Федра приостановила чтение заклинания и обратила внимание на девочек.
– Громче! – безумным голосом завопила она. – Пойте громче!
Но Бринн и Джейд и так уже пели во все горло. И одновременно изо всех сил пытались удержаться на месте, хватаясь за все, до чего могли дотянуться. Обе были уверены, что их вот-вот смоет. Но Федра требовала петь, и Бринн поднесла к лицу руку, чтобы защититься от потока. Джейд сделала то же самое. А потом, словно сговорившись, они затянули песню морского народа.
«Это край морского народа», – пели девочки, и их тонкие голоса сливались, тянулись ввысь и таинственным образом набирали силу в воцарившемся вокруг хаосе.
– Громче! – орала морская ведьма.
Она по-прежнему была красива, но с бьющимися в потоке волосами и бешено хлопающим подолом платья производила устрашающее впечатление.
Русалочки продолжали петь:
«Мы заботимся о всех живущих в море, будь то рыба, растение или чайка…»
– Работает! – взревела Федра: валун задрожал.
Теперь в воде кружились камни и галька. Йен обхватил булыжник на дне, но тот не выдержал напора воды, и дагона в обнимку с камнем унесло течением, будто осенние листья водорослей – приливом. Бринн не представляла, как ведьме удается удерживаться на месте, но именно это она и делала – причем даже когда выражение ее лица превратилось в безумную маску одержимой, ведьма все равно ухитрялась выглядеть по-королевски элегантной.
– Продолжайте петь! – прокричала она сквозь оглушительный рев.
«Вот обещание, что мы даем: мы будем охранять и защищать океан. И всех его обитателей тоже. Потому что это край морского народа. И мы позаботимся о тебе».
Голоса русалочек слились в странную гармонию, которую можно было расслышать поверх завываний воды и стука сталкивающихся друг с другом камней. В то же время ведьма яростно жестикулировала, словно хватала и соединяла друг с другом таинственные ноты, вплетая их в свое заклинание.
Теперь валун отчаянно трясся, точно собирался не сдвинуться с места, а рассыпаться в крошки. А затем начал ползти по дну. Сперва его продвижение было почти незаметно, но затем камень, накренившись, бухнулся вперед, оставив за собой глубокую борозду. Вокруг взметнулись клубы грязи, но ток воды тут же унес их. Что же было под валуном?
– Да! Да! – вскричала Федра, но сейчас ее голос оказалось уже почти невозможно расслышать.
Валун все набирал скорость – теперь он уже, по сути, катился по дну, будто подхваченная течением морская губка. Он укатился далеко, и вместе с этим сила течения пошла на убыль.
Йен вновь показался – взъерошенный и слегка напуганный. Он подплыл к углублению на месте, где лежал валун, и принялся перепончатыми руками расшвыривать песок с камешками. Глазам русалочек предстала большая металлическая дверь, на которой висел массивный тяжелый замок.
– Так вот почему он был заколдован, – шепнула Джейд. – Тут что-то вроде секретного тайника.
– Йен, – окликнула Федра, – открой его.
Дагон обеими руками ухватился за большую дверную ручку. Мускулы у него на спине натянулись. Флетчер уперся ногами в дно и напряг руки. Он тащил изо всех сил, но дверь, которую удерживал огромный замок, едва подалась. За спиной Йена Федра произнесла несколько слов на непонятном магическом языке. Она повела руками в сторону Йена, и из дагона полилось темное зеленоватое сияние. За счет этого колдовства он, казалось, вырос, а его мышцы удивительным образом надулись. Йен снова потянул, и замок не устоял перед его силой: он с гулким клацаньем сломался, и дверь распахнулась.
– Не к добру это, – пробормотала Джейд, но русалочки не могли ничего поделать, кроме как смотреть.
Федра спускалась по воде до тех пор, пока не зависла прямо над темным округлым дверным проемом в океанском дне.
– Лапочки мои, – крикнула ведьма в дыру, – просыпайтесь, просыпайтесь! Пора выходить!
По рукам Бринн пробежали исключительно неприятные мурашки: все ее тело от плавника до макушки охватила дрожь. Клубы пыли вокруг двери рассеялись, и что-то показалось на поверхности.
Бринн затаила дыхание.
Из тени в дверном проеме возникла пара темных лиц. Бринн прищурилась. Они напоминали небольших тюленей – гладкие контуры, большие карие глаза, но у одного были темно-синие волосы, а у другого – целая копна красных.
Стало совершенно ясно, что никакие это не тюлени. Они высунулись чуть дальше и, увидев Федру, радостно вскрикнули и принялись что было мочи наматывать вокруг нее круги. Их хвостовые плавники, как заметила Бринн, были темными – черными и хилыми, точно крылья летучей мыши.
И по умному выражению их физиономий Бринн поняла, что ничего хорошего от этой парочки ждать не приходится.
Глава семнадцатая
– Ше́лки! – ахнула Бринн.
Она знала, что похожие на тюленей существа, которые выплыли из двери в дне, известны как шелки, – но, кроме этого, ей мало что было известно. По большей части слухи и сплетни. Шелки были неуловимыми, таинственными и, возможно, даже магическими, но также Бринн слыхала, что им очень здорово удается творить беспорядок. Вид у них был наполовину человеческий, наполовину тюлений. Выше пояса шелки были чем-то похожи на русалок – с руками, плечами и лицами, пусть даже их лица немного напоминали тюленьи мордочки. А еще ходил слушок, что они могут выбираться на поверхность и принимать вид неотличимый от человеческого.
Бо́льшую часть жизни Бринн и Джейд провели в Блистательном – они не заплывали в те части океана, где обитают подобные существа. Так что теперь они изумленно вглядывались в шелки, кружащих вокруг морской ведьмы.
– Я раньше никогда не видела шелки так близко, как сейчас, – понизив голос, тихо сказала Бринн подруге.
– Бринн, я не думаю, что это просто какие-тотам шелки, – ответила Джейд. – Мне кажется, эти шелки – Сестрички Соуфилд.
Бринн почувствовала, как у нее в желудке образуется камень. Сапфир и Скарлетт Соуфилд, известные как Сестрички Соуфилд, снискали печальную славу по всему океану – то есть их хорошо знали, но по очень нехорошим причинам. Известность получили не их доброта, великодушие или благие дела, совершенные ради моря, а прямо-таки наоборот.
– Здесь их держали в заключении за то, что они топили человеческие корабли! – прошипела Джейд, указывая рукой на темный проем в океанском дне. – А мы только что помогли морской ведьме их освободить!
Имена двойняшек Сестричек Соуфилд соответствовали цвету волос: шевелюра Скарлетт сверкала ярко-красным, а локоны Сапфир были насыщенного густого синего цвета. Обе они скользили в воде, взмахивая толстенькими черно-коричневыми хвостами, точно тюлени, но обладали той же завораживающей красотой, что и Федра. Сплетни гласили, что именно их необычайная красота принесла им дурную славу. С ее помощью – и задействуя магию – Скарлетт и Сапфир гипнотизировали моряков-людей, так что те сажали свои корабли на мель или разбивали о скалы. До тех пор, пока суда не начинали тонуть, моряки пребывали в наведенном шелки трансе, а потом становилось уже слишком поздно.
Люди лихорадочно натягивали спасательные жилеты, забирались в шлюпки и бросали корабли, не переставая дивиться тому, как же дело дошло до крушения. Если им удавалось спастись, ни один из моряков не помнил ничего о том, что он делал под чарами шелки.
Шелки творили такое, потому что ненавидели людей. И особенно сильно – тех, кто осмеливался отправиться в океан, который шелки считали своей территорией. Бринн и Джейд слышали об этом и немного знали о том, почему Сестричек Соуфилд посадили под замок.
Вопрос был спорный: кто-то из морского народа занял одну позицию, кто-то – другую. Но так или иначе, а на большей части океана разумное существо, причиняющее вред людям, оказывалось вне закона. Невзирая на это, Сестрички Соуфилд продолжали топить корабли без оглядки на русалочьи – или какие бы то ни было иные – законы. Они бы, без сомнения, так и творили свои жестокие преступления, если бы русалочьи власти не задержали их.
Это случилось уже давно, но Бринн помнила разговоры о том, что Сестричек Соуфилд приговорили к двадцати годам работ в румагической тюрьме, местоположение которой не раскрывалось, а еще к обязательным консультациям, призванным научить по-доброму относиться к людям.
Бринн заключила, что как раз сейчас все они находятся в том самом секретном месте. И еще она была почти уверена, что Скарлетт и Сапфир пока не прошли свой курс консультаций, потому что, вырвавшись из дверей и закружившись вокруг Федры, они шипели:
– Топиттттть корабли! Топиттттть лодки!
– Привет, Скарлетт. Привет, Сапфир. – Федра улыбнулась вьющимся вокруг шелки.
– Ты заставила нас помочь тебе вытащить из тюрьмы Сестричек Соуфилд? – выпалила Джейд.
– Ну-ну, – поцокала языком ведьма. – Что уж такого плохого они сделали?
– Потопили сотни кораблей! – воскликнула Джейд.
– Я спросила, что такого плохого они сделали. – Федра обратила на русалочек ледяной взгляд. – Скарлетт и Сапфир должны были чествовать за их деяния. А не наказывать и не сажать под замок.
Шелки вились вокруг ведьмы и друг друга, сплетаясь хвостами, точно веревками, и без умолку повторяли свой жуткий девиз:
– Топиттттть корабли! Топиттттть лодки!
– Если вы отпускаете их на свободу, то это не просто незаконно, – проговорила Бринн. – Вы, видимо, рассчитываете, что они будут топить корабли людей!
Ведьма лишь пожала плечами, будто Бринн сказала что-то и так совершенно очевидное:
– Именно на это я и рассчитываю. Но ты зря так расстраиваешься. Разве не в этом долг морского народа – защищать океан, быть стражами моря? Так или нет?
Русалочки неуверенно кивнули.
– Тогда хватит страдать, – отрезала Федра. – Мы на одной стороне. Я тоже тружусь для того, чтобы защитить океан – от людей. Именно они тут все разрушают!
Бринн никогда не встречала ни одного человека, но побаивалась их. Она задумалась о словах Федры. Девочка вспомнила, как они вытащили Талли из старой рыбацкой сети. Припомнила мусор сверху, который они обнаружили в тот день с отцом. По сути дела, подумала она, стражей моря чаще всего зовут из-за проблем, связанных с людьми: столкновений с лодкам, токсичных отходов, от которых морские животные болеют…