не пытались дать какое-то определение своим отношениям.
Уолт Кальдерон, который был немного ниже Джины ростом, любил называть ее малышкой, хотя это ласковое словечко ей совсем не подходило. Он неоднократно предлагал девушке выйти за него замуж и все ее отказы воспринимал как «женские уловки». А Джина уже не раз собиралась посоветовать ему найти себе другую девушку, но у нее не хватало духа начать этот нелегкий разговор.
Спустя два часа прием больных закончился. Сэр Говард вместе с доктором Флетчером собрался посетить пациентов на дому и перед тем, как удалиться, положил на рабочий стол Джины кипу писем.
— Разберите их, пожалуйста, и потом проверьте банковские чеки, хорошо? Я вернусь ближе к вечеру.
Прежде чем исчезнуть за дверями клиники, доктор Флетчер неожиданно обернулся и бросил на Джину задумчивый взгляд. Она почувствовала это, но не подняла головы, делая вид, что полностью поглощена работой.
Похоже, он испытывает ко мне неприязнь, подумала она. К счастью, нам не так уж часто придется встречаться.
Джину заинтересовало, где он практикует, и позже, за обедом, она задала этот вопрос миссис Бернс.
— Разве сэр Говард тебе не сказал? В Кретчере. Это тихая милая деревенька. Доктор Флетчер возглавил там местную клинику после того, как его отец ушел на пенсию. — Она взяла бутерброд с сыром. — Насколько я знаю, о нем хорошо отзываются.
— Он женат? — спросила Конни, уже собиравшаяся идти домой.
Она работала только по утрам и была крайне нерасторопна. Джина считала, что сэр Говард нанял ее лишь потому, что молодая, хорошенькая девушка нравилась пациентам. То, что в свои двадцать семь лет она сама тоже была весьма привлекательна, Джине и в голову не приходило.
— Нет, не думаю, — ответила миссис Бернс. — Не трать на него свое время, Конни. Ему больше подходит дочь Трэйвиса. У них будет замечательная семья.
— А ей-то самой захочется стать женой обычного врача? — засомневалась Джина.
— Стерпится — слюбится, — парировала пожилая женщина.
Да, такого полюбить сложно, думала Джина, приводя себя в порядок после обеда.
Вернувшись вечером домой, она увидела, что Салли, которая выглядела все еще изможденной, хлопочет у плиты.
— Должен прийти ваш жених, мистер Кальдерон, — сказала она Джине. — Поэтому хозяйка попросила меня приготовить что-нибудь особенное.
— Он не мой жених. И к чему эти кулинарные изыски?
— Я не знаю, мисс Джина. Миссис Ламберт отдыхает после визита к парикмахеру, — сердито ответила домработница.
Мачеха Джины была уже не молода, но все еще хороша собой и тщательно занималась своей внешностью. Девушка хорошо относилась к ней, хотя между ними и не было особой привязанности. Кристал была довольно ленивой, эгоистичной и экстравагантной особой, но умела пленять окружающих добродушием и коммуникабельностью, при каждом удобном случае призывая на помощь свою очаровательную беспомощную улыбку. К тому же эта женщина была стройной и миниатюрной, и Джина чувствовала себя рядом с ней неуклюжей коровой.
Визит Уолта был совсем не кстати. Еще немного — и он начнет приходить к ним как к себе домой.
Они были знакомы уже несколько лет, и Джина сама не могла понять, что ее в нем не устраивало. Молодой перспективный юрист, правда, невысокого роста, но зато хорош собой. Лет через десять он будет очень богатым и известным. Мачехе он очень нравился, и, дабы избежать скандала, Джина никогда не говорила ей, что уже несколько раз отказала Уолту. Впрочем, судя по всему, это его нисколько не удручало.
Переодевшись и уложив волосы, девушка твердо решила, что если Уолт сделает еще одну попытку, то она раз и навсегда даст ему понять, что никогда не выйдет за него замуж. Джина ни разу не пробуждала у Уолта надежды, даже наоборот, мягко намекала, что у них нет будущего. Но, видимо, теперь ей следовало изменить тактику.
Миссис Ламберт сидела в гостиной и лениво листала журнал. Она была, как всегда, со вкусом одета, а ее ухоженное лицо обрамляли роскошные светлые волосы. Когда Джина вошла, она оторвалась от чтения и посмотрела на нее:
— Здравствуй, дорогая. Сегодня был тяжелый день? Зачем ты надела это платье? Оно тебя старит. Что подумает Уолт?
Джина подошла к окну и открыла его. Оно выходило на маленький сад позади дома, за которым открывался замечательный вид на шпиль кафедрального собора.
— Я одеваюсь не для того, чтобы угодить Уолту, — безразличным тоном ответила она и, взглянув на мачеху, добавила: — Кристал, ты же знаешь, что я не собираюсь выходить за него замуж. Вы с ним почему-то воспринимаете наш брак как должное, в то время как я уже устала вежливо намекать Уолту, что это ошибка.
— Но, дорогая, он же такой надежный. С ним ты никогда не будешь в чем-либо нуждаться, — мягко заметила Кристал.
— К чему мне эта надежность, если я не люблю его, — возразила Джина.
— Есть вещи и поважнее любви, — жестко оборвала ее мачеха. — Тебе нужно спокойное будущее, уютный дом, достойный отдых и приличная одежда.
— Так ты вышла за моего папу, руководствуясь именно этими соображениями?
