая наш товар, торговался до хрипоты, сбивая цену за каждую царапину, но в итоге сделка состоялась к обоюдному, как мне показалось, удовольствию. Мы получили звонкую монету, а он — дефицитный товар, который можно было выгодно перепродать своим соплеменникам.
Когда остальные солдаты отошли, готовясь к продолжению марша, гном-торговец вдруг шагнул ко мне ближе, его лицо, до этого выражавшее лишь острый коммерческий интерес, внезапно стало серьёзным и даже немного… благодарным?
— Я знаю, что ты сделал на руднике, человек, — тихо, почти шёпотом, сказал он, его голос был лишен обычной гномьей резкости и грубоватости. — Мой дальний родич был среди тех, кого ты освободил из рабства. Он рассказал мне. Спасибо тебе. Не все из вас, верзил, меряют этот мир только звоном золота и блеском власти. Существуют и иные ценности.
Он коротко, по-гномьи, кивнул мне и отвернулся, свернув разговор.
Я остался стоять, слегка ошарашенный этим неожиданным признанием.
Быстро же распространяются вести среди гномов. Надеюсь, они не болтливы, а то новости дойдут до Ордена, а те в качестве благодарности возвысят меня до ступеней на эшафот.
Замок Берден Кош Стойкий встретил нас привычной, почти родной суетой, лязгом оружия, доносившимся с тренировочного плаца, и тем самым незабываемым запахом кислой капусты, который, казалось, намертво въелся в сами каменные стены.
С нашего последнего визита здесь, казалось, не изменилось ровным счетом ничего.
У главных ворот замка толпилась очередная партия свежеотловленных новобранцев — таких же растерянных, испуганных и совершенно не понимающих, что их ждёт, какими были и мы когда-то, совсем недавно.
Я поймал себя на мысли, что смотрю на них с каким-то отстранённым, почти циничным равнодушием. Война, даже такая короткая и локальная, как наша недавняя стычка с гномами, быстро срывает пелену наивных иллюзий и безжалостно меняет взгляд на вещи. То, что раньше вызывало ужас или сочувствие, теперь воспринималось как обыденность, как неизбежная часть этой новой, жестокой реальности.
Пацци, наш горячо любимый второй заместитель коменданта, этот вечно чем-то занятый бюрократ с усталым лицом, принял нас в своём тесном, заваленном пыльными бумагами и пергаментными свитками кабинете.
Его сердитые и усталые глаза не выражали особой радости от нашего неожиданного появления. Скорее, лёгкое раздражение и плохо скрываемое желание поскорее от нас избавиться.