Навстречу нам, из глубины сумрачного двора, вышли двое. Один — пожилой, но все еще крепкий, как старый дуб, рыцарь в потёртых, но добротных доспехах, с усталым, изборождённым морщинами, но удивительно благородным лицом. Второй — его оруженосец, ниже ростом, такой же седой и морщинистый, словно они вместе старились под одним солнцем и одними ветрами.
— Сержанты Ростик, Эрик, Мейнард? — голос рыцаря был спокойным и ровным, без тени того высокомерия, что так часто встречалось у орденских офицеров. — Ворон приносил записку о вашем прибытии. Я барон Анджер Сенэ де Штирутт. Рад приветствовать вас в Ущелье Двойной Луны. Надеюсь, переход не был слишком утомительным?
Мы поклонились и представились.
Вообще за моё недолгое проживание в мире Гинн я видел некоторое количество аристократов. И всех их мне не хотелось приветствовать стоя, наоборот, мне хотелось их приветствовать сидя, а некоторых даже — лёжа.
Барон был первым дворянином, вызывающим симпатию, уважительным с нами и вызывающим ответное уважение. Никакой спеси, никакого чванства, свойственного остальным орденским шишкам. Он говорил с нами на равных, с неподдельным уважением, словно мы были не просто зелёными сержантами-выскочками, а опытными командирами.
— Я здесь временно, — пояснил он, когда мы прошли в небольшое, но чистое и даже относительно тёплое караульное помещение у ворот, где потрескивал огонь в небольшом очаге. — Охранял мост, пока ваша рота не прибудет. Завтра утром я отбываю. Мои дела в столице не ждут.
— А кто же будет нами командовать, господин барон? — осторожно поинтересовался я, чувствуя, как неприятный холодок снова пробегает по спине. Мысль о том, что нас снова бросят на произвол судьбы, как это было с незабвенным Нэйвиком, оптимизма не добавляла.
Барон усмехнулся, и в уголках его глаз собрались добрые морщинки. Он по-отечески, но крепко хлопнул Мейнарда по плечу.
— Думаю, вы, сержанты, достаточно взрослые и опытные воины, чтобы за вами не нужно было подтирать сопли, уж простите за солдатскую прямоту. Я специально запрашивал у Пацци роту со старшиной во главе, способную действовать автономно, без постоянного офицерского надзора. Этот участок требует инициативы и самостоятельности, а не слепого исполнения приказов сверху. Судя по вашей истории с рудником, которую я слышал от проезжих торговцев-гномов, вы именно такие.
Я боялся, что он скажет что-то ещё, какие-то детали рассказа, которые доведут меня до цугундера, но барон замолчал. Видимо гномы умели хранить секреты.
— Не думаю, что Пацци руководствовался этими нашими достижениями, — протянул Эрик с кривой усмешкой, которая ясно говорила, что он всё прекрасно понял. — Думаю, он не столько выполнял ваш запрос, сколько избавлялся от лишних голодных ртов в замке, отправляя нас подальше, в некий «почётный отдых» в самую глушь. Сбросил с себя лишний груз.
Барон понимающе кивнул, его глаза блеснули сочувствием.
— Возможно, и так. Бюрократия Ордена — вещь сложная и не всегда логичная. Но не беспокойтесь о снабжении. В крепости Двойной Луны есть гражданский управляющий, некто Хорст Мюнцер. Что-то вроде мэра этого небольшого поселения. У него имеются средства на содержание гарнизона, выделяемые казной Ордена. Правда, он наверняка предпочтет выдавать вам довольствие натурой — продуктами, одеждой, дровами. Деньги этот господин любит гораздо больше, чем солдат, и, по слухам, не упускает случая положить часть казенных средств себе в карман.
«Еще один эффективный менеджер, — с кислой усмешкой подумал я. — Кажется, это заразно в этом мире. Везде свои Нэйвики и Ордерики».
Крепость была настолько огромной, что по большей части необитаемой. И мы, поскольку был вечер, заняли большое с куполоподобным сводом помещение неизвестного происхождения, недалеко от входа.
Дрова были с собой, но их было мало. Развели три костра, уселись поплотнее и дремали, забывшись в таком состоянии до утра.
Глава 14Древняя крепость
Утром мы провожали барона.
Рота выстроилась на площадке перед воротами и стояла по стойке «смирно», пока рыцарь и его оруженосец не сели на коней и направились по заснеженному тракту.
Перед отъездом барон Анджер дал нам несколько дельных советов по организации обороны, указал на наиболее уязвимые места в древних укреплениях, которые мы могли бы проглядеть, и поделился своим богатым опытом несения службы в подобных «глухих углах» Ордена. Он даже упомянул о странных легендах, связанных с названием ущелья, но не нагнетал страху, сказав, что это «старушечьи сказки».
Чувствовалось, что Анджер Сенэ де Штирутт — настоящий вояка, прошедший не одну кампанию, и его слова имели вес. Он вызывал искреннее уважение, и расставаться с ним, честно говоря, было даже немного жаль. Он был тем редким типом командира, под началом которого хотелось служить.
Едва барон и его молчаливый оруженосец умчались по тракту, я отдал приказ Йоргену и нескольким солдатам немедленно заняться ремонтом многострадальных ворот. Не хватало ещё, чтобы первый же захудалый отряд разбойников или, чего доброго, любопытных «нейтральных» соседей из Танне, вломился к нам, как к себе домой.
Не успели наши умельцы толком взяться за дело, как из глубины крепости, семеня короткими ножками, нарисовался он. Лысеющий, краснолицый, с брюшком, туго обтянутым добротным, но слегка помятым и заляпанным чем-то жирным камзолом, и крикливый толстячок неопределенного возраста. Он подлетел к нам, размахивая пухлыми ручками, как ветряная мельница в шторм, его лицо было пунцовым от возмущения, а маленькие глазки метали искры.
— Это что еще за самоуправство⁈ — взвизгнул он тонким, неприятным голосом, тыча коротким, унизанным перстнями пальцем в Йоргена, который как раз с сосредоточенным видом пытался выправить одну из массивных, проржавевших петель. — Кто позволил вам распоряжаться имуществом крепости Двойной Луны⁈ Я здесь управляющий! Я, Хорст Мюнцер! И я требую немедленно прекратить это безобразие!
«А вот и мэр пожаловал, — мелькнуло у меня в голове. — Лёгок на помине. И, кажется, барон был чертовски прав насчёт его характера и любви к деньгам. Этот камзол явно не на жалование куплен».
— Сержант Ростик, командир гарнизона, — представился я, стараясь сохранять максимально спокойное выражение лица, хотя этот тип уже начинал меня раздражать. — Мы выполняем приказ Ордена по обеспечению безопасности моста. А эти ворота, господин Мюнцер, как Вы сами можете видеть, безопасности не способствуют. Скорее, наоборот, приглашают любого желающего зайти на огонек.
— Приказ Ордена⁈ — мэр побагровел ещё больше, его двойной подбородок затрясся. — Да я сам тут представляю Орден! Я — его гражданская власть! И я вам приказываю немедленно прекратить это безобразие! Солдаты не имеют права ничего здесь трогать без моего личного разрешения! Это порча казённого имущества!
— Боюсь, Вы несколько ошибаетесь в трактовке своих полномочий, господин управляющий, — вмешался Мейнард, его голос прозвучал холодно и отрезвляюще, как ушат ледяной воды. — Наш приказ подписан в комендатуре Берден Кош, и он касается именно обороны этого стратегического участка. А гражданская администрация вообще не может отдавать приказы военным в вопросах несения службы и обустройства оборонительных сооружений. Собственно, никакие приказы не может.
Мэр на мгновение опешил от такой неожиданно твёрдой отповеди, его рот открывался и закрывался, как у выброшенной на берег рыбы. Но он быстро пришел в себя, надулся, как индюк.
— Я… я пожалуюсь на вас! — заверещал он, брызгая слюной. — В само Высшее Правление Ордена! Напишу докладную на Командора! Вас всех накажут! Еще никто не смел так разговаривать со мной, Хорстом Мюнцером!
«Плавали, знаем, — цинично подумал я. — Ещё один любитель строчить доносы. Кажется, это у них тут национальный вид спорта. Интересно, на какой бумаге он пишет? Наверное, на самой дорогой, гербовой».
Первое знакомство с «гражданской властью» явно не задалось. После того, как Мюнцер, накричавшись вдоволь и не добившись от нас ожидаемой покорности, удалился, все еще изрыгая проклятия и угрозы в адрес «невежественных солдафонов», мы решили поближе познакомиться с нашим новым местом обитания.
Крепость Двойной Луны оказалась не просто крепостью, а, по сути, странным, большим и по большей части — необитаемым древним городом, вырубленным прямо в скальной породе. За внешними, боевыми укреплениями, которые мы теперь должны были охранять, скрывались узкие, кривые улочки, вырубленные в камне жилые дома, мастерские ремесленников и даже несколько небольших торговых лавок, где продавали всякую всячину. Здесь жили семьи торговцев, караванщиков, пастухов, которые гоняли свои стада на скудных склонах окрестных гор. Целое замкнутое поселение, отрезанное от остального мира высокими стенами и суровыми, неприступными скалами.
Крепость была чётко поделена на несколько частей. Та, что примыкала непосредственно к мосту и внешним укреплениям, была самой холодной, продуваемой всеми ветрами и неуютной. Здесь почти никто не жил, и она была отделена от остального «города» высоким каменным переходом с массивными решётчатыми воротами. Видимо, это и была наша «зона ответственности», наш новый дом на ближайшее, неопределенное время.
Мы отправились к мэру Мюнцеру, чтобы попытаться как-то урегулировать наши взаимоотношения и уточнить границы полномочий.
Он был один в своём большой захламлённом кабинете. Кабинет был не только его рабочим местом, но, почему-то ещё и складом, там стояли мешки с провизией, ящики, стеллаж с инструментами, одинаковыми щипцами и молотками, явно на продажу.
Выходит, он ещё и купец? Ладно, нас это не касается. Пока не касается.
— Господин мэр? — шагнул вперёд Эрик. Его внутреннее английское высокомерие позволяло смотреть свысока (несмотря на весьма скромный рост) на всех окружающих и относится к ним с некоторым вежливым презрением.
— А, это вы, сержанты? Пришли извиняться?