— Твой отец мне очень нравился, — поспешно ответила миссис Ламберт. — Прежде чем он разорился, у нас был замечательный дом, и я ни в чем себе не отказывала. — Она на минуту задумалась. — Трудно жить так, как мы сейчас живем. Благородная бедность… Кажется, так это теперь называется.
Джина не ответила. Ее мачеха жила в комфорте и не перетруждала себя. Она без зазрения совести принимала значительную часть зарплаты своей падчерицы, объясняя это тем, что Джина должна оплачивать те условия, в которых живет, а также услуги домработницы. Тот факт, что девушка довольно часто вынуждена была сама помогать на кухне и покупать продукты, Кристал во внимание не принимала.
Однажды Джина спросила мачеху, как бы та управлялась, выйди она замуж, на что получила небрежный ответ:
— Дорогая, я думаю, что это не будет проблемой. Уолт обо всем позаботится.
Джина припомнила эти слова, когда увидела своего «жениха», входящего в комнату. В свои тридцать лет он был весьма упитанного телосложения, которое впоследствии явно грозило ему полнотой. Уолт обладал приятной наружностью и одевался со вкусом, но Джина твердо знала, что ей нравился совершенно другой тип мужчин.
Перед ее внутренним взором вдруг возник образ доктора Флетчера. Эти мысли застали ее врасплох, и она совсем некстати покраснела, в результате чего тщеславный Уолт принял это как знак восхищения своей персоной.
Он принес цветы и бутылку вина, которые и вручил ей с самодовольной улыбкой, упиваясь собственной щедростью по отношению к дамам.
Уолт поцеловал миссис Ламберт в щеку и подошел к Джине, стоящей у окна в другом конце комнаты.
— Здравствуй, старушка. У тебя очаровательное платье и ты, как всегда, чудесно выглядишь.
Вот именно, «старушка»! Джина нехотя подставила Уолту щеку и взяла из его рук красные гвоздики.
— Спасибо за цветы, — сказала она. — Пойду посмотрю, как там у Салли идут дела на кухне.
Как только падчерица удалилась, миссис Ламберт извиняющимся тоном произнесла:
— Ты же знаешь, какая она стеснительная. — Она лукаво улыбнулась. — После ужина я оставлю вас наедине.
Салли, так и не пришедшая в себя, старалась, как могла, но суп получился пересоленный, бараньи отбивные слегка подгорели, а пудинг больше походил на запеканку.
Уолт, который считал себя гурманом, поглощал все эти яства с мученическим видом, рассуждая о политике.
Джина, как хорошо воспитанная девушка, изображала вежливый интерес, периодически вставляя в его речь вопросы, которые не требовали ответа. Но Уолту ничего другого и не надо было; упиваться звуками собственного голоса было для него более чем достаточно.
Пережевывая подгоревшие кусочки мяса, девушка погрузилась в размышления. Интересно, где живет доктор Флетчер? Конечно, он ей не нравился, но все равно, хотелось бы это узнать.
Она перехватила взгляд Уолта и совсем некстати улыбнулась ему. В этот момент миссис Ламберт объявила:
— Кофе мы будем пить в гостиной. Пойду предупрежу Салли.
— Лучше я сама схожу, — поспешно воскликнула Джина, надеясь хоть на минуту ускользнуть от страстного взгляда своего ухажера.
— Нет, дорогая. Проводи Уолта в гостиную, а я скоро присоединюсь к вам.
Последние лучи солнца мягко позолотили мебель в этой небольшой уютной комнате. Предложив Уолту присесть, Джина направилась к окну, однако он почти вплотную подошел к ней.
— Моя дорогая девочка, ты не представляешь, как долго ждал я этого момента. Я дал тебе достаточно времени, чтобы принять решение, и рассчитываю, что ты поступишь правильно, ведь, в конце концов, не такой уж я плохой трофей! — Он засмеялся над собственной шуткой. — В сентябре я получу отпуск, и мы сможем пожениться.
Джина отстранилась от него и села в маленькое викторианское кресло.
— Уолт, прежде чем ты еще что-нибудь скажешь, я хочу сообщить, что не выйду за тебя. Если это звучит грубо и жестоко, но нам давно пора расставить все точки над «i».
— Но почему? — Его голос звучал несколько обиженно, но не более того.
— Я тебя не люблю.
Уолт засмеялся.
— Глупышка! Конечно же, ты любишь меня, просто не хочешь этого признавать.
Джина недоуменно уставилась на него. Насколько нужно быть самовлюбленным, чтобы не понимать подобных вещей?
— Если бы это было так, я давно бы тебе об этом сказала. Мне очень жаль разочаровывать тебя, Уолт. Мы знакомы много лет и, если хочешь, можем остаться друзьями. Ты еще встретишь девушку, с которой найдешь свое счастье.
Уолт стоял посередине комнаты, глядя на нее.
— Я не хочу быть твоим другом, — с трудом выдавил он. — Насколько я могу судить по твоему поведению, ты недостойна этого.
Его слова напомнили Джине напыщенную речь персонажей исторических романов. Подавив раздражение, она поспешно ответила:
— Хорошо, договорились. Ты останешься на кофе? — Любой другой на месте Уолта отказался бы под любым благовидным предлогом. Но этот мужчина был не таков. Для него кофе, по-видимому, был гораздо важнее, чем возникшая между ними неловкость. — Итак, если ты решил составить нам компанию, прошу тебя присесть, — сказала Джина. — Не правда ли, сегодня замечательная погода? Я просто обожаю июль, а ты? Еще не очень жарко, и сад выглядит просто великолепно